Я бы соврал, если бы сказал, что это была самая обыкновенная вешалка, прибитая к двери детской

Нет, это была Вешалка! Продукт сумрачного гения советской инженерной мысли. Не простые крючки, а куча длинных штырьков с пластмассовыми шариками на конце. Штыри выходили из металлической базы и свободно ходили влево-вправо на 180 градусов. На Вешалке всегда находилась спутанная масса старых халатов, осенних пальто и прочего барахла, которое уже вышло из категории «в шкафу», но не дозрело до состояния «в гараж». Эта куча меня жутко пугала в темноте. Детский ужас вызывала не сама куча, а то, что в ней жило. Жаркими летними ночами лёгкий сквозняк начинал колебать пояски и рукава многочисленных халатов, но я точно знал, что это шевелится Тварь. Она старалась, очень старалась двигаться вместе с дуновением ветра. Чёрные усики колыхались и были так похожи на тряпки. Чёрные усики незаметно свивались в петли и распрямлялись. Черные усики алчно дрожали. Тварь ждала.
Однажды ночью мама выдернула меня прямо из кучи тряпья. Уже утром она рассказала, что я стоял, запутавшись в длинных лентах какого-то наряда из времен бабушкиной молодости и кричал. На семейном совете решили, что причиной происшествия было полнолуние, вызвавшее приступ лунатизма. Я стоял в стороне и судорожно пытался сделать глоток, прогоняя ком в горле. Я вспоминал, как боролся со своими ногами, которые шаг за шагом тащили меня к клубящейся темной массе переплетённых жгутиков, приклеенных к двери комнаты. И как я решил не бороться, отдать Твари контроль, чтобы остаток сил истратить на крик. И как обвили меня бесконечные рукава, штанины и пояса, увлекая в темную глубину, пахнущую нафталином и застарелым потом, где под слоями ткани уже стрекотало от возбуждения существо, имени которому люди не придумали за все тысячелетия, что таится оно в темноте.
А потом мамины руки, неожиданно твердые, тащили меня назад, и я уже понимал, что спасен. Никому кроме мамы я и не рассказал о тайне Вешалки. А через пару дней большая часть старой одежды (несмотря на бабушкины протесты) была отправлена на помойку. Совпадение, наверное.
Прошла четверть века, я живу в другом доме. У моей дочери нет перед глазами никакой кучи тряпок, но темнота, как и раньше, приходит в комнаты и сквозняки колышут занавески летними ночами. Я не забыл про тебя, Тварь. Каждый раз, когда ночью я слышу сдавленный стон из комнаты своего ребёнка, я спешу туда. И теперь я готов.

Источник