Истории из жизни реальных людей
Этого кота никто не приводил он сам пришёл. За Андрейкой, по пятам. Уж больно вкусным оказался для голодного котёнка тот кусочек холодной говядины, что принёс ему мальчик. И андрейкины руки всё пахли этим кусочком, моментально, без ненужного жевания проглоченным И когда руки маленького Человека гладили спинку, было так приятно, что хотелось петь! Песню котёнок знал всего одну, тырмыртырную. Её он и пел громко-громко, всю дорогу, пока по-собачьи бежал за Андрейкой, задрав в небо свой тонкий, дрожащий хвостик А руки Деды хоть и пахли крепким табаком, но в них было так удобно, что котёнок сразу уснул.
«Ишь ты! Ишшо одного дармоеда приташшили Быдта своих нахлебников мало!» пробурчала Бабуся. Однако, выгонять «нахлебников» не стала. Да и то сказать, смысла выгонять не было. С «этой непутёвой Альки», матери Андрейки, она ежемесячно отжимала 30 рубликов «на харчи», да с двух других дочек по десяточке (под девизом «Ах вы, блядишши, а кто же маме помогать должен»), да своей пенсии было 12 рублей Выгони мелкого «дармоеда» сразу половины дохода лишишься! А старого как гнать Он воевал, да всю жизнь работал («въябывал»), и пенсия у него была ого-го!.. Бабуся всё собирала в свои руки, единолично распределяя семейный бюджет. То, что оставалось, «ложила на книжечки». Дед так и не узнал до самой смерти, что, хоть и было «книжечек» две, его там не было ни одной, обе были на Бабусю Да и не интересовали его эти вопросы
Кот пенсий не получал. Но «хоть и лишний рот, чай не обожрёт» здраво рассудила Баба Фиса. «Хер с им, пущай остаётся!» вынесла она своё решение. И, проявив всю возможную фантазию, изобретая животинке имя, нарекла его «очень редкой» для российских котов кличкой Васька. И собственноручно молочка налила. И сказала «кыс-кыс, гамно блохастое»
Андрейка же на ту пору чётко выговаривал все буквы, даже трудные, а многие из них умел и прочитывать, но вот «Васька» почему-то упорно не говорилось. Только «Вася». Да и то звук «с», по причинам неизвестным, обязательно заменялся на «з» Научных объяснений этому не было, но кошачье имя теперь звучало только как «Вазя», и не иначе.
Рос Вазя быстро. За лето превратился в правильного молодого кота. Он доказал в тяжёлых боях всем окрестным кошакам, что главный в округе он. Бил даже матёрых, жестоко и беспощадно. После зимы уже редко кто из местных решался вступить с ним в схватку. Хотя Вазя, обходя дозором свои земли, и спрашивал беззлобным, но серьёзным мявом, не надо ли кому чего ввалить, навешать и наподдать, потенциальных получателей от него по своей морде не находилось. Если и были таковые, то, зная о Вазиной невероятной щедрости при раздаче пиздюлей, предпочитали молчать, дабы не нарваться лишний раз И даже Собаки, пару раз выхватившие от Вази по полной программе, замирали молча, если он проходил мимо. При этом не было у них мысли, как бы сдержать себя, чтобы не кинуться на наглого кота, а была мысль, как бы в результате лишнего движения не огрести от него пиздюлечек, горячих и обидных.
По весне все местные кошки желали отдаться этому красавчику. Он и правда, был чертовски хорош собой (по кошачьим меркам): сильный, мордатый, харя и загривок в шрамах и ссадинах, Одно ухо отморожено, другое прокушено многократно в драках и похоже на решето сквозные дырочки светятся. Хвост в трёх местах переломан. Да шёрстка серенькая, с выдранными кое-где клочками. Да глаза-глазищи разного цвета. А как он пел серенады в марте!.. Самый громкий и противный голос во всей округе! Не его выбирали он выбирал. «Эй ты, рыженькая, иди сюда, трахать буду!» И вот уж рыженькая ползёт к нему на полусогнутых лапах, жопой вперёд, задрав хвост набок, прогнувшись, изнывая от желания и поссыкивая от счастья, что выбор пал на неё. Однако, таким героем-ухарем-ёбарем Вазя был лишь вне дома.
