Злыдня откопали

«Взял тогда Сергий бочонок пудовый, заманил туда погань треклятую, засмолил, да так, чтоб не выбралась. Вынес в поле дальнее, поле чистое, закопал его на три сажени. Не ломать тебе, погань, тела отцовского, не разорять дом родительский, не сеять вражду между братьями, не пугать тебе, погань люд честной!»
***
«Эх, жалко Пирата, хороший пёс был, — думал Андрей, снимая лопатой верхний слой чёрной земли. Сколько лет ему, пятнадцать, шестнадцать, или больше» Сколько помнит себя, всегда Пират в их доме жил. Охранник был хороший: попусту не брехал, как соседские собаки. С отцом и на рыбалку, и на охоту. Андрея любил, ластился, махая хвостом, выпрашивая лакомые кусочки. Возраст, конечно, своё берёт. В последние годы отяжелел, больше спать любил, голос у него совсем осип, да и слышать плохо стал. Вот и решил батя взять его с собой на пасеку, пусть на воле побегает. Всё без толку, с неделю пёс дремал под старым навесом низкого бревенчатого домика, изредка рыча, глядя куда-то вдаль подслеповатыми мутными глазами, а потом от еды стал отказываться. Подойдёт к нему Андрей или отец, Пират только руку лизнёт, да и лежит, тяжело дыша, да тихо поскуливая. «Конец чует, видно, время пришло», — вздыхал отец, часто моргая глазами. А вот сегодня всё. Окоченевшего пса нашли утром на том же месте, под навесом. Он лежал вытянувшись и подогнув под себя лапы, как будто в последний раз пытался пробежать по высокой траве.
Отец велел выкопать яму на краю луