Tosca

Тоска это всего лишь слово. Оно никогда не расскажет, почему кусок в горло не лезет и за неделю теряешь с десяток килограммов. Не поведает, почему никак не заснуть, хотя будильник прозвонит через сорок минут, а ведь уже никакая тоналка не справляется с синяками под глазами.
Тоска слово, не способное передать зуд, словно песчинка под веко попала и царапает роговицу, и никакие капли не вытащат ее оттуда, пока не прорыдаешься. Час-два-три от соли щиплет щеки и уголки глаз. Три-четыре-пять, пока голова не начнет трещать по швам и не заснешь от бессилия, чтобы через полчаса проснуться от чертового сигнала «пора на работу».
==
Ты скоро приглушенно доносится из-за двери вместе со скрипом новых кед об пол. Даже видеть не нужно, чтобы знать: он теребит потрепанный рукав рубашки, садится на кровать и нетерпеливо трясет ногой.
Пять минут, выдох и сигаретный дым попадает прямиком в отражение. Окурок летит в ванную.
Она мажет губы помадой, вылезая за границы контура, зависает на секунду. Плевать, и так сойдет, это гранж, детка. Глоток водки обжигает горло, недостаточно. Пусть будет два. И туши побольше на ресницы, а то половина осыпалась под глаза. Или это синяки Кожа краснеет в месте, где она неосторожно царапает ногтем. Черт! Ладно, плевать.
Долбаные фотографы все равно снимут так, будто я жирная уродина, Лив распахивает дверь ванной с такой силой, что ручка попадает в будто бы специально вырезанную вмятину в стене.
Срать на них, красотка, Клайв действительно сидит на кровати, поднимается и подходит близко-близко. Так, что в дыхании чувствуется запах алкоголя.
Рок-звезде можно, она фыркает и мгновенно обнимает, запускает руки под рубашку, сжимая в кулаки футболку, пахнущую потом.
Жене рок-звезды можно ещё больше, он шепчет в висок, целует в лоб. Ну, давай забьем и не пойдем, м
Забьем, а потом пойдем.
Для блеска в глазах, кивает жене на прикроватную тумбочку, где каждому приготовлено по дорожке кристального удовольствия.
Во сколько, говоришь, начинается церемония
Они, конечно же, опаздывают. Целуются на заднем сидении лимузина, так что теперь его губы измазаны красным не по контуру, и Лив заливисто смеется.
Тебе идет, оставь так, и слезы утирает, размазывая тушь. Тут есть шампанское!
И они открывают Кристалл, разливают половину бутылки на пол, а половину все-таки в себя, друг в друга, и плевать, что организаторы рвут и мечут. Фотографы хотят получить свою порцию пирога от Клайва Келвина, и они получат, если тому будет до них дело.
Как я выгляжу спрашивает Лив, за секунду до того, как открывается дверца машины и фанатские визги заглушают ответ мужа.
Она едва сдерживает смешок, заметив размазанную помаду на его подбородке. А Клайв крепко держит ее за руку, не позволяя отойти ни на метр. Если фотографы хотят, пожалуйте, но на каждой они будут вместе. Стив говорил, что отдельно его фото стоит дороже, агенты всегда такое знают. Ну ничего, переживут. Лив таки тянется оттереть алое пятно, а он снова целует, безумный.
Да отлипни ты уже от него, корова! Клайв раньше жены понимает, что это им. Сжимает ее пальцы до резкой боли в костяшках прежде чем отпустить. Через секунды он уже забирается на невысокое ограждение и прыгает в толпу шакалов-фотографов.
Что ты сказал орет Клайв и размахивает кулаками во все стороны. Ты это про мою жену, мудак!
Лив пытается дотянуться, пытается вытащить его оттуда, успокоить. У охраны, конечно, такое получается лучше. Но разве ж Клайв просто так даст себя остановить Одному охраннику достается локтем в подбородок, другому пяткой под дых. Дорогие фотоаппараты превращаются в месиво из пластика и стекла.
Руки трясутся, сигарета прыгает в пальцах, зажигалка все никак не хочет дать огня.
Черт тебя дери, судорожно выдыхает Лив, когда к ней подлетает агент мужа:
Вот уж действительно, твою мать, дери. Какого черта у вас происходит Обдолбаться перед выступлением! он всегда выглядит опрятнее, хотя носит такие же джинсы и рубашки, как муж.
Все в порядке, Клайв выйдет и все сделает, он эти песни
Не выйдет, Стив выхватывает у нее сигарету и зажигалку. Прикуривает и затягивается, игнорируя ее жадный взгляд, это была последняя. Выступление отменено. Копы разбираются с дракой, агент, словно подачку, возвращает ей сигарету.
Но что затяжка, наконец-то. Но что теперь делать
Езжай домой, проспись.
А Клайв
Я поеду в участок и разберусь.
Они же наверняка должны назначить залог
Лив, не лезь, а! прикрикнув, Стив разворачивается и уходит.
==
Чувствую, как время внутри меня кончается. Стрелка часов щелкает все медленнее, будто батарейка садится. Это тиканье спать мешает. Слышишь
От каждого его слова, повисающего в воздухе, становится невозможно дышать. Ей хочется открыть окно, чтобы прохлада разбила эту духоту откровений, чтобы проветрить комнату. А он все говорит-говорит, и никакое открытое окно не поможет.
Нет, не слышу, может, у тебя электронные дурман кружит голову, а мысли при этом такие прозрачно чистые. Вот и приходит в голову всякое. Лив делает ещё одну затяжку, будто это нужно, чтобы сложился какой-то пазл, только в голове. Пальцы не слушаются и, когда она подносит окурок к губам, тот падает. На ковре останется пятно. Ай, ладно.
Раньше слова жгли язык, мелодии плавили мысли, пока я их не записывал. А сейчас
Что сейчас
Огня почти не осталось, Клайв часа три уже просто смотрит в потолок.
Ты всегда говорил, что это всего лишь песни, всего лишь слова.
Чертовым журналистам-шакалам, кивает муж, и Лив не выдерживает, подскакивает с места, садится рядом на диван. Пропалили сигаретой обивку А края такие приятно жёсткие, по сравнению с остальным диваном. Пальцем обводит круглое отверстие.
Ты скажешь мне, если начнёшь умирать и откуда у нее в голове только берутся эти вопросы! Как будто без обработки мозгом, сразу на язык. Клайв молчит, по-прежнему смотрит в потолок и даже не кивает. Черт!
==
Тоска просто буквы, и в них нет той жажды борьбы с одиночеством. Она одновременно разрывает и сжимает сердце, пока в очередной раз понимаешь: никому нельзя доверять.
==
Что значит, ему нужно в клинику Что Не только ему Да пошел ты, Стив! она швыряет трубку, и та виснет на проводе, издавая противные короткие гудки. Пусть так, зато дергать не будут.
Последнюю неделю, каждую ночь из семи возможных, Клайв просыпается в три часа после полуночи и идет курить на балкон, и не возвращается обратно в кровать. Он дёргается: то достает виски из шкафчика, то ставит бутылку назад, так и не открыв. Он лежит на диване, тупо уставившись в телевизор, который даже не включен.
Когда Лив зовет его к завтраку или выйти в кафе, в парк, куда угодно, Клайв с радостью утопающего хватается за эту возможность. Он хочет чувствовать себя хорошо. Он хочет быть счастливым. Он хочет спать спокойно, но каждую ночь встает и снова начинает бродить по квартире, как долбаный призрак.
«Не могу заснуть, слишком много идей в моей голове, это нормально. Спи».
«Первый концерт само сложное, ненавижу перерывы».
«Ты же поедешь со мной, правда».
Планы-планы-планы. Логистика расписана на год вперед. Фестивали, клубы, церемонии награждения. Интервью, клипы. Люди-люди-люди. Они шумят, они достают его вопросами, они все чего-то хотят.
А о чем вы думали, когда писали эту песню А ту
Что вы хотели сказать этими строчками
Ваш имидж это какое-то политическое высказывание
Что за бред У него просто отросли волосы, и он не стал стричься.
Этими строчками он хотел сказать, то, что написано в этих строчках. Слова просто слова, не надо искать двойное дно.
Ни о чем не думал, он был под кайфом. Возможно, поэтому они такие херовые.
Когда Лив просыпается, на часах три, час дьявола, тишина вокруг такая, будто она оглохла, даже холодильник не подает признаков жизни.
Клайв то ли для того, чтобы проверить, что его здесь нет, то ли, чтобы услышать хоть что-то. Муж не отвечает, и тогда она вылезает из кровати.
Еще и темно. Нащупав прикроватный торшер, она щелкает выключателем. Теплый свет лампы заставляет зажмуриться. Выхватывает смятые простыни, брошенные на полу черные капронки, плюшевый розовый халат на стуле, Клайва в кресле. Лив улыбается, он здесь и далеко не ушел, это хорошо.
Она успевает сделать к креслу в углу пару шагов, прежде чем понять: лицо любимого не умиротворенное. Губы синие не потому, что ночь все окрашивает в цвета тоски. Под ногами действительно липко и влажно, а на его запястьях два аккуратных пореза.
==
Они молодцы. На самом деле, молодцы. Ребята на экране молоды и старательно играют каждую сцену, каждую эмоцию, прописанную в сценарии, но это все еще не мы, не наша жизнь, дорогой. Где-то подкручено для драматизма, хотя куда уж больше. Где-то вырезано, чтобы не шокировать и без того измученных фанатов. Хотя, чем их удивишь, они придумывали вещи и пострашнее: тысячу и одну версию событий той ночи, и в каждой была виновата я.
На финальной сцене не моргаю, пусть текут слезы. Смотрю и впитываю каждое слово, каждое движение. То, как Лив-Не-Я мечется между уже остывающим телом Клайва-Не-Тебя и телефоном, по которому в истерике звонит в 911. Истерика действительно была, а вот звонок… Хоть убей, дорогой, не помню. Было так странно слышать его потом в записи, когда полиция и эти ужасные страховщики все проверяли.
Меня в этой комнате будто не было.
Слезы текут, смывая тушь с ресниц. Надо будет всего лишь выйти из зала, пока еще темно, пока все будут всхлипывать под титры, под написанное белым по черному: через месяц ему бы исполнилось 28 лет.
Выскользнуть, чтобы подправить макияж, взбить волосы пышнее, обновить красный на губах, случайно вылезая за границы контура. Ведь это гранж, детка.
==
Тоска просто слово из Википедии. Ответ на вопрос в телевикторине: опера Джакомо Пуччини в трёх действиях на либретто Луиджи Иллики и Джузеппе Джакозы по одноимённой драме Викторьена Сарду.

Источник