Петрович трезвенник

На заводе Петровича считали редким пьяницей. Алкоголизм на производстве считался бедой, но обычной. Бытовой что ли Рабочие начинали пить стабильно в день получки отстояв вожделенную очередь в кассу. Тут же, на месте, договаривались и посылали самого молодого в магазин. За самыми отчаянными приходили жены и отбирали кровно заработанные. И тогда бедолаги забирались в долги. Если день получки выпадал на пятницу то пили стабильно до понедельника. Утром в понедельник лица у многих были опухшие.Первая смена вздыхала, почёсывалась и похмелялась. Собираясь с силами приступали к работе уже после обеда. Но те кто не смог остановиться продолжали — брали больничный и уходили в запой как в долгое плаванье. Бывало что и на две недели. Пока потеря морального облика, стыд и нужда не возвращали их в строй — с небес на грешную землю. Были и особенные персонажи: те кого держали ради опыта и мастерства. Им позволялось больше чем обычным работягам и они выпивали каждый день пользуясь своим положением. Да они выделялись из общей массы — особенно после обеда. Таким был Петрович. Когда Иван только устроился работать на завод, в цех оснастки — Петровича ставили всем в пример и призывали равняться. Лет ему было под пятьдесят. Токарь и фрезеровщик — золотые руки. За эти руки его и держали. Каждый день, в обед, Иван наблюдал как к Петровичу выстраивалась очередь. Петрович сделай! Петрович, посмотри пожалуйста — получится Петрович, два пузыря ставлю — срочно!!!
Петрович точил детали на заказ и имел большое уважение на заводе. После обеда он обычно уже был пьян — его не трогали. Петрович отдыхает. Он отдыхал на скамейке в бытовке, укрывшись фуфайкой и тогда к нему было уже не подойти.Петрович пил каждый день. В одиночку и в компании. Иван ещё застал то время когда Петрович трудился только до обеда. Ради мастерства ему прощалось многое. Иван проработал в цеху с Петровичем больше года и своими глазами видел как тот понемногу спивался и деградировал. Постепенно хороший специалист и наставник опускался. Его уговаривали — возили лечится, но в нём словно проснулся бес. Петрович начал пить назло и закатывал дебоши прямо на рабочем месте. Его увольняли, но он возвращался; трижды — обещая исправиться и завязать. Проходило несколько недель и он снова срывался в крутое пике. Когда увольняли в последний раз, в нём мало оставалось уже от нормального — это был уже больной, опустившийся человек с трясущимися руками.
Восемь лет спустя Иван столкнулся с Петровичем работая уже в другой частной компании. Столкнулся и с трудом узнал. Петрович выглядел молодцом. Ходил в поношенном, но чистом костюме. Очки на лбу. Тщательно выбрит и причесан. Не всякий мужчина в его возрасте так следит за собой. Иван остолбенел, а Петрович улыбнулся ему как старому знакомому. Пожали друг другу руки.
— Какими судьбами Ваня — спросил Петрович.
Иван рассказал, что ищет начальника ремонтной службы. Что его послали на объект, в составе монтажной группы, на установку освещения во вновь отремонтированных помещениях. И у этого начальника лежат проектыПетрович махнул рукой:
— Считай, что ты его нашёл. Пойдём. С утра, тебя эти бумаги дожидаются.
Он отвел Ивана в кабинет. Достал из тумбочки кипу документов и отдал в руки. В кабинете было чисто и уютно. Петрович предложил чаю, но Иван извинился и сказал, что торопится приступить к работе.
— Тогда запиши мой номер телефона, — предложил Петрович — вас по всем вопросам ко мне будут посылать. Такая уж тут традиция сложилась. Слишком, я за многое отвечаю.
Обменялись номерами телефонов. Пока делали монтаж к Петровичу действительно пришлось обращаться часто. Это позволило сэкономить кучу времени. Петрович решал все вопросы быстро. Когда работы были закончены и даже раньше срока Иван решил отблагодарить старого токаря. Но задался мыслью — а как
Не коньяк же ему предлагать в качестве благодарности А деньги как то неудобно. На Всякий случай он взял деньги и пошёл разыскивать Петровича.
Петрович нашёлся в шумном подвале насосной станции. В каморке слесарей, он склонившись над тисками, обрабатывал напильником железную заготовку.
— Петрович. Я вот тебе принёс за помощь. Деньгами возьмёшь — спросил Иван.
— Нет. Хочешь отблагодарить — неси конфет. А денег мне на жизнь хватает. Чужого не надо, — ответил не оборачиваясь Петрович — Только бери обычных, без алкоголя.
Иван приволок в подвал здоровенный пакет. Конфеты. Пара вафельных тортов.Печенье. Петрович разлил чай по кружкам из закипевшего пластикового чайника. Сидели пили чай молча. Разговор как-то не клеился. Потом Петрович вздохнул и сказал:
— Да знаю я, о чём ты меня спросить хочешь. По глазам твоим вижу, что ты смотришь на меня и не веришь — тот ли человек перед тобой Не тот Ваня. Давно не тот.
— Ты лечился — спросил Иван.
— Ага. Жизнь меня вылечила, — усмехнулся Петрович — Не веришь Да ты посмотри на меня! Вспомни! Вспомни — как на заводе я в пьяном угаре под нож гильотины голову совал и отрубить её хотел Как рука к кнопке тянулась Ведь ты же, молодой щегол, меня тогда от станка оттаскивал, а я тебя сапогом кирзовым.
— Да ладно. Кто старое помянет.
— А кто забудет — тому лучше без глаз жить. Чтоб стыда не было, — закончил Петрович и тяжело вздохнул — Таких как я, Ваня, только могила и наставляет на путь истинный. Пропил я руки свои. Вот сейчас за станок бы встать, а нет. Руки дрожат и ноги уже не терпят — возраст подошел. Да может оно и к лучшему.
— Тут мне спокойнее работать. Вроде и в людях, а всё при деле — добавил он — Но тебе наверное больше охота знать как я из пьяного омута выбрался и пить перестал
— Рассказывай — кивнул Иван.
— История моя покажется тебе бредом — вздохнул он — После того как меня в очередной раз турнули с завода, уже по статье,я некоторое время перебивался случайными заработками. Потом отовсюду меня гнать начали. Жена бросила — не вынесла такой жизни. Квартиру нашу мы продали — а на остатки мне досталась комната в общежитии. Всё остальное отошло жене и детям. Общага была сплошь маргиналы и бывшие сидельцы — такие же опустившиеся как я. Под окном разливайка и дверь в мою комнату никогда не закрывалась. А хренли Всё равно пили каждый день. Не у меня — так у другого. Для общего пропитания я устроился в жэк который эту общагу и обслуживал. Дворником и сантехником. Работал хреново — только ради бутылки, но в общем не выделялся. И таким макаром я прожил где-то больше года.
Тут он задумался. Замолчал. Сходил налил ещё воды в чайник и поставил его греться. Снова начал рассказывать:
— Общага была капитальная. Ещё при Сталине строили. Лепнина на фасаде, старая отделка, балконы с колоннами. А в подвале было старое бомбоубежище заваленное всякой дрянью. Как то раз мне дали задание выгрести оттуда весь мусор. Фирма купила часть первого этажа и хотела бомбоубежище прибрать к себе. Вот меня и подрядили. Я таскал мусор на помойку, а что находил поценнее, пропивал с корешами из общаги. И вот ковыряюсь, я значит, в куче мешков с тряпьем и вдруг слышу, что то звякнуло. Разворошил кучу и вижу целый ящик водки. Представляешь Алкаш водку нашел. Я ради интереса вскрыл одну и смочив тряпицу поджёг. Загорелось. Зелёным пламенем. Тут же на месте я попробовал — нормальная водка.Раз такое дело — решил я организовать банкет. Позвал в подвал выпивать Серёгу — сварщика. Он соседом моим был и брата его Саньку. Санька только с зоны вернулся. Братаны резали чермет на пару и этим питались. Всё ж таки культурное общество. Большую часть ящика я перетащил в свою комнату. Братаны купили закуски. Вечером мы забрались в бомбоубежище и сидя на ящиках принялись распивать проклятую. А в бомбоубежище я свет оборудовал иначе работать было невозможно. Развесил лампочки. Там, в самой дальней комнате мы и сидели.В комнате, где пили, тепло было — на мешках с ветошью можно было и отдохнуть и в туалет недалеко ходить; в одной из комнат был старый действующий унитаз. Короче — райские условия. Ну, выпили первую для разгонки. Потом до второй дело дошло. Нормально сидели — общались. Я решил скрыть от собутыльников сколько на самом деле нашёл водки. Думал потом, завтра или позднее им сообщить, порадовать. И так было нормально. Пять бутылок на троих. Серёга всё бутылки осматривал — хвалил водку. Бутылки зеленые были, этикетки в медалях. Старая чья то заначка была. И так мы пили пока Санёк не решил до ветру сходить. Я показал в какой комнате сортир есть. Он ушёл.Вернулся взъерошенный весь — и сказал, что в коридоре кто то ходит. Я тогда удивился. Дверь то в бомбоубежище я плотно прикрыл прежде чем выпивать начали, а входную так и вовсе запер. Если бы кто к нам и шёл, мы бы по звуку услышали. А было тихо. Решили проверить. Пошли по коридору. Свет не везде горел, но дорогу то было видно. Санёк шол впереди.Потом закричал — Стой! И рванул вперёд.
Мы посмеиваясь шли не торопясь, а он убежал далеко вперед и скрылся за поворотом. Серёга решил, что брата его просто накрыло от водки — вот ему повсюду и мерещится. Сразу за поворотом начиналась лестница, которая вела к выходу из бомбоубежища в подвал. Убежать далеко Санёк не мог, а ключи от двери в подвал были только у меня. Мы решили вывести Санька на свежий воздух чтобы он немного отошёл. Но когда мы поднялись по лестнице то двери от бомбоубежища не было. Была развилка и три коридора уходящих в разные стороны. Хоть тогда мы и выпили много, но изрядно охренели от увиденного. Я ощупал стену где должна быть дверь — думал, что глаза меня подводят. Но клянусь, это была бетонная стена! Самое странное, что коридоры были тускло освещены. Серёга звал брата, но было тихо. И тогда мы решили пойти по одному из коридоров наугад.
Тут закипел чайник. Петрович прервался. Иван достал из пакета вафельный торт. Нарезали его на шесть частей.
— Бредятина — сказал Петрович со вздохом — Говорю же поверить в такое трудно.
— А может вы спьяну в подвал вышли и не поняли — спросил Иван.
— Если бы всё было так просто. Мы по коридору плутали — плутали да и вышли назад к развилке. Спустились назад по лестнице в коридор бомбоубежища. Серёга всё брата кричал. Вернулись в ту комнату где пили. На месте всё. Бутылки пустые валялись, банки из под закуски, пепельница. И одна бутылка была ещё недопитая — я предложил Серому добить её, а потом дальше думать как выбраться. Оглянулся. А Серёги и нет. Пропал. Тут я протрезвел даже. Пошёл назад искать его. Дошёл до лестницы и вижу всё нормально — дверь из бомбоубежища на месте торчит. Я решил свежим воздухом подышать и до общаги дойти — может они там Выбрался в подвал. Дёрнул на себя дверь — закрыта. Нашарил ключи и открыл её. Вышел на улицу, а чую свежим воздухом и не пахнет. Гарью несет. Словно давно рядом дом деревянный сгорел, а запах от него остался. Ночь была на улице. И словно зелёным было всё вокруг подсвечено, хотя в окнах общаги свет не горел. Да и сам дом выглядел как то не так. Окна местами выбиты, штукатурка по отваливалась — нет дом и раньше просил ремонта, но не настолько же. Я подумал, что в общежитии просто вырубили свет. Такое иногда случалось. И когда услышал крики доносившиеся с другой стороны дома — сам себя в этом убедил. Обошёл я общагу и остолбенел. А дальше Ваня была форменная клиника. Будешь ли слушать Или может не надо
Рассказывай — кивнул Иван.
Петрович встал из-за стола, за которым пили чай и прошёлся по комнате.
— Я очень много пил в своей жизни — признался он — и бывало, что допивался до белой горячки. Тогда всякое могло привидеться. Но вот чертей я повстречал в тот раз в первые.
— Ого и как же они выглядели
— По разному. Они все были разные. Когда я вышел к подъезду то увидел как оттуда они выволакивали моих соседей по этажу. Они тащили их плачущих и сопротивляющихся и бросали в автобус. Только автобус был в виде клетки на колесах. Почему тогда я решил, что это автобус не знаю. Ими командовал водитель. У него было огненное лицо. Черти были разными,я это уже говорил. Один был большим метра три высотой и с длинной рукой. Он стоял позади автобуса. Хватал и закидывал моих соседей внутрь. Черти которые выводили людей были рогатые и их морды Их лучше не описывать.
— В клетке я увидел соседку свою Маришку. Бывшая учительница. Вместе выпивали. Рядом Баринов кричал и дергал за прутья, пытаясь выбраться, тоже сосед мой бывший — капитан дальнего плаванья. Я тогда замер в ужасе и боялся пошевелится. До того мне стало жутко от происходящего. Потом я увидел как черти приволокли Серёгу и тоже засунули его к остальным. Тогда мне стало понятно куда он делся. Черти забрали. Люди бились в клетке: умоляли отпустить их, плакали, угрожали. А черти смеялись. Особенно тот, с огненным лицом. Последними они забирали детей. Да в нашем общежитии были дети. Черти схватив их в охапку, бегом бежали к клетке на колёсах. Трое. Крики детей мне до сих пор трудно забыть. И тогда я увидел, как Санёк, которого тоже взяли черти, вырвался и побежал прочь по улице. Главный чёрт с огненным лицом, что то крикнул и показал пальцем на беглеца. Черти просто стояли и смотрели как он убегает. Я увидел, как Санек на моих глазах, загорелся зелёным пламенем. А потом этот главный посмотрел на меня. И вот тут я рванул, со всех ног, обратно в подвал. В бомбоубежище. Мне казалось, что за мною гонятся. Оно мне тогда показалось единственным безопасным местом. Захлопнул входную дверь и закрывшись на все замки я спрятался в самой дальней комнате, навалив на себя ветошь и всякий мусор, что бы не нашли. Так я просидел неизвестно сколько и мне чудилось, что черти бродят по подвалу и ищут меня. Потом я вырубился.
— Неужели всё это действительно произошло — Иван.
Петрович покачал головой:
— Дальше было всё намного хуже. Я очнулся от запаха гари. В бомбоубежище дыма было — не продохнуть. Голова раскалывалась.Весь сырой. Штаны обоссал. Как чумной я выбрался на улицу и увидел, что перед общагой стоят пожарные и скорая. Ну и менты — понятное дело. Народу собралось поглазеть — тьма. Общага ночью горела. Весь этаж где я жил выгорел. Но это было не самое жуткое.
— Ого.
— Вот тебе и ого. Не было никаких чертей Ваня. Было всё совсем по другому. Оказалось, что я отправил Серёгу и брата его за добавкой в свою комнату, а сам лёг спать. И всё это мне привиделось. Они нашли заначку, но её увидели мои соседи. Словом: весь этаж эту водку пил. А водочка оказалась отравленной. Одну бутылку утащили дети и решили выпить как взрослые. Итого пятнадцать душ тогда отошло в мир иной. Дюжина взрослых и трое детей. А вот как я от той водки не окочурился, не понимаю. А пожар случился от того, что Санёк почувствовав себя нехорошо, решил отдохнуть и закурил лёжа в постели. Все были настолько угашеные от водки, что сразу и не поняли про пожар. А когда поняли было уже поздно. Вот такая история со мной случилась. Ты думаешь для меня она прошла бесследно Нет. Вот после этого я пить и бросил. Сначала долго в больнице лежал — всё лечился. Потом при больнице устроился, помогал по хозяйству. Жену новую там же встретил. Хорошая женщина — санитаркой работает. Потом углядел меня один пациент, директор тутошний, и предложил место здесь. Как видишь — потихоньку справляюсь.
— Мда, — подытожил Иван — Значит всё тебе только приснилось
— Скорее привиделось в результате отравления, — поправил его Петрович — Только ты об этой истории особенно не трынди, если кого из наших встретишь. А то тебя за психа примут.
WarhammerWasea

Источник