БЕГИ СЕЙЧАС…

 

БЕГИ СЕЙЧАС... Посадят. А Витька с кем останется Кому он нужен, больной, - мысль о сыне удержала занесенную над мужем руку. Он пьяно храпел, не подозревая, что был на волосок от смерти. На

«Посадят. А Витька с кем останется Кому он нужен, больной», — мысль о сыне удержала занесенную над мужем руку. Он пьяно храпел, не подозревая, что был на волосок от смерти. На тонкий кудрявый детский волосок, запутавшийся в ворсе покрывала.
В мир собственной семьи Светка не вошла — влетела на всей скорости бешеной юности и стремления к самостоятельности.
-Теперь будут только мои правила, — решила, заполучив парня и затащив его в ЗАГС. С момента знакомства прошел всего месяц, но это ее не останавливало. Да и рвавшегося к «свободе» собственной семьи Владислава это тоже не остановило. Они договорились, что называется, на берегу: отношения открытые, доверительные, никто ни на кого не давит, у каждого есть право на собственную жизнь и интересы.
Поэтому поездки к родителям чередовались: неделю — к ее, где она — единственная дочь, воспитанная в строгости, неделю — к его, где еще пять братьев и сестер со своими семьями. И жизнь казалась сказкой. Полгода, год — учеба и работа, шумные вечеринки, походы по магазинам и пикники.
…- А ты чего не рожаешь, — как-то спросила жена одного из братьев Влада. — Я уже третьего жду, — любовно погладила живот. — Или не получается
Светка не услышала первого тревожного звонка. Вопросы о детях как-то не возникали в их семейной жизни, а ведь никого, кроме них, это не должно касаться, правда Отшутилась, что для себя надо пожить, диплом на носу, да и в их кампании вряд ли уход в декрет будет приветствоваться.
-Ты и так больше мужа зарабатываешь, рожай, пока не бросил. Хочешь, бабку подскажу, пошепчет — вмиг забеременеешь.
-Да не хочу я вмиг, это серьезный шаг, чтобы наспех решать.ю
-Да чего решать — то Поженились — рожай! Для чего еще семья нужна
-Ну, мне она немного для другого нужна, вообще-то. Мы любим друг друга. Нам хорошо вместе…
-Не наженихалась, что ли
Светке был крайне неприятен разговор на слишком личные темы, она с улыбкой отошла, чтобы найти Влада. Тот помогал отцу достраивать веранду.
-Смотри, а то помощники быстро найдутся, — кричал отец. — Мать сеструху твою старшую родила день в день через 9 месяцев после свадьбы. А еще через 10 — Кольку, через год — Макса, потом Ирку, тебя. У всех уже ребятишки, ты один как евнух какой. Пора! Бесплодная она у тебя, что ли
-Да почему Не хотим просто пока.
-Ну-ну, — как-то ехидно поддакнул отец. — А то может помочь кого попросить Я и сам еще в силе…
«Мерзость какая», — Светку даже передернуло от гадливости. Судя по тону, вопрос поднимался регулярно, просто Влад не хотел нести в их дом всю эту грязь. К тому же она ясно сказала: «Мое тело — мое дело, никто не вправе заставлять меня делать то, что я не желаю».
В тот вечер они вернулись поздно, Влад был молчаливее обычного, он допивал уже третью бутылку пива.
-Вот ведь какие любопытные, — решив утешить мужа, поддержать, подсела к нему женщина. — Дался им этот ребенок! Полно же внуков, нет, еще подавай.
-Да ты не понимаешь, — вдруг заорал муж. — В любой нормальной семье должны быть дети. Если их нет — значит, ты или я больны. Или вовсе бесплодны.
-Да почему Ну, нет и нет. Придет время — появятся дети.
-Завтра же иди в больницу, принеси справку, что можешь иметь детей, поняла
-С чего вдруг Тебе надо — сам и иди.
Он наотмашь ударил ее по лицу:
-Ты мне еще повозгудай! Подкаблучника из меня сделать решила Не будет справки — подаю на развод.
-Да и пожалуйста! Я сама подам завтра же, — в шоке от произошедшего проорала Светка.
-Чтооо Ты еще на меня голос повышать будешь, — он отвесил еще одну оплеуху, схватил куртку и выскочил за двери.
Проревев всю ночь, Светка утром начала собирать вещи, чтобы уйти к родителям. Она никак не могла поверит в реальность произошедшего. Ее любимый, ласковый и внимательный Владичка превратился в монстра! «Так не бывает. Это всё семья виновата, это они его настроили против нее, все можно исправить! надо просто сесть и спокойно поговорить», — пришла в голову спасительная мысль.
-Чего такая мрачная, — спросила на работе Катя, с которой они считались подругами, хотя разница в возрасте у них была больше 10 лет. Всхлипнув, Светка выложила ей всё.
-Представляешь, прямо с ногами в постель нашу лезут, готовы свечку держать, чтобы убедиться, что мы все правильно делаем, — исповедывалась она женщине, за плечами которой был 15-летний опыт семейной жизни.
-Решила уйти — уходи, — вдруг резко сказала та. — Или сейчас же беги, или всю жизнь бегать будешь. Я знаю, о чем говорю.
-Да ты что У нас замечательная семья. Он просто … Не удержался. Это же дико — в наше время бить жену, бить человека! Мы же цивилизованные люди!
-Да тебя родители не били, что ли
-Нет, конечно. Никто меня не бил. Это же варварство. Все можно решить на словах.
-Дуреха!
Влад встретил ее, стоя на коленях, с букетом цветов.
-Прости — прости-прости, никогда больше такого не повторится, не знаю, что на меня нашло! Прости…
Скандал повторился через пару месяцев, и Светка решила обратиться к психологу. Семейному психологу. Муж поделился идеей с родственниками. Те подняли его на смех: ты, мол, к психиатру еще сходи. Дурь из жены выбивать надо, а то возомнила из себя.
-Думает, что если много зарабатывает, то самая умная, что ли — выдал брательник. — Смотри, а то уж больно она у тебя самостоятельная. Надо еще посмотреть, каким местом она бабло рубит. Ты б проверил…
-Ты дура — спросил Влад с порога у жены. — Лучше к гинекологу обратись. О разводе еще раз заговоришь, прибью. Вздумаешь уйти — прибью. Найду и прибью, никто не остановит, — муж, «приговоривший» уже вторую полторашку пива, говорил спокойно и зло.
«Да как же всё началось, — вдруг подумала Света. — С чего мы в этот раз поругались-то» Выходило, ни с чего, на ровном месте скандал вышел. С Катей она больше не откровенничала. Говорить что-то дома боялась — родители старенькие, не то у них здоровье, чтобы расстраивать.
Семейная жизнь стала напоминать склеп, в котором ее заточили. Ночи, которых ждала с ужасом, дни с постоянными контрольными звонками и прямыми вопросами о том, наступила ли беременность, периодически — общение с родственниками мужа и их поддевки о том, скоро ли наградит наследником.
Беременность стала спасением: прекратились скандалы и ссоры, ушел страх: они стали как «все счастливые семьи»! Они ждали ребенка. Спорили об имени, следили за весом, гуляли, делали покупки.
-Много тратите, а ты и не родила еще, ворчливо кинула как-то свекровь. Светка напряглась — у мужа появился очередной повод для недовольства.- Вон, у Кольки подрос уже Славик, они одежонку отдадут, коляску. Потом вернете.
-А я такая счастливая, мне так хочется все новое, — с просительной улыбкой оправдывалась Света. — Мне вот премию дали.
-И отложи ее, чего на ветер выкидывать. Копить на что-нибудь начните, на машину или телевизор какой. Телефон у Владьки разбит, вижу, вот и купи ему. Крепче любить будет. Пошли картошку окучивать, чего расселась — не разродишься еще!
-Куда ты с тяпкой, — завопил Влад, увидев ее на огороде. — Живот на глаза лезет, беречься надо.
-Ничего ей не будет, — весело отозвалась свекровь. — Я вон Людку-то вообще в поле родила. Водой полила, в борозду положила — и дальше сено косить. Куда деваться
Схвтки начались ночью. Разбудив Влада, Света взяла сумку.
-Рано еще. Чего придумала Мне утром на смену, а я с тобой возиться буду, — Влад отвернулся и захрапел.
Витька родился недоношенным, слабеньким, его долго держали в больнице. А Светка… Она отмывала дом, ремонтировала детскую, стирала, гладила, полола огород и выслушивала упреки в том, что даже ребеночка нормального родить не смогла. Никчемная, в общем.
«Уйду»,- повторяла про себя. Эти мысли придавали сил. Влад бывал то ласковый как теленок, то словно с цепи срывался. То тащил ее к бабкам сглаз снимать, потому что никак не мог понять, как может ударить ее, жену, мать своего ребенка. То напивался и каялся в грехах, клялся в вечной любви. То зло колотил и ее, и все в доме.
Его злил даже Витюшкин плач, когда того наконец выписали из больницы. Злило, что мальчишка никак не набирал вес. Не хотел с ним играть и улыбаться. Что в 4 месяца не сидел и не ползал, в отличие от двоюродных сестер и братьев.
-Слушай, может, тебя маленького отец бил Или ты видел, как он мать избивает, — как-то в минуты покоя попробовала разобраться, решить разом все проблемы путем психоанализа Света.
-Да нет же! Не знаю, что у меня с нервами! Вот находит просто злость бешенная какая-то! Никогда при мне родители и не ругались даже. Это порча, точно!
…-Ему годика три тогда было, — рано постаревшая Людка, та самая, из борозды, потягивала вино и рассказывала, рассказывала. Она рано вышла замуж, уехала подальше от родительского дома, в гости редко наведывалась. И — да, детей почти никогда к деду с бабкой не возила. — Это был последний раз. Я-то насмотрелась, как папашка мать воспитывал. Как за волосы в спальню тащил, как только приспичит. Как нас лупцевал. Пацанам меньше доставалось, а вот мне. Смешно вспомнить: даже трусики в клочья рвал, чтобы я распутной девкой не выросла. А то моду я тогда взяла, плавочки с цветочками надевать — кому, орал, показывать их собралась. Вот так. Школьная форма — одна на три года, дома — штаны, из его перешитые, чтоб сильно много о себе не думала. И знаешь, я его не очень виню, а вот мать… Её понять не могу. Он напьется, ребра ей переломает, а она прощает — куда, говорит, бежать, мне одной вас не поднять было. Ладно, сама битая, но как она смотрела, как он над нами измывается, как позорит, вопя на всё округу про дочь, которая… Ладно, неважно. Физиологические подробности моего взросления знали все соседи. Потому учиться я уехала в 15 лет, сразу после восьмого класса. Любое училище слаще дома казалось. Владька, конечно, измывательств не помнит, они постарели, помудрели как-то, успокоились. Ему три исполнилось, ровненько в день рождения папаша налакался и давай что-то матери выговаривать, то ли встала не так, то ли ложку не эдак подала. Мать психанула и огрызнулась, он на нее с кулаками. А она полено схватила да так его отходила: двор весь его кровищей залила. Стоит над ним, помню, и говорит: «Еще хоть раз слово скажешь, зашибу. Ты свои силы давно пропил, а я еще ничего, по башке тюкнуть силенок достанет!». Перепугался, похоже, его месяца два в больнице выхаживали. Больше драк я не припомню. А Владька — он видел все. Видно, в подсознании где-то засело. Потому что мой меня ни разу пальцем не тронул, слова грубого не сказал — в их семье не принято было. А вот братики… Жалко мне вас, девки, жалко! Все лупцуют почем зря. Так что или терпи всю жизнь, или беги.
-Господи, бедный владичка, сколько же ему пережить пришлось, — Светка не сдерживала слез. — Ну, ничего, мы поговорим, переживем эту ситуацию и всё наладится.
-Дура!
Жалость захлестывала Светку всякий раз, когда после очередной ссоры она собирала вещи, собираясь уйти. Еще с полгода захлестывала. Потом Влад, вернувшись пьяным, порвал все ее вещи — чтобы, значит, не в чем бежать было. Через неделю накупил барахла — какого надо и не надо. Только светка уже заледенела вся. Страх за родителей, страх, что убьет ее рано или поздно, страх, что точно убьет, если она уйдет, а он ее найдет — это словно парализовало ее волю. А Влад чуял. Как хищник чует, так и он — всё чаще и чаще их разборки заканчивались побоями. Кричать Светка боялась, Витя мог напугаться, терпела молча. Будто ждала чего-то. И дождалась: купила Вите книжку-погремушку и игрушечное пианино. Влад похвалил, с удовольствием поиграл, а на следующий день, вернувшись от родителей, вдруг разозлился:
-У меня носки дырявые, а ты игрушки покупаешь.
Вырвав пианино у мальчика, он хряснул его изо всех сил об пол. Витюша закатился ревом. Влад переломал и перервал все, что попалось под руку: я, говорит, без этого вырос, и он вырастет! Витька плакал, отец занес руку, чтобы ударить и его.
-Терпи, бьет — значит любит, — словно прямо в ухо шепнула свекровь. — Отцовская рука и бьет как гладит!
Схватив сына, Светка помчалась по улице. До темна сидела в подворотне, трясясь от страха и моля Бога, чтобы не нашел. Мальчик хныкал, просил есть.
Муж спал на горе обломков, выронив пустую бутылку самогона. Света взяла нож:
-Не убью, тогда он нас убьет. Хватит!
И увидела кудрявый волосок сына на покрывале, порвать которое мужу не хватило силенок.
-Посадят. А Витьку куда В этот ад, к бабке с дедом — садистами Ну, нет…
Конечно, были еще скандалы. Был шумный развод. Рядом со Светой и сыном всегда были ее родители, шокированные тем, как выживала их дочь, боявшаяся сказать им и словечко.
-Сказал — убью ее, и выродка, — тихо сказал муж, уже бывший, схватив за грудки ее отца. — И вас! Так что ходите и оглядывайтесь, раз решили в мою жизнь влезть.
Сказал тихо, но телефон сумел распознать голос, диктофонная запись получилась чистой.
-Только подойди — сядешь, — спокойно сказал отец. — Теперь доказательств хватит. Дуру воспитали, ей бы после первого раза побои снять — ох, и посидел бы ты у меня, хорошо так присел бы. Всё понял
Объяснения участкового оказались еще доходчивей:
-Одно заявление — и сядешь. Обещаю. Только одна жалоба — и конец.
Говорите, закон не нужен о домашнем насилии Говорите, традиции русской семьи Кто из вас, противники, хоть раз пережил тот животный страх, что переживают сотни, тысячи женщин и детей, гадая в каком настроении вернется домой муж и отец Кто стоял перед выбором: если не убью я, убьют меня и детей Кто хоть раз видел как звереет нормальный с виду мужик, едва осознает, что его семья — в его власти Кому из вас некуда было бежать
Автор:

 

Источник

 

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *