Новый мир

 

Новый мир Так вышло, что Антошка родился тогда, когда мир погибал. С другой стороны, возможно, мир все-таки рождался заново... Мама мальчика полюбила его с первых минут, ведь ребенок в этой

Так вышло, что Антошка родился тогда, когда мир погибал. С другой стороны, возможно, мир все-таки рождался заново… Мама мальчика полюбила его с первых минут, ведь ребенок в этой безрадостной реальности без будущего символизировал надежду. Надежду на то, что впереди — долгая жизнь, которую они не проведут в грязном бомбоубежище времен Второй мировой, совсем не рассчитанном и не оборудованном для новой войны. За прошедшее столетие все, что там могло быть полезного, растащили подростки-диггеры и бомжи, оставив лишь пустые стеллажи и кучи мусора. Но люди предпочли эти несколько тесных помещений без света и удобств ужасающей неизвестности там, наверху. Они не знали, какую форму примет новая атака, и старое бомбоубежище — это все, что у них было. Эти стены создавали хоть иллюзию безопасности, но, увы, не защитили от беды. Люди внутри медленно угасали, не подозревая об этом.
Самые смелые высовывались наружу, принося вести одна страшнее другой. Рассказывали о городе, в котором будто остановилось время, о людях, расстаскивающих добро из супермаркетов, о мародерах, об убийствах и страхе. Везде и всем правил страх за собственную шкуру.
Антошка обо всем этом не знал, он был еще мал и не понимал происходящего. Даже позже он не знал, с чем сравнивать, и не помнил людей, кроме мамы. Для него этот мир был единственным возможным. Окажись он в мегаполисе на оживленной улице, услышь он сирены скорых и шум поездов, он бы дико испугался этих неестественных звуков. Но он не знал, что мир раньше был заполнен такими, как он, что их всех унесла болезнь, использованная как оружие и вышедшая из-под контроля.
Антошку защитила мама, когда он ещё не родился: она оказалась его щитом и приняла весь удар на себя. После рождения у Антошки и его мамы было какое-то время в запасе, но его было катастрофически мало. Она надеялась выжить и спасти малыша, так как любила этот комочек счастья всем сердцем. Она говорила с ним, успокаивала его, пела ему песенки, из которых Антошке почему-то больше всего нравилась одна, самая грустная мелодия. Когда его мама ушла, держа его на руках, он громко плакал, чтобы привлечь ее внимание, не понимая, что произошло. Но мама больше ему не пела.
Открыв глаза, мальчик увидел яркий свет. Столько света он никогда в жизни не видел, а пространство вокруг него было устрашающе огромным. Антошке казалось, что он падает во все стороны сразу, бесформенные громады качались перед ним, или это он сам раскачивался в чьей-то крепкой хватке То, что он видел, было одновременно пугающим и прекрасным.
Кто-то огромный и сильный упорно нес его прочь от страшных высоких чудищ, на смену им пришли другие, спокойные и величественные, они махали своими огромными руками, будто приветствуя его, они роняли крупные капли дождя ему за шиворот, они создавали тень своими зелеными кронами и добавляли его новому миру уют. Все было окутано зеленью и свежестью, все дышало свободой. Антошке захотелось закричать от переполняющих его чувств, и он закричал:
— Эээаааа!
Над его головой послышалось приглушенное рычание, но оно вовсе не было угрожающим. Антошка засмеялся.
Мощная челюсть отпустила его капюшон и он плюхнулся на мягкую мокрую траву. По такой траве было приятно ползать, поэтому Антошка полностью посвятил себя изучению окрестностей. Он рассматривал удивленными глазищами деревья, кусты, пустые дома и, наконец, лохматое существо, принесшее его сюда. Оно было теплым и мягким, как мама, поэтому Антошка сразу с этим существом подружился.
Существо донесло его в место, где Антошка познакомился с маленькими шустрыми пушистиками, которые скакали вокруг него и лизали его в нос. Темные дни, проведенные в бомбоубежище в компании перепуганных людей, постепенно стирались из его памяти. Мир был прекрасным, настоящим и живым, это был его мир и он учился в нем жить. Он учился искать и выслеживать добычу, взбираться на деревья, в то же время он так же успешно забегал на десятый или двадцатый этаж разрушающихся высоток и осматривал окрестности. Он мог часами сидеть и наблюдать за тем, что происходило внизу. Солнечный свет отражался от сотни застекленных зданий, точнее от того, что от них осталось. Антошка замечал: что бы это ни было, оно разрушалось очень быстро и постепенно исчезало в зелёных зарослях, он видел, как утолщались стебли с каждым днем, опутывая непонятные конструкции природным узором.
Антошка был началом новой цивилизации, но благодаря эволюции его мозг был развит и он был умен достаточно, чтобы задаваться вопросами о прошлом этих мест. Но ответы были ему неведомы. Да и выразить эти вопросы в какой-либо форме он не мог, и некому было их задать. В целом это было бесформенное удивление: кто он и почему он такой один
Иногда он набирал полные легкие воздуха и оглашал весь город неистовым криком. Ему нравилось слушать свой голос, который креп и становился увереннее, иногда он мурлыкал под нос ту одну-единственную мелодию, которая запомнилась ему от мамы. Мелодия была частью его, единственным атрибутом прошлого мира, который перекочевал в новый мир.
Однажды, напевая ее, он увидел то, что ожидал увидеть меньше всего: из-за густой зелени на него смотрели чьи-то удивленные глаза. Это существо было больше похоже на маму и на него самого, оно было не таким, как его лохматые братья. Судя по всему, оно наблюдало за ним уже какое-то время и не проявило к нему никакой враждебности, поэтому он не знал, что делать. Его мелодия резко оборвалась на полуноте и повисла тишина. Два внимательных взгляда с минуту изучали друг друга. Затем вдруг зазвучал высокий и звонкий голосок его гостьи:
— Аа-ааа-аа-аа. — Старательно пропело существо, и Антошка узнал в этих нотах окончание своей мелодии.
Наташа Дзюбенко

 

Источник

 

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *