Бласт-четыре

Когда часы бьют полночь, Элизабет Блу привычным движением нажимает на рычаг контроля питания подстанции. Загородный дом и дорогу к нему окутывает темнота.
Освещая путь пятном фонаря, миссис Блу взбирается по лестнице на чердак. Там она усаживается в мягкое кресло, придвигая поближе початую бутылку мартини. Завязав узлом седеющие локоны, женщина приникает к дорогому профессиональному телескопу.
Космос неподходящее место для разговоров о любви. Но где-то вдалеке от Млечного пути, раз в неделю на протяжении уже десяти лет и шести месяцев, мигающая точка передаёт миссис Блу одно и тоже признание. Хрупкая рука старательно записывает сигналы пульсара. Они меняется лишь самую капельку, но женщина каждый раз разгадывает их заново…
Малый охранный звездолёт Мэд Макс дважды облетел вокруг спутника. Сержанты сосредоточенно сжали гашетки лазерных турелей. Пальцы капитана Роско нервно забарабанили по инфо-панели, где раз за разом высвечивалось это дурацкое сообщение: Вызывает космический маяк Бласт-четыре! Срочно необходимо: медный провод, пятьдесят сантиметров, кристалл световой ретрансляции, одна штука. Пустой медицинский контейнер, одна штука. Конец сообщения!
Маяк Бласт-четыре был выведен из строя почти год назад и на нём не должно было находиться ни единой души, и уж тем более кого-то, кто мог отправлять сообщения мутного содержания по закрытому каналу.
Роско включает громкую связь.
Красин, готов Стыковка через минуту, присутствие живых организмов не установлено. Внутри на маяке работает мощный передатчик, поэтому вся связь пропадёт! В случае опасности разрешаю открывать огонь без команды!
Принял, капитан, уж если там чего не того, ух, я им баньку-то задам! Где наша не пропадала!
Лейтенант Дмитрий Красин показал камере наблюдения кулак и улыбнулся во все двадцать четыре целых зуба. Оперативная полицейская работёнка в космосе приводила бывшего китобойца с дальнего севера планеты Земля в дикий, первобытный восторг. Когда гермовыходы двух судов соединились, лейтенант щёлкнул затвором, подержал ладонь над амулетами на цепочке, обхватывающей могучую шею и двинулся внутрь космо-маяка.
Обитаемая часть станции легко поместилась бы в пределах школьного стадиона, Дмитрий обошёл половину за четверть часа. Почти всюду горел свет и работали кондиционеры
даже без обслуживания маяк был в почти полном порядке.
Через один из толстенных затемнённых иллюминаторов станции Красин разглядел погасшую свето-указательную установку, которую они не стали облетать на корабле. Мощи единственной вспышки с маяка, ещё год назад указывавшей путь пилотам пяти галактик, хватило бы, чтобы выжечь всю чувствительную начинку патрульного космолёта и превратить экипаж в бифштекс средней прожарки.
Лейтенант вспомнил — иногда от случайных космонавтов поступали сообщения, что списанный маяк посылал сигналы малой мощности, видимые только под определённым углом. Но сейчас указатель не подавал признаков жизни.
Полицейский пощёлкал рацию, но, как предупреждал капитан, связи не было. Шёпотом выругавшись, Дмитрий поудобнее перехватил винтовку и выглянул из-за угла. Представшая картина заставила его вспомнить несколько особенно крепких выражений в полный голос.
В кресле напротив главной панели сидел человек. И человек этот совершенно очевидно был мёртв уже не одну неделю. Герметичная, близкая к стерильности, атмосфера на маяке предотвратила разложение, но тело высохло, кожа побелела.
Заметив движение в секторе, Красин вскинул оружие, готовый стрелять, но источник шума не проявил агрессии. Им оказался андроид-помощник, сидевший в углу и вдруг оживший в ответ на суету человека в помещении. Фигура из серебристого пластика, отдалённо напоминающая мужчину среднего роста, но напичканная микросхемами и модулями, сделала несколько шагов и застыла, сканируя гостя.
Вот дерьмо, чуть не пришил железку! Андроид, назови себя! кажется, именно так следовало разговаривать с искусственным интеллектом по уставу.
Малыш Бластик, мистер, заводской номер Бэ-шестьсот семнадцать. Приписан главным электронным стюартом к космическому маяку Бласт-четыре, — подробно ответил приятный молодой голос, сфабрикованный мембранами в механической голове.
Почему ты бездействовал, когда я вошёл Что с этим человеком лейтенант рефлекторно указал стволом на мертвеца.
Экономия батареи. Маяк утратил функции, подзаряжается исключительно светом ближайших звёзд, а недавно совершенно вышел из строя. Любое моё действие вело бы к нерациональной трате запасов энергии. Ответ на второй вопрос: человек, бывший помощник смотрителя маяка, Генри Блу, скончался от разрыва сердца примерно месяц назад.
Дмитрий внимательно осмотрел труп вблизи и перевёл взгляд на андроида. Возможно, тот умел улавливать некоторые человеческие эмоции, потому что добавил:
Андроид Бэ-шестьсот семнадцать принял доступные меры первой помощи, однако учитывая состояние человека и рецидив недуга, вероятность выживания составляла менее пяти процентов. В соответствии с примитивным протоколом оповещения об умерших, в состав аварийного сообщения было включено требование о контейнере для транспортировки тела.
Лейтенант вспомнил о причине прибытия патруля на маяк.
Точно, сообщение! Ты его написал
Ответ утвердительный. Следуя приказу уполномоченного служащего маяка и протоколам наблюдения, диагностики и оповещения о неисправностях станции, составлен и разослан запрос на техническую помощь. Вы принесли с собой необходимое, мистер вдруг поинтересовался андроид.
Я Нет! Я офицер полиции, лейтенант Красин, прибыл для прояснения ситуации. Ты вообще в курсе, что маяк уже год как списан
Робочеловек качнулся и наклонил голову и издал нечленораздельный писк, после, придя в себя, заговорил:
Информация известна. Генри Блу вернулся на маяк спустя две недели после его отключения и вмешался в программу андроида, принудительно возвращая протокол обслуживания.
Зачем ему это Кому вообще нужно заново запускать древний светоуказатель
Мистер Блу приказал ознакомить посетителей станции со следующей записью после его смерти
Из груди застывшего андроида на ближайшую стену спроецировалась картинка. У стены стоял мужчина
тот, что сейчас покоился в кресле. Он прокашлялся и начал:
Если вы это видите, значит, робот ещё функционирует, а вот я, — горький смешок. — Помощник начальника маяка на пенсии, Генри Блу, отошёл к другим звёздам. Моя болезнь всё ещё неизлечима, и поэтому я вернулся сюда тайком, я знаю, что мне немного осталось. Я хочу попросить вас, неизвестный мне субъект, об одной услуге.
Человек на записи взглянул прямо в камеру, и лейтенанта передёрнуло — столько горечи и смирения излучали эти взгляд и голос, даже через запись:
На Земле у меня остались жена и дочь. Наверное, даже и внуки появились. Даже покинь я работу год назад, я бы не успел увидеть их вновь, попрощаться Я запретил сообщать супруге Лизе о моей смерти, она этого не вынесет. Она была для меня всеми галактиками, всеми туманностями, всеми звёздами и всеми планетами. Пусть же незнание греет её до самого конца. А моя чудесная смышлёная дочка когда-нибудь сама всё поймёт. Оставляю андроиду одну вещь, пожалуйста, если в вас, незнакомец, есть хоть капля человеколюбия, помогите машине сделать — и сообщение оборвалось.
Дмитрий опустил винтовку на ближайшую панель и осел в свободном кресле. Сердце офицера защемили мысли о его собственных сыновьях и красавице-жене. Они, слава космическим силам, были недалеко, в каких-то сутках полёта. А самые близкие люди несчастного смертельно больного Блу далеко-далеко, за целую галактику. Красин чувствовал, как мокнут его веки. До боли прикусив губу, он рывком поднялся, приблизившись к андроиду:
Так, Малыш Бластик, что за вещь оставил тебе мистер Блу и какая помощь нужна
Андроид произвёл движение, которое можно было идентифицировать, как выражение восторга:
Мне потребуется медная проволока, для совершенствования схемы и предмет для рассеивания света, прозрачный, любой многогранной формы.
У тебя половина станции — медные провода, неужели
Причинение вреда станции совершенно невозможно! перебил андроид.
Лейтенант помотал головой и
вместо ответа, прошёлся до ближайшей стены, снял крышку с молнией в треугольнике, что-то прикинул в уме и варварским образом вырвал десяток внушительных отрезков провода из сети. Погасли некоторые лампы в коридоре и рубке, в остальном, ничего критичного не произошло.
Вложив несколько проводков в манипуляторы робочеловека, Дмитрий постучал по пластиковой груди:
Приказ действующего лейтенанта полиции Красина. При необходимости андроиду Бэ-шестьсот семнадцать допускается изымать кабель из побочных систем станции.
Приказ ясен, принят
Андроид чётко кивнул.
Что же до рассеивания мужчина задумчиво потянул с шеи цепочку, выбрал один из амулетов, синеватый шестигранник, аккуратно вынул из оправы и также вручил Малышу Бластику. И что ты собираешься с этим делать, покажи!
Стюарт подошёл к панели управления и скинул с неё брезент. Под ним обнаружилось некое подобие печатной платы, медные точки и линии, напаянные на прозрачный прямоугольник. Морзянка! — быстро сообразил полицейский. Андроид взял из какой-то ячейки крошечный лазерный резак и принялся перепаивать первые строки послания. Закончив перепись, он поместил получившееся письмо в выемку на главной панели, словно компакт-диск.
После, он взялся за шестигранник и вложил его в пустующую выемку на главной панели, украшенную мозаикой Солнца и множества кораблей вокруг.
Несколько недель назад космический мусор ударил станцию и сместил машину главного светоуказателя, так что луч отразился обратно и расплавил стандартный рассеиватель. Существовала вероятность уничтожения всей станции! Повезло! как-то совсем по-человечески объяснил андроид.
Дмитрий следил за тем, как по велению манипуляторов Бэ-шестьсот семнадцать, гигантские многогранные отражатели маяка пришли в движение. Тончайший лучик света упал на угол амулета Красина, а спустя мгновение ослепительный синеватый луч ударил из маяка в черноту космоса.
Лейтенант охнул, утирая вспотевшее лицо, и бегом понёсся обратно к патрульному космолёту.
Рассудительный капитан Роско не то, чтобы совсем одобрил, но, кажется, понял и принял всё, что случилось на маяке Бласт-четыре.
Совет смотрителей маяков, пилотов и офицеров, постановит, что тело Генри Блу всё же должно вернуться на Землю. Путешествие транспортника с медицинским контейнером, хранящим усопшего, займёт больше десяти лет.
Космос неподходящее место для разговоров о любви. Но где-то вдалеке от Млечного пути, мигающая точка под руководством Малыша Бластика, продолжает раз в неделю передавать миссис Блу одно и тоже признание.
До тех пор, пока рука Элизабет ещё может каждый раз снова и снова записывать его. Пока она не уйдёт, лишь на месяц опередив прибытие Генри, наконец нашедшего последний причал на родной Земле, рядом с возлюбленной.
И даже после, пока Бэ-шестьсот семнадцать хватит меди менять символы на табличке.
До этих пор, каждый на Млечном Пути сможет разглядеть неясный синеватый пульсар, луч маяка Бласт-четыре.

Источник