Вернувшись после приключений к родному очагу, он являл собой образец самого тихого и скромного члена семьи. Явившись в дом, Кот первым делом, не отходя от порога, тщательно вылизывал все лапы, и только потом вспрыгивал на лавку, стоящую вдоль русской печки. Там он, пригревшись, то спал, то дремал Андрейка подходил к нему и тихонько гладил по спинке, по голове (иногда осторожно трогая пальчиком какой-либо из кошаковых шрамов), приговаривая нежно и уважительно в рваное ухо: «Вазя Вазенька» В ответ раздавались рокочущие звуки, как будто внутри кошачьего организма работал маленький танковый дизель. То была специальная тырмыртырная песня, которую Вазя пел исключительно Андрейке, и больше никому в целом мире Вазя ни разу не позволил себе справить нужду в доме, и при этом никогда не орал дурным голосом «Пустите поссать!», а терпеливо и молча ждал, пока кто-то из людей не надумает сам открыть входную дверь. Кушал (сказать «жрал» язык не повернётся!) Вазя очень аккуратно, куски из кормушки не растаскивал просто становился, всё съедал и отправлялся дальше по своим делам.
Однажды, вернувшись домой, Вазя обнаружил на своей лавке сюрприз. Бабуся, не ожидавшая кота к обеду, оставила на лавке купленную у соседки сметану, а сама занялась приготовлением еды. Вазин нос чётко указывал на то, что вкуснятина живёт в этой самой крынке, которую какие-то злые люди специально изготовили таким образом, чтобы нормальная кошачья морда ну никак туда не пролезла! А уровень сметанки был таков, что язык (даже из максимально глубоко засунутой морды) ну никак до лакомства не доставал! А запах!.. Он не позволял Вазе остаться равнодушным! Однако на то коту и мозги, чтобы ими думать. Вазя и придумал. Это же только морда в крынку не пролезает, а есть ведь и кроме морды члены и органы! К примеру, — лапа. Правая. Вазя запихивал лапу в горлышко крынки по самое не могу, вытаскивал её и, облизывая вкуснющую сметанку, щурился от наслаждения. Проделывал он это раз за разом, быстро-быстро (пока бабка не застукала!) орудуя розовым языком. Андрейка, сидевший напротив за столом, наблюдал весь процесс хищения и посмеивался от радости за умного Вазю.
Заподозрившая недоброе Бабуся выглянула из-за кухонной занавесочки да и замерла на целую минуту в немом оцепенении. Затем последовала одна дли-и-и-иная фраза, где фигурировали и Вазина мать, и кошачья наглость и блядское отродье, и дармоедство, и т.д. и т.п. Бабусина рука нащупывала в это время полотенце, которым в следующую секунду Бабка уже учила кота «не жрать спижженное» Вазя, понимая всю глубину вины за совершённое им преступление, даже не убегал. Он собрался в тугой комок, прижал остатки ушей и стойко переносил хлёсткие удары полотенцем и оскорбления словом («ах ты блядь мохнатая!»).Никто не знает, сколько бы продолжался сей воспитательный процесс, но Вазин главный Друг, Андрейка, не выдержал Он метнулся из-за стола, встрял между жертвой и палачом, к Вазе спиной, к Бабусе лицом, и заорал на бабку: «Не бей его! Меня бей, это я блядь мохнатая!» От неожиданности Фиса села жопой на пол, вытерла вспотевшее лицо тем самым полотенцем, которым только что охаживала кота, и тихо молвила: «Ишь ты, кошачий зашшитничек выискался!.. Да идите вы оба!.. в манду в кошачью»
Андрейка, прикрывая Вазю собой, гладил окаменевшего кота, приговаривая: «Всё, Вазенька, всё». Кот, поняв, что экзекуция закончилась, медленно расслаблялся, приходил в себя Андрейка подхватил тяжёлого (5 кг!) Друга и попёр его на выход. В ответ на Бабусин вопрос: «И куды енто намылились два друга колбаса да сучий хвост» В ответ Андрейка добил её словами: «В манду кошачью!»
Вазя отомстил бабке через неделю. Он и простил бы, и мстить бы не стал Фиса сама напросилась. За просто так наехала обозвала в очередной раз дармоедом, нахлебником и приживалой. В открытую заявила, что как «сметанки съебенить», так есть кому, а как крыс да мышей ловить Дались ей эти грызуны! Мышек в доме отродясь не бывало, только в курятнике Банда крыс в округе была, но вся их диаспора проживала в столовой КБО комбината бытового обслуживания, где за главного у них был сам шеф-повар, который и держал продуктовый общак. Хватало и пахану, и всем крысам, и смысла рыскать по округе у банды не было Но если бабка просит Неделю Бабуся дивилась небычайной мягкости половичка на кухне. В пятницу, во время «енеральской» уборки, её удивление получило объяснение. Под лоскутным половичком лежало с десяток придушенных котом и растоптанных самой Бабусей мышек. Плоские, серенькие, кишочки через ротик и через жопку Вазя благоразумно где-то гулял, потому по возвращении кроме устных проклятий ничего не получил. Но и этого хватило, чтобы Бабуся поимела от него главный подарок. Сюрприз. Охренительный нежданчик. В общем, медаль нашла героя, причём, — в тот же самый вечер.
Тут необходимо заметить, что, Баба Фиса обустраивала свой быт в соответствии со своими деревенскими представлениями о достатке и красоте. На железной кровати поверх матраца обязательно лежало две неподъёмных перины, которые раз в неделю тщательно взбивались. Для пышности. Они покрывались грубым льняным наперинником, на который стелилась насинённая до небесной голубизны простыня с «кружавочками» и оборочками по краю. Тяжёлое одеяло прятало свои атласные бока в пододеяльнике, по вырезу которого также теснились кружева. Утром всё накрывалось цветным покрывалом (ясен хрен, с кружевами, куды ж без них-то!), в изголовьи и в ногах выстраивались, чуть ли не до потолка, две пирамиды подушек от огромной внизу и до самой малюсенькой («пиздюлишной») на вершине Вечером вся верхняя конструкция разбиралась, Бабуся брала обычную (не из пирамиды) подушку, укрывалась обычным одеялом в обычном пододеяльнике. Деда Миша спал в другой комнате на диване, «а патамушта храпун и пердун!». Андрейка спал на другой кровати, с одной периной. В тот вечер Бабуся, совершив вечерний ритуал под названием «молитва», укладывала себя на перинах, готовясь отойти ко сну. Вдруг ощутив, что в своей постели она НЕ ОДНА (!!!), так как кто-то «щщикочить жопу», Фиса с диким визгом катапультировалась! На крики прибежали Дед и испуганный Андрейка. Как выяснилось тут же, жопу Бабусе «щщикотал» Вазин сюрприз огромная, жирная, лично им задушенная крыса. Чтобы развеять бабкины сомнения в его охотничьих способностях, котяра организовал доставку добычи прямо в постель!..
Это с его стороны было круто. Неделю умное животное предусмотрительно не появлялось дома. По его приходу Бабуся так и не решилась продолжить эскалацию конфронтации Только ещё с месяц не наливала Вазе молочка («Пушшай воду лакает!.. Молока Хуйка ему под хвост, а не молока!»). Вазя же молча, с презрительным снисхождением улыбался Ибо молочка ему перепадало достаточно.
От Андрейки.
И от Деда…
Автор: