Цветущие липы

Я шёл по старой улочке на окраине городка. Вдоль улицы возвышались липы, разлапистые, и судя по всему, их давно не касались секаторы садовников. Очарованный, смотрел на эту аллею. Середина лета легла на липы пышным золотистым облаком цветения. Полдень, и июльский жаркий день был насыщен дивным ароматом цветущих деревьев.
В Петербурге не встретишь такие мощные разросшиеся, разлапистые липы. Как правило, на улицах они стриженные и только во дворах нет-нет встретишь одиночные худосочные деревья. Да, они в городе цветут, но цветение это бедное, а тут, на этой улице, все они были сплошь залиты расплавленным золотом мириадами цветов.
И гул множества пчел, собирающих нектар, создавал картину сельской идиллии. Зачарованный, я всей душой, всем сердцем таял в этой полуденной дрёме цветущего лета. Давно не испытывал такого чувства полного счастья в данный момент, в данном месте.
Люблю липы, это одно из красивейших деревьев. В Ленинградской области они растут в диком виде, но, как правило, не высокие. А многие ли видели в лесу живую липу
Я любил летом делать вылазки на выходные в пригороды Петербурга, с ночёвками в лесу. И помню, под Выборгом, углубился в лес и случайно вышел на довольно приличную опушку, по краю заросшую малинником. И почти по центру этой опушки, стояла высоченная старая липа. Нижние ветви пологом спускались до самой земли. И она цвела. Я тогда был так ошеломлён её красотой.
И вот сейчас, я в таком же восторге, перед этой кривоватой улочкой утопающей в сусальном облаке разлитого золота, цветущих миллиардов невзрачных цветков. Вдоль тротуаров тянулись одноэтажные, а кое-где и двухэтажные каменные дома, местами с отвалившейся штукатуркой. Но это скорее придавало шарм, чем не ухоженность. В этой «обшарпанности» глядело время время истории этой улочки, в этих сколах, трещинах и облупившейся краски.
И всю эту картину, последними мазками, дополняли щебечущие ласточки, проносящиеся стремительно над головами и деловитые щеглы, снующие между липами на асфальте тротуара. И как завершающий мазок, открытые окна с пузырящимися занавесками.
Обалдеть это же счастье, самое настоящее. Сюда бы с этюдником и запечатлеть эту красоту. Жаль, я не умею рисовать.
Мне надо было идти в сторону вокзала. В Пушкино, приехал не на своей машине, оставив её у своего дома в Петербурге. Из машины не увидишь всего того, что я вижу, идя пешком или передвигаясь на общественном транспорте. Спешить мне некуда, и я, отдавшись этой полуденной дреме, неторопливо пошёл по правой стороне этой необыкновенной улицы.
Окна домов начинались на уровне моего плеча и те окна, которые были открыты, манили своей таинственностью. И ещё, что меня так удивило: у некоторых домов стояли деревянные скамьи или лавки. Судя по тому, что они были разные, их скорее всего выставили сами жильцы. Ясно было, они иногда сами на них сидят и это так много говорит о близости живущих здесь жителей, на этой необыкновенной улочке.
Было неудобно вторгаться в чужую жизнь своим любопытством, и я старался этого не делать.
1
Пройдя несколько домов, мое внимание привлекло движение в одном из окон. Не удержавшись, взглянул в проём окна, занавески были сдвинуты и прямо у окна стоял деревянный станок скульптора. Молодая женщина лет двадцати восьми, смотря прямо в окно, сосредоточено уйдя в себя, лепила что-то руками. Ошеломлённый, замер, она не была красавицей, но необыкновенная чистота, чистота не только кожи, но и внутренняя, замерла на её лице. И поразили волосы, отсвет стекла окна упал на её пышные волнистые волосы, золотящиеся цветением лип. Нет, они не были рыжими, а именно золотистыми.
Я вздрогнул от понимания того, что она смотрит не в саму себя, как мне показалось в начале, неподвижный взгляд говорил об одном она слепа. И мне стало не по себе.
Присмотрелся к ней внимательней. Да, она не бросалась эффектной красотой, и в тоже время, от неё было не оторваться. Её лицо завораживало, манило своей притягательностью. Одухотворённость всегда прекрасна, и её лицо было именно одухотворённым.
Неожиданно она замерла, как бы прислушиваясь, произнесла.
-Вам, что-то нужно
-Нет, извините меня, я засмотрелся на то, как красиво вы творите.
-Вы мне льстите, говоря, что я творю. Но мне приятна ваша похвала. Вы ведь приехали из Петербурга
-Да, а как вы догадались.
Усмехнувшись, произнесла.
-Ну, меня на этой улице все знают, чужие сюда не захаживают, а я слышала, как вы идёте и иногда останавливаетесь. Вам понравилась эта улица, и услышала ваш вздох восторга, восхищения. Скорее всего, вы из Петербурга. Приезжие туристы не отклонились бы от маршрута.
Я так был ошеломлён её выводу. Ничего себе дедукция.
Ещё больше был огорошен, когда она ко мне обратилась.
-А хотите, холодного компота
Чуть ли не заикаясь, ответил.
-Я был бы не против.
Она исчезла в темноте квартиры и через некоторое время подошла к окну с двумя керамическими кружками. Не задевая станок у окна, ловко его, обогнув, поставила на подоконник кружки. Вновь исчезла. Через минуту заскрипела отворяющаяся входная дверь, и она вышла на улицу, направившись ко мне.
Господи, чуть ли не пугая меня, она шла словно зрячая, ни разу не остановившись. Подошла ко мне, беря с подоконника кружки, протягивая одну кружку мне.
-Угощайтесь.
-Извините, я не знаю, как вас зовут, может, мы присядем на вашу скамью.
-Да, давайте присядем, а зовут меня Тамарой.
-Очень приятно, редкое в наше время имя, а меня зовут Арсеном.
Удивляя меня своими выверенными движениями, ни разу не ошибаясь, присела на скамью. Я стоял в нерешительности.
-Ну, что вы, присаживайтесь.
Присев, отпил глоток холодного компота.
-О, какой вкусный, спасибо. Само то, в такую погоду.
2
Я не мог оторваться, рассматривая её. Мне было неловко, но она манила, как магнит. Природа наградила её неброской красотой, но, присмотревшись, понимаешь, перед тобой большая редкость. Всё в ней говорило о породе. Тонкие, но не анемичные пальцы, плавные изгибы рук, красивая шея. На ней был летний сарафан из белого тонкого батиста. Никаких украшений, только на груди, у сердца, на ткани была вышита выпуклая веточка незабудок.
Просто заставил себя отвернуться, не рассматривать же её так беспардонно.
-Сегодня невероятный день, по-настоящему летний. Эта старая и такая трогательная улочка, потрясающая аллея из лип в разгаре цветения.
Внезапно умолкнув, подумал о её слепоте, как неуместна моя реплика. Она же всего этого не видит. Словно читая мои мысли, Тамара сказала, повернувшись ко мне.
-В вашем тоне, артикуляции столько чувств, я так ощутила ваши восторженные переживания. Вас не должно смущать, что я незрячая. Вы замолчали, и я поняла ваше смущение. Не стоит. Я незрячая с детских лет, поэтому не переживаю, мне не с чем сравнить. И этот мир принимаю таким, каким, его ощущаю, слышу и вижу. Вижу по-своему, внутренним взором.
-У нас редко бывают гости, да и чужих на улочке редко услышишь. И вы, ваше неожиданное появление, мне в радость.
Она не стеснялась говорить так искренне и это подкупало.
-Тамара, а давно вы лепкой занимаетесь
-Да, с юных лет, врач рекомендовал, мелкая моторика, а при лепке тем более, развивает воображение и внутреннее виденье. А потом втянулась и сам процесс поднимает настроение.
Не удержавшись вновь похвалил.
-Какой вкусный, замечательный компот.
-Спасибо, я сама его приготовила — и в её голосе была радость от похвалы.
-Тамара, а вы знаете, что в Петербурге проходят выставки, на которых выставляются работы непрофессионалов. Может вам стоило попробовать. Я, правда, не видел ваши работы, но мне почему-то кажется, что они должны быть необычны и самобытны.
И впервые почувствовал тонкий аромат её тела. Запах лип ушёл на второй план и аромат её тела, словно всплыл во мне памятью — запахом цветущих лимонов.
Так пахли лимонные сады на Юге Италии в одном из моих путешествий.
От неё пахло свежестью, будоражащей свежестью и меня это ошеломило.
-Арсен, а хотите посмотреть мои работы, мне хочется услышать ваше мнение, а судя по тону и вашему восприятию нашей улочки, вы творческий человек. И раз вы заговорили о выставке, наверное, вы их посещаете.
-А, это удобно будет Тамара
Меня так поразил пол её комнаты — старые широкие доски, со сколами и щербинами, с чёрными щелями рассохшегося пола. Честно признаться, я и не видел раньше такого пола. Попал в совершенно другой мир, и на душе стало как-то тревожно и одновременно светло.
Эта комната принадлежала Тамаре, довольно большая и это подчёркивалось практически отсутствием мебели. Небольшой диван, с высокой спинкой и с полкой соответствовал этой комнате. Два кресла и небольшой столик. У стены стояли стеллажи с работами — удивительными работами.
3
Тут был Мир. Глубинный Мир мечтаний слепой девушки. В растерянности и восхищении, озираясь, пытаясь разом объять увиденное, я всё больше и больше в своей душе ощущал смесь чувств: тревоги и восторга, восхищения и печали. Её слепота делала её особенной, самобытной.
Тут не было голого натурализма, пожалуй, только две головы пожилой женщины и мальчика выбивались из всего сотворённого своим реализмом. Но все работы говорили о мастерстве, и каком! Я долго их рассматривал.
Тамара сидела в кресле, солнце бликом от распахнутого окна освещало её голову сзади и волосы сверкали золотом. Боже мой, я попал в сказку, в чудо.
Тамара, молчала, прислушиваясь чуть наклонив голову в бок.
Я ходил вдоль стеллажей, всматриваясь в удивительный мир одарённого человека. Задумался, она, скорее всего нигде не училась и я, проникаясь её творениями, взгрустнул. Слепота отрезала её от видимого Мира, данного всем зрячим, но это увечье сделало её глубже, тоньше и как ни странно более зрячей.
-Вам понравилось да!
-Тамара, вы очень талантливы, вам надо выставляться. Невероятные работы, я в восторге от увиденного.
Неожиданно Тамара встала, и так точно вплотную подошла ко мне, протянула руку и тонкими красивыми пальцами ощупала моё лицо. Скорее скользила кончиками пальцев по моему лицу, её пальцы читали меня.
-Простите меня, Арсен, но мне хочется вас запомнить. Пожалуй, вы первый кто так высоко оценил то, чем я занимаюсь, и мне хочется запомнить ваш образ.
-Тамара, хотите, я узнаю про выставку. И, если вы не против, то посодействовал бы тому, чтобы ваши работы были выставлены и по достоинству оценены.
-Арсен, мне очень приятна ваша оценка, но скажите, а зачем вам это надо Мы же незнакомы, вы просто случайный прохожий. Зачем
Я прислушался к самому себе. Да о чём тут думать.
-Тамара, вы очень одарённый творческий человек. Сами вы не будете о себе хлопотать — мне было неловко намекать на её слепоту. И потом, я живу в Петербурге, а вы в Пушкино. И мне будет необременительно помочь вам, и люди увидят ваши работы, оценят ваш удивительный мир.
Повисла неловкая пауза. Мне надо уходить, а так не хотелось, и я понимал, причина не в её творчестве, а в ней самой. Она задела меня своим Миром, своей красотой. Я утонул в золоте её волос и в глубине распахнутых чистых и таких наивных глаз. Мне так не хотелось уходить.
Пройдя улочку, в последний раз повернулся запомнить чудо, которое так нечаянно открыл.
Сидел у окна пригородной электрички, а сам был там, на поразительной улице, которая так тронула меня, и думал о Тамаре.
Мы расстались как-то скомкано, поспешно. Точнее, это я убегал.
***
Я сидел за своим письменным столом, ждал вердикта своего психиатра. Наконец он оторвался от стопки бумаг, посмотрел на меня. Немного уставшие глаза внимательно смотрели на меня из-под мохнатых бровей. Погладив свои чуть желтоватые прокуренные усы заговорил:
5
-Я рад тому, что прочёл, впервые читаю такое позитивное. И меня радует, что в вашем выдуманном мире вы не один и помогаете другому человеку. Ваша депрессия ушла и это хорошо для вас. За долгие годы впервые положительная динамика, это внушает надежду в вашем скорейшем выздоровлении. И ещё, вам надо печататься, у вас это хорошо получается.
***
Прошло три года, как я полностью вылечился. Живу нормальной жизнью. Реальной жизнью. Мои выдуманные миры, в которых я жил, полностью утонув в них и воспринимая их как действительную реальность, исчезли. Опубликовал серию рассказов о тех мирах, в которых жил. Честно говоря, я их уже и не помню и, перечитывая, удивляюсь своим фантазиям. Только самый последний рассказ «Цветущие липы» бередил мою душу, нет-нет и всплывал, и я видел как живую Тамару.
Сегодня был именно такой день, и это воспоминание о липах и Тамаре меня пугало, я боялся рецидива. Чуть не подскочил, когда в голову пришла неожиданная мысль. Мне надо поехать в Пушкино. Пройдусь по его окраине, и увижу нереальность моих фантазий, и всё встанет окончательно на своё место.
Сентябрь был на редкость тёплым, и на следующий день рано утром поехал в Пушкино. Городок утопал в зелени и пусть ещё только начало осени, но судя по уже рдеющей зелени, зима будет ранняя.
Немного встревожился, когда сам не отдавая себе отчета, уверено, шёл на окраину города.
Потрясённый до самой глубины души, замер перед улицей из своего рассказа. Это была именно — Та улица. Разлапистые липы вдоль кривоватой улочки всё ещё были в листве, но уже пожухлые ржавые листья кое-где, лежали на асфальте.
Моё сердце бешено колотилось, боялся поверить в реальность увиденного. Может, я опять в своих нереальных видениях. Господи, не дай мне вновь заболеть. Мимо пробежал кривоватый лохматый пёс, оставил отметину на стволе одной из лип. Рот пересох, растеряно направился по правой стороне улочки, и сердце уже не билось, оно грохотало, вдоль домов у стен стояли лавки и скамьи.
И впереди, там, где был знакомый мне дом, на скамье сидела молодая женщина с пледом на коленях, греющаяся в последних лучах тёплого Солнца. Ноги мои заплетались: ярко-золотистые волосы обрамляли голову Тамары. Это была она.
Боже мой, Боже мой, но как же так, такого не бывает. Я поравнялся со скамьёй, всматриваясь в такое родное лицо. Господи, я её помню со всеми чертами. Тамара настороженно прислушалась, на её лице было удивление.
-Здравствуйте, Тамара!
-Вы меня знаете, кто вы
Она смотрела на меня невидящими глазами.
-Я — Арсен.
На её лице было растерянность и испуг. И мне стало так больно.
Чуть ли не испуганно спросила:
-Откуда вы меня знаете
Сергей Одзелашвили

Источник