Истории из жизни реальных людей
Я помню тебя, милая, с начала начал.
Я нашёл тебя, совсем ещё маленькую девочку, среди угрюмых скал посреди моря. Испуганная, черноглазая малышка. Ты не умела говорить, и я так и не смог узнать, откуда ты взялась в таком месте. И я растил тебя. Одевал тебя в твои любимые серые одежды, вплетал в тугие косы цветы и травы, учил тебя ткать полотно. Это уже потом, когда ты выросла, мы с тобой спорили, кто же появился раньше и кто старший.
Тогда старшим был я.
Я помню твой гибкий стан, который так приятно обнимать в танце. Помню и твою улыбку, которой ты награждала меня за каждое удачное па. Помню я волосы цвета ночи, глаза, подобные бесконечности, и то серое муаровое платье, в котором ты собиралась идти под венец. Я помню кисть в твоих руках, когда ты рисовала танцующую в воздухе пару. Я всё помню, милая. Быть может, в этом моё проклятье
Я показывал тебе своих подопечных. Тебе они так приглянулись, что ты начала забирать их у меня.
Сначала понемногу, буквально несколько штук за год. Потом всё больше и больше, будто ты никак не могла насытиться всепоглощающим ощущением власти над этими слабыми созданиями. Но я любил тебя испокон веков, и я лишь улыбался, глядя, как ты выбираешь очередного. Я был готов отдать их всех, лишь бы ты смеялась для меня.
Но потом ты перестала смеяться.
Мои подопечные начали поклоняться твоей красоте. Они дали тебе множество имён, рисовали тебя на картинах, изображали тебя в камне и глине, пели о тебе песни и слагали легенды. Я старался оградить их, уберечь хотя бы горстку от твоего влияния, но они сами рвались к тебе, словно мотыльки к пламени костра.
А потом они стали тебя бояться.
Они тряслись от ужаса, стоило им услышать твои шаги. Твой смех заставлял их замирать изваяниями. Твои колыбельные повергали их в тоску и боль. Ты перестала петь им, перестала улыбаться. И научилась ходить бесшумно. Ты сменила серые одежды на чёрные платья и капюшон. И на лице твоём всё чаще начала появляться злость.
Ты изменилась из-за их страха, ты перестала быть моей маленькой девочкой.
Кожа твоя посерела и обтянула скулы. Возле когда-то полных губ обозначилась скорбная складка. Пальцы истончились и высохли. Гибкая фигура превратилась в подобие скелета. Из глаз твоих ушла звёздная бесконечность, и вместо неё поселился холод.
Я испугался за тебя. И я обозлился на тех, кто сделал это с тобой.
День шёл за днём, и я всё больше укорачивал крылья своим подопечным. Я топил то единственное, что принадлежало только им, в глубоком чёрном море. Я слышал хрустальный звон и шёпот песка, когда опускал их сокровенное в воду. Тогда я даже не догадывался, к чему приведет моя злость.
Но я хотел станцевать с тобой, моя драгоценная, хотя бы ещё один раз.
Я привёл тебя к тому морю. Показал тебе, что я сделал ради тебя и твоей улыбки. Но почему-то ты расплакалась, на краткий миг снова превратившись в мою красавицу в сером муаре. Я утешал тебя, баюкал, словно неразумное дитя. И стоило слезам высохнуть, как ты вновь обратилась в ледышку. Не-тебя море привело в восторг, и я наконец получил согласие на танец с тобой.
Я знал, что этот танец будет последним.
И я вложил в него всю любовь, которую смог собрать. Я отдал тебе своё сердце, выдрав его из своей груди. Я положил к твоим ногам весь мир, в надежде, что ты прежняя вернёшься. Я заставил своих подопечных склонить головы в почтении, стараясь тебя порадовать. Я снова и снова кружил тебя, повторяя твой любимый танец.
Но ты так и не стала прежней, оставшись чужой для меня.
И сердце моё билось теперь в твоих руках. Я же заледенел, подобно тебе. Не смог стать прежним. Но я всё так же уносил сокровенное своих подопечных, вновь и вновь роняя в море единственную их драгоценность. Я не понимал, зачем я это делаю, на что я надеюсь.
Но продолжал, снова и снова.
Уже не видел, как впали твои глаза. Уже не видел, как нежная кожа истлела, обнажив белоснежную кость. Как чёрное платье стало рваным плащом, а кисть обернулась косой. Уже не видел, как безразлично ты собирала свою жатву среди моих подопечных. Как и не видел их первобытный ужас, когда ты приходила к ним.
Не видел, потому что отдал свои глаза, лишь бы не смотреть на тебя.
Ничего нет прекраснее Смерти, моя дорогая, но я слишком любил ту девочку, которую ты уничтожила в себе. Ты была моей Вечной Леди, а стала Предвечной Госпожой. Ты была Божеством, а стала проклятьем. Ради тебя я топил время людей в Забытом Море, чтобы их судьбы принадлежали только тебе.
Я просто продолжаю носить песочные часы их дней и жизней к морю.
Вечное Время не может остановиться.
Я просто продолжаю свой ход.