Истории из жизни реальных людей
Знаете почему минёров на флоте называют румынами Мне, лично, больше нравится прозвище «пасынки флота», но, в основном, их называют румынами потому, что на выходах в море они практически ничего не делают. Иногда они, конечно, болванками пуляют в Баренцево моря целясь и, знаете, таки да, — попадают.
На том выходе, историю из которого я сейчас расскажу, мы и должны были стрельнуть торпедой, вместе с сикстиллиардом других задач. С первого дня минёры ходили суровые как нитки от матросской шинели.
— Минёры, — спрашивал их командир, — вы почему, бродите по моему кораблю небритые Я понимаю, что вы — румыны, но не военнопленные же!
— Нельзя, тащ командир!! — гордо отвечал минёр с тремя волосинками на подбородке, — по традиции бриться запрещено, пока не стрельнем!!!
— Минёр! Чем там стрелять-то Одну железную трубу из другой забортным давлением вытолкнуть!!! А если бы вы боевой стреляли, то вы и жопы не подтирали бы, может Напомнить тебе про ДУК у трюмных Пол часа — и все здесь стоите передо мной, как хуй перед травой!! Гладко выбритые!!!
Через пять минут к командиру прибежали флагманские минёры дивизии и флотилии (тоже с нами были, а как же). Долго с ним шушукались, меняли цвет лица и махали руками.
— Да хуй с ними! — сдался командир, — пусть так ходят, вы мне уже больше нервов порвали, чем их убогий вид. Только на глаза мне пусть не лезут без дела!
Старшим с нами на борту был командир дивизии, совсем недавно назначенный и не успевший ещё получить контр-адмирала. Вообще ему предлагалось идти на торпедолове и оттуда руководить стрельбой и, соответственно, поимкой торпеды, но, так как это был наш печальный Ван Хельсинг, то комдив вышел с нами на борту. Был он мужчиной суровым, начинавшим свою военно-морскую карьеру боевым пловцом-диверсантом на Черноморском флоте и занявшим свою очередную, но не последнюю ступень. Он много и со вкусом ругался, был крепким, коренастым мужиком и часто орал. Но при этом, был так добр и обаятелен, что никто его не боялся. В основном, им восхищались и уважали. По национальности он был черемис, как и наш экипажный замполит, что заставляло их вслух гордиться этим и пикитировать друг друга подколками без конца. Других, известных мне черемисов, на флоте не было и мы часто, издалека и аккуратно, подъёбывали их обоих по этому поводу. Особенно замполита.
И да, торпеду после стрельб положенно словить. Так как она дорогая и всёвотэтовот. Если вы не читали мой рассказ, про наш дивизийный торпедолов, то настоятельно рекомендую ознакомиться сначала с ним, для понимания всей глубины мазков, которые я сейчас буду наносить на картину вашего воображения.
Заняли полигон, погрузились, сидим и скучаем, — тоже мне делов-то — торпедкой пульнуть.
— Чего такие не тревожные! — интересуется комдив, прибегая в центральный, — чувствую какое-то всеобщее расслабление в воздухе! Хафизыч, волнуешься хоть
— А чего мне волноваться Мне Антоныч рассчитал уже дифферентовку на полное затопление семнадцатого отсека, Эдуард кнопочки на Молибдене протёр, отсек семнадцатый трюмные загерметизировали из первого и второго. Запаса ВВД — полные баллоны с горочкой. Не нахожу ни одного повода для волнения, тащ капитан первого ранга!
— Хафизыч!!! — краснеет комдив, — это жестоко!!!
— Не ну я могу сделать вид, что волнуюсь, хотите, по центральному бегать начну, заламывая руки
Комдив подумал:
— Не, если механик будет бегать по центральному, заламывая руки, я сам от страха обосрусь.
Ну и так слово за слово, ложкой по столу, стрельбанули. Тут же всплываем, конечно, по ходу торпеды и вызываем торпедолов. Все волнуются, включая море. Потому, что потерять торпеду — это косяк, конечно, несравнимо больший с затоплением семнадцатого отсека. Наверху пасмурно плюс косой дождь и небольшой штормик, ну как «небольшой» — для нас-то он небольшой, а торпедолов мутузит знатно, конечно. Торпеду мы нашли быстро, что неудивительно с нашей-то высоты, начали семафорить торпедолову закладывая его на верный путь. Торпедолов командам не внимал почему-то.
Минут через пятнадцать сверху послышался топот двух пар ног — это командир с комдивом прибежали мокрые, злые и возбуждённые до невозможности. Доносятся обрывки их диалога:
— Да сколько я здесь буду торчать, как забытая слива в жопе, Саша!! У нас планов ещё отсюда и до космоса, а он дрочит там на волне!!!
— Связисты! — орёт комдив, снимая мокрый тулуп уже в центральном, — дайте мне этого уебка на связь!!
— Упадок, — говорит командир, стаскивая валенки.
— Что упадок
— У него позывной упадок, а не уёбок.
— Это торпедолов — упадок, а командир его — уёбок!!!- и комдив начинает бешенно вращать глазами по центральному посту.
Я разворачиваю дифферентовочный журнал, беру карандаш, калькулятор и начинаю рисовать в журнале ромашки, периодически подсчитывая количество их лепестокв на калькуляторе. Чтоб, значит, сразу было понятно, что я ужасно занят и меня лучше не отвлекать вообще. Механик начинает милимитровать обороты турбин обоими руками, а боцман двумя руками хватается за рулевое управление, хотя рулём сейчас с мостика управляют.
— Может Вам чаю стакан, б — спрашивает замполит у комдива
— Может мне коньяку стакан лучше Чаем-то дущшу не обманешь!!!
— Ну мы же на подводной лодке, б, всё-таки.
— Это вы на подводной лодке, а я в упадке!!! Черемис! Ты черемису коньяка зажал, чтоли
— Да нет у меня коньяка, б!
— У замполита нет коньяка Да на кой хуй ты тогда вообще в море пошёл, если не комдиву коньяк наливать Как ты меня без коньяка воспитывать-то будешь Я ж упёртый как баран, когда трезвый!!!
— Так Вас же замполит дивизии должен воспитывать, б, а не я!!
— Ну да. Мало мне дармоедов на борту.
Связисты дают связь.
— Упадок, — напоминает командир, пока комдив не успел открыть рот. Комдив машет на него рукой и начинает притворно ласково, но постепенно срываясь на ор. Нафиг ему связь вообще С такими-то децибелами его и на Евровидении в Норвегии слышно, небось:
— Упадок! Упадок, это Стрелок! Упадок, когда у вас обед закончится Как нет обеда Хорошо, когда у вас закончится адмиральский час Как не спите А что вы там вообще тогда делаете!!! Я бы возмутился, если бы вы обедали или спали, игнорируя мои нелепые попытки вами управлять!!! Возмутился, но понял бы!!! Подумаешь, тут полк по тревоге сидит пять часов, — обед же у моряков!!! А так я нихуя не понимаю — я три лампы семафорные спалил уже управляя вашим баркасом!!! Куда вы гребёте, блядь, объясните мне Как Как вам передать курс, чтоб вы начали правильно маневрировать!! Что волна А у меня что не волна, а бизе на торте!! Хотите я сейчас эту торпеду сам словлю, а потом вам в жопу её засуну!! Нет блядь А почему же нет Я сейчас развернусь и, в пенной волне, уйду дальше Родину защищать, а вы, пока торпеду не словите, чтоб в базу не возвращались!!! А если не словите, то вообще не возвращайтесь никогда!!! Корсарствуйте тут до конца своего века!!! Значит так!!! Отставить плакать по открытым каналам связи!! Я сейчас развернусь на торпеду, идите мне в нос и пиздуйте вперёд, пока в поплавок не уткнётесь!!! И быстро! быстро мне!!! Отбой!!
— Тащ комдив, — замечает командир, — может зря Вы их так отъебали жёстко. Им же там сейчас очень не сладко с такой волной и на таком корыте.
— Ты что Саша — брови комдива уползли под шапку, и голос опять спокоен, как река августовской ночью, — кто их отъебал Я ж так, взбодрил их просто, от души, чтоб чувствовали локоть товарища! Чо ты валенки-то снял Айда маневрировать!!!
— Не знаю, как на счёт локтя, б- глубокомысленно замечает зам, когда они убегают обратно на мостик, — но хуй возле жопы даже я почувствовал!
— Лишний хуй в жопе не помеха, — философствует механик, — что там про чай-то ты говорил, Стас
А замполит у нас боролся с матом на корабле. Но всё время говорил букву «б» в конце каждой фразы, особенно когда волновался. Это он так слово «блядь» сокращал. Хороший был замполит, жаль уволился потом.
Торпеду они словили, конечно, что очень и очень непросто, если вы не в курсе. А по возвращении в базу, команир дивизии объявил всем членам экипажа торпедолова благодарность и наградил их внеочередным отпуском. Справедливый был, потому что.
Legal Alien