Воссоединение

Маричка кутается в пуховое одеяло. В избе не топлено и темно. На столе в деревянной кружке вода покрылась тонким льдом. Горшки пусты. В животе у девочки урчит, но она не слезает с холодной печи. Она уже не плачет — слезы замерзают на щеках, и щеки потом щиплет. Мама Марички вчера днем ушла к повитухе да так и не вернулась. Пополнение в семье, где пару месяцев назад волки в лесу задрали отца, было подобно смерти.
Шорох в избе заставил Маричку подскочить, и та чуть не упала с печи.
«Мышь, наверное,» — подумала девочка и поплотнее закуталась в одеяло. Как назло, в голову лезли рассказы покойной бабки об оборотнях, которые принимают облик животных или людей, шуликунах с калеными крюками, способных заманить человека в прорубь, святочницах и подобной нечисти, что просыпается под Новый год. Святочниц Маричка не боялась, всегда носила с собой связку бус, которые бабушка дала внучке. Кинешь такие под ноги нечисти и беги со всех ног. Пока святочница бусы по бусинке соберёт, авось и успеешь до избы добежать. Ну, а если не успеешь, то…
Маричка задремала, неровное дыхание вырвалось с паром. Ей виделись мать и отец, машущие ей с опушки, куда они нередко ходили летом. Девочка смеялась и бежала к родителям, но сколько бы она не бежала, никак не могла приблизиться. Маричка что-то кричала, но вместо звуков из её рта текла вода.
Девочка проснулась с громким стоном, на щеках снова замёрзли слезы. Пытаясь не расплакаться ещё больше, Маричка слезла с печи и заглянула в горшок, стоящий на столе. Но тут же отпрыгнула с тоненьким писком. В горшке хозяйничала мышь. Более не сдерживая слез, девочка подошла к окну. Может быть, там идёт мама
Маричка прижалась лбом к холодном стеклу, покрытому изморозью. Она дышала на него до тех пор, пока не появилась небольшая проталинка. Как раз такая, чтобы маленькая девочка смогла увидеть улицу.
Во дворе не было никого. Даже пёс Федька спрятался в будку. Луна серебрила снег, а ветер дул так, что был слышен его вой. Маричка старалась не моргать, чтобы не пропустить, когда мама пойдёт по заснеженной тропинке, но слезы щипали глаза, и она не сдержалась. Когда через секунду Маричка снова их открыла, то чуть не подпрыгнула. Вдали, на тропинке, что-то тлело.
«Это же глаза!» — догадалась девочка. Глаза моргнули и уставились точно на малышку.
— Мурка, — тихо проговорила Маричка. Её любимая маленькая серая кошечка, которая потерялась в прошлом году. — Мурка!
Девочка забыла обо всем на свете. Подбежав к двери, она распахнула её настежь. Колючий ветер скинул с плеч одеяло и осыпал малышку холодным снегом, но казалось, она ничего не заметила. Кошка в три прыжка достигла порога и тихо мяукнула.
— Мурка, миленькая, — Маричка протянула руку, чтобы почесать кошку за ухом, но та зашипела и оцарапала девочке ладонь. — Мурка!
Кошка протяжно мяукнула, развернулась и побежала прочь. Девочка бросилась за ней. Голые ступни жег холодный снег, но малышка бежала и все звала свою кошечку. Ветер трепал нечесаные волосы, руки заледенели, но Маричка бежала и бежала. Животное пропало, завернув за занесенный снегом забор. Девочка остановилась, тяжело дыша, сердце колотилось где-то под горлом, ей показалось, что стало ещё темнее, даже луна спряталась за верхушки деревьев. Маричка не понимала, как она оказалась в лесу, ведь только-только вышла за ворота.
Холод пробирал до костей, где-то вдали журчала речка, но Маричка была так напугана, что даже не удивилась, как может шуметь вода, если все давно сковано льдом. Вдруг что-то обожгло ногу, чуть пониже щиколотки. Маричка вскрикнула и опустила взгляд. Маленькое существо каленым крюком тыкало ногу. Девочка завизжала и побежала вперёд.
Голые ветки цепляли волосы, царапали лицо и руки. Девочка бежала, не видя тропинки. Под ногами что-то хлюпало, на опушке вдали родители махали ей рукой, а мама прижимала к груди какой-то свёрток. Маричка кричала, но изо рта ее текла вода.

Источник