Волчья молитва

Где-то вдалеке раздался вой протяжный, полный щемящей тоски и одиночества. Волчья стая вновь запела свою песнь, а значит, ему не уснуть в эту ночь.
Старик устроился у заледеневшего окошка и закурил трубку. Высоко в небе висела полная луна, обращая дремучий лес в причудливый сумеречный мир.
Хижина старика находилась в пяти верстах от Красной долины, но в час мучительной волчьей песни он словно оказывался там. Становился одним из лесных хищников оголодавших, бьющихся в агонии и вымаливающих прощение у своей богини. Но Луна никогда не отвечала. Она отвернулась от сыновей много столетий назад.
Это произошло зимой, такой же холодной, как эта. Нимида единственная дочь Луны и бога Велеса ступила на землю в облике человеческой девушки. При одном взгляде на юную деву смертные слепли от ее красоты и падали на колени. Очи ее были черны, как беззвездная ночь, а душа чиста, словно первый снег. Мужи, забыв о чести и семьях, один за другим покидали селения и уходили в лес, где жила прекраснейшая из дев. И ни один из них не воротился домой.
Собрались тогда мудрые женщины пяти селений и стали совет держать. Как беду отвадить от порога и вернуть мужей, заколдованных чарами черноокой дочери богов Три дня и три ночи спорили бабы да решили навеки избавиться от Нимиды.
Они нашли девушку в сердце Мглистых кряжей в Красной долине, в ту пору именуемой Заячьей крепостью. Босая, в легком платьице, Нимида гуляла среди деревьев, окруженная лесными животными. Из кустов выглядывали пугливые зайцы, на ветках качались пушистые белки, и даже сохатый застыл у опушки леса.
Мудрые женщины пяти селений притаились в тени. Слабый лунный свет еле пробивался через кроны могучих деревьев, сгорбленных под тяжестью снега и безмолвно наблюдавших за происходящим. Но Нимида прекраснейшая из дев не видела опасности, засевшей во мгле. Она кружилась в танце, пела и разговаривала с обитателями леса.
Братья Нимиды, на которых была возложена обязанность оберегать и охранять девушку, охотились на оленя. Услышав ее крик, они тут же забыли про добычу и бросились в Заячью крепость. Богиня доверила им жизнь единственной дочери. Коли с Нимидой случится беда — не сносить им шкур и не увидеть более света дневного!
Зимняя ночь озарилась масляными факелами, и в небо взметнулись языки пламени. Девушка, привязанная цепями к стволу большой ели, уже не кричала. Огонь пожрал ее длинные косы, высушил глазницы и расплавил нежную кожу. Красная плоть превратилась в черный пепел. Такой и застали ее братья.
Один из них Волокар прыгнул в пекло в надежде спасти хотя бы кости сестрицы да упокоить ее прах. Но огонь, заговоренный мудрыми бабами, не выпустил его из жаркого плена. И только на третий день слезы братьев, оплакивавших гибель Нимиды и Волокара, смогли потушить костер.
Страшен был гнев богини Луны. Сорок дней и сорок ночей мир сковывал лютый мороз, какого не видели с начала времен. Люди выходили из домов лишь за дровами, топили печи и жались к ней, дабы не замерзнуть насмерть. Матери погибали, пытаясь согреть детей, а колючий ветер разносил по обледенелой пустоши плач сирот. Теплые моря сковало льдом, и в лесах почти не осталось мелких животных.
С тех самых пор Луна покинула сыновей, а Велес покровитель скота и диких зверей, обратил их в волков. И с тех самых пор вынуждены они скитаться, голодать зимними вечерами и в полнолуние собираться у пепелища. Заговоренный огонь выжег не только столетнее древо, но и землю вокруг. На месте казни прекраснейшей из дев не росла даже трава и перестала водиться живность. Все, что осталось красная глина и останки большой ели. И Заячья крепость превратилась в Красную долину. И раз в месяц, когда на небе появлялась полная луна, волки собирались в Красной долине и запевали песнь-молитву, прося милости у своей богини.
Волокар, не слушай их, — раздалось за спиной старика. От неожиданности он выронил трубку, и тлеющий табак прожег рубаху. Старик выругался.
Не зови меня так, — огрызнулся он. Я Карачун. И во мне нет ничего от волка.
Я вижу, как ты слушаешь братьев каждое полнолуние, — засмеялась девушка, подходя ближе. Неужто ты жалеешь, что бросился в огонь, желая спасти меня Может, ты хотел бы быть проклятым нашей матерью
Она не моя мать, — процедил сквозь зубы старик. Луна моя богиня. Или ты забыла, кто спас тебя от Бездны, Снежа
Да-да, — отмахнулась девушка. Нас спасла твоя матушка-смерть, которая сама же и могла утащить в эту самую Бездну.
Вой за окном усилился. Значит, наступила полночь. Пора. Старик поднял красный мешок, внутри которого звякнула сталь. Настало время Кровавой жатвы.

Источник