Истории из жизни реальных людей
На церемонию пришли только четверо. Валентин мог бы и обидеться, но отлично понимал, что они и так почти превратили происходящее в фарс, так что решил — ничего страшного. Всё пройдёт в узком, почти семейном кругу.
Пришёл Лёня, его однокашник ещё со школы. После вместе с ним в инст пытались поступить, вот только один лишь Лёнька и сумел.
Сашка с собой Лику притащил, с которой он обжимался в тот, роковой день. Вообще она не то чтобы была в их компании, но активно пыталась в неё просочиться, чему Саша потворствовал.
Ну и громила Борис Андреевич, которого все называли исключительно Василич, явился. Куда ж без него…
— А закончится всё именно так: отдельная квартира метр на два, в приличном, тихом райончике, на минус первом этаже. И пусть судьба нашего товарища станет уроком всем нам, ведь подобное может случиться с каждым.
Оратор обвёл собравшихся взглядом, отдельно остановившись на красном, как рак, Василиче, за что был награждён молчаливым обещанием пересчитать ему все кости.
— Если ни у кого из присутствующих нет возражений,- незамедлительно продолжил церемонию Валентин,- я возьму на себя честь бросить первую горсть земли…
— Валя, кончай паясничать! Я серьёзно!
Пышущий здоровьем и злостью крепыш сделал шаг вперёд, но его тут же вернули на место три пары рук. Валентин не боялся, что Василич устроит драку, тот по сути своей был добряком, просто сама ситуация, в которой они оказались, была крайне нервозная.
— Спокойствие, я дам высказаться каждому, — заверил товарища Валентин и, присев у разрытой могилы, набрал полную горсть холодной глинистой земли. Ушло немало сил на то, чтобы разрыть эту яму, хоть с описанием её размеров он палку и перегнул.
Постояв пару секунд, дабы привести мысли в порядок, Валентин продолжил:
— Не так страшно то, как он ушёл. Повторюсь: такое могло и может случиться с каждым. Страшнее то, что он оставил после себя зияющую пустоту. Вот здесь. — он ткнул себя тонким пальцем пианиста в грудь, в область сердца. Лика тихо прыснула. Пафос в голосе оратора нарастал.
— Именно здесь хранились мои детские мечты, хрупкие надежды и воздушные замки, но он забрал их с собой, оставив после себя только светлую память. Я буду помнить тебя, друг!
Валентин шмыгнул носом, махнул рукой и комок грязи с гулким стуком ударился о лежащий на дне ямы короб.
— Кто-нибудь ещё хочет сказать Лёня, может ты — худощавый едва ли мужчина в очках-блюдцах шагнул вперёд.
— Мне тяжело говорить, — начал он.
— Ничего, мы здесь все волнуемся, — Лика положила руку ему на плечо, но Леонид только отмахнулся.
— Нет, мне реально тяжело. У меня ж астма! Но я скажу пару слов. С нашим товарищем мы прошли многое. Мы столько раз спасали забытые страны, миры и вселенные, что и не сосчитать. Вместе с ним мы могли быть созидателями и разрушителями. С ним мы могли быть всем. Но теперь его служба окончена. Покойся с миром.
— Покойся с миром, — поддержало его трехзвучье голосов. Василич продолжал хранить обиженное молчание.
— Теперь я скажу, — подала голос Лика и затараторила, как по написанному, — я не была с ним так близка как вы, ребята, но нас тоже кое-что связывало. Если бы не он, сколько докладов и рефератов так и не были бы составлены! Можно сказать, что только благодаря ему я более-менее приличные отметки в аттестате имею!
Валентин возмущённо кашлянул.
— Ну и благодаря Вале тоже, но один он бы точно не справился. Поэтому сегодня я хочу сказать: спасибо и прощай, — она притворно промокнула снежно-белым платочком глаза и спросила, — Саш, ты что-нибудь скажешь
Убийственно серьёзное выражение лица Александра, казалось, могло остановить даже стихийное бедствие, приспичь тому случиться здесь и сейчас.
— Я не могу. У меня как будто кусок души вырвали. Простите.
— Ничего, мы понимаем, — примирительно поднял руки Валентин, после чего огляделся вокруг, словно искал кого-то или что-то. — Ну как, все высказались О, Василич! Может быть ты Мы все ждём услышать, что ты скажешь нашему усопшему другу. Дерзай!
Василич, казалось, уменьшился вдвое под тяжестью обращённых на него взглядов. Лика едва сдерживалась, чтобы не засмеяться, Лёнька вытирал слезящийся от солнца глаз. Саша громогласно зевнул. Давление было воистину невыносимым!
— Да отвалите вы со своим компом! Я сказал — с зарплаты всё верну!
Лёнька закатил глаза и практически простонал:
— Васииилич, ты как всегда не въезжаешь! Мы прощаемся не просто с компьютером, который ты грохнул. Мы прощаемся со старым другом, с эпохой! Прояви уважение, мать твою!
Здоровяк глубоко вздохнул, опустив тяжёлые плечи. В на его лице отражалась внутренняя борьба, и когда одна из сторон привела свои армии к победе, он произнёс:
— Да, ребят, я действительно виноват. Но если бы кое-кто не хранил системник на столе, этого бы не случилось, — испепеляющий взгляд его упёрся в Валентина.
— Это и есть твоя прощальная речь — холодно осведомился тот, — не очень уважительно к усопшему вышло, а
Несколько секунд молчаливого противостояния и пунцовый от противоречивых чувств здоровяк сдался. Он шагнул вперёд и заглянул в яму. Короб системного блока, присыпанный горстью земли, казалось, и не пострадал от падения, но сам агрегат напрочь отказывался работать. Василич уже успел подсчитать, сколько должен своему другу и, сопоставив сумму со своей зарплатой, пришёл к выводу что впроголодь ему предстоит жить месяца три, не меньше.
— Ладно, — выдохнул он, — этот компьютер… я на нём со своей первой познакомился, ну вы помните, на спор. И со второй тоже. В общем, хороший он был, надёжный. Вот.
И тишина. Только ветер играл в кронах деревьев и откуда-то издалека доносился грохот побитых отечественными дорогами автомобилей.
Пять друзей постояли ещё немного над ямой в полном молчании, пока Валентин не прервал тяжёлую, гудящую предзнаменованием тишину звонким хлопком в ладони.
— Итак, друзья, церемония окончена. Тебе, Василич, я доверяю важнейшее задание — забросать могилу землёй, — он подобрал с земли лопату и протянул её здоровяку. — Хоть её не сломай, а то мне батя башку оторвёт. Остальные могут быть свободны!
Саша и Лика тепло попрощались со всеми и ушли восвояси, держась за руки и громко смеясь. Лёня же остался, и они с Валентином, спрятавшись под тенью одиноко стоящего дерева, лениво курили и смотрели на то, как былинный богатырь земли русской символично закапывает порождение басурманской мысли. Вернее…
— Ну и когда ты ему скажешь — вяло поинтересовался Лёнька.
Валентин только отмахнулся. Все, кроме самого Василича, знали о том, что почти все внутренности старого компьютера уже давно были распроданы на запчасти.
— Как в следующий раз ко мне припрётся. Я ж не гад какой, за разобранный комп деньги с друга требовать. Но теперь он точно три раза подумает, прежде чем в пляс у меня дома пускаться.
— Не боишься, что он на радостях тебе новый комп раскурочит — Лёня хохотнул.
— Ты ж его знаешь — не раскурочит, — Валентин блаженно улыбнулся, предвкушая финал своей шутки, но на один единственный миг ему стало невыносимо грустно.
Он грустил об уходящей молодости. Грустил о друзьях, с которыми встречается всё реже и реже. О глупостях и радостях, о горе и счастье, а ещё о том, что в его комнате с каждым годом становится всё меньше и меньше историй.
А потом и этот миг исчез.