Истории из жизни реальных людей
— Почему спутник не падает на планету
Кот поднял голову и удивленно посмотрел на инопланетного детеныша.
— В смысле
— Эта твоя Земля притягивает эту твою Луну, так
— Так. Но Луна вращается вокруг Земли, и очень быстро. Как будто хочет убежать.
— Значит, однажды она убежит от Земли
— Не убежит, — кот вздохнул, потянулся и встал. Так или иначе, все мы куда-то постоянно летим и постоянно падаем. Вот сейчас мы на лунной орбите значит, падаем на Луну. Как бы по спирали снижаемся. Очень медленно. Но орбиту корректировать все-таки приходится.
Корабль коротко отработал маневровыми двигателями, не вклиниваясь в разговор, но давая понять, что слушает очень внимательно.
— Мы падаем на Луну. Луна падает на Землю. Земля падает на Солнце. Солнце падает на черную дыру в центре Млечного Пути, а саму галактику рано или поздно засосет и уничтожит Великий Аттрактор. Вся Вселенная однажды так схлопнется. Тут и сказочке конец. Иди релаксируй уже, не укорачивай свой жизненный цикл.
— Хорошо, Хьюстон-кот, — маленькая амебка потекла в сторону левого обзорного иллюминатора. Детеныш оставлял влажные следы на хромированном полу, чем конкретно раздражал Хьюстона, но кот молчал. Коты вообще лояльно относятся к чужим детенышам. Даже к человеческим, а ведь эти двуногие могут и за хвост дернуть. Такие маленькие, а уже такие деспоты.
Как звали амебку, кот не знал. Она (точнее, оно) и сама не знала. Какой-то псевдоорганический вид из звездной системы в четырех тысячах световых лет от Солнца. На Земле детеныш странным образом попал в банку с яблочным желе и едва не был съеден. Правда, справедливости ради, от этого самого желе он мало чем отличался визуально.
Со слов пришельца выходило, что его мир был уничтожен, а сородичи «рассеялись в случайном порядке». Хьюстон плохо понимал, что тут имелось в виду, но об уничтожении расы зеленых амебок речи явно не шло. На запрос в дальний космос довольно быстро был получен ответный сигнал, и сейчас корабль заканчивал расчет траектории полета в обозначенный квадрат пространства.
* * *
— Ты у нас теперь космическая нянька, — чайный гриб ехидно булькнул и вывел на дисплей усмехающийся смайлик. Определенно, возня со всеми этими датчиками и мониторами стоила того, чтобы огребать теперь комментарии от трехлитровой банки с чаем. Хьюстон никогда бы не признался, но его это забавляло.
— Я теперь у вас единственное трезвомыслящее существо, — возразил он. Островок стабильности в царстве хаоса.
Это было правдой. Чайный гриб выделял этанол, от чего сам постоянно был слегка навеселе, но, к счастью, единственным его бзиком стала страсть к смене имен. Кот полагал, что бактерии, составляющие костяк коллективного разума гриба, переживают расцвет демократии и никак не могут договориться о том, чтобы закрепить какое-то одно имя в качестве доброй традиции. Вот уже четвертый день, как гриб предпочитал именовать себя Зигмундом.
Четвертый день они висели на орбите двойной системы из черной дыры и ее звезды-спутника. Отправитель сигнала, заинтересовавшийся зеленой амебкой, запаздывал, и Хьюстон начинал беспокоиться о том, что не пополнил вовремя запасы продовольствия.
— Как думаешь, в космосе есть кафе поинтересовался гриб, словно уловив его мысли. Или бары
— А ты хочешь купить инопланетного чаю или продать лишний спирт вопросом на вопрос ответил Хьюстон.
— Мы собираем информацию, которой нет в человеческом интернете. Ты же для этого нас завел
Кот почесал лапой за ухом. Он притащил на борт эту болтливую лепешку только затем, чтобы та по глупости не вступила с людьми в близкий контакт третьего вида. Простая забота разумного землянина о разумном землянине. Это счастливая случайность, что чайный гриб оказался неплохим штабистом.
— В космосе все есть — и кафе, и бары,- уверенно сообщил кот, уходя от неудобного вопроса. Но, вообще-то, мы как раз находимся в самом грандиозном космическом ресторане. Ты же видишь, что там, снаружи
— Черная дыра, — равнодушно отозвался Зигмунд.
— Не просто черная дыра, — кот запрыгнул на приборную панель и устроился рядом с банкой, в которой плавал гриб. Это настоящий великий пожиратель. Смотри, как она растянула свою звезду-спутник. Пьет ее, будто молочный коктейль через трубочку. А все планетки, астероиды и кометы, наверное, давно уже съедены. Очень, знаешь ли, простой рецепт: сожрать в сыром виде со всеми потрохами. Хрум-хрум! И нет вещества надежно упаковано за горизонт событий, где мать моя Баст!
Корабль дрогнул от удара, и кот грохнулся с приборной панели, лишь благодаря инстинктам приземлившись на все четыре лапы.
Черную дыру больше не было видно. Иллюминатор залепила зеленоватая густая масса, похожая на яблочное желе.
— Это что еще за дрянь!
— Это за мной, Хьюстон-кот! Выбросите меня в шлюз
Инопланетный детеныш отклеился от потолка и шлепнулся на пол. Кот страдальчески поморщился.
* * *
Маленькая амебка в открытом космосе спятившей мухой носилась вокруг громадной зеленой кляксы. Даже скучным углеродным формам жизни и одному синтетику было понятно, что детеныш счастлив. Он кружился, как электрон вокруг ядра атома, все увеличивая скорость и сокращая расстояние, пока не врезался в аморфный бок старшего собрата. И сразу же перестал существовать как отдельная личность. Можно было бы подумать, что крупный сородич сожрал более мелкого, если бы не явная радость встречи этих двоих. Инопланетное зеленое желе продолжало собирать себя по кусочкам, встречая и счастливо обнимая каждую вновь обретенную частичку.
Луна тянулась к Земле. Земля тянулась к Солнцу. Солнце тянулось к центру галактики, а галактика к Великому Аттрактору. Все во Вселенной продолжало куда-то лететь, вращаться и падать. То есть, нет, не падать, а притягиваться, чтобы стать, в итоге, огромным единым целым.
Корабль рассчитывал траекторию. Кот смотрел на черную дыру.
— Нас зовут Протей, — сообщила банка с чаем.
— Гриб, ты задолбал, честное слово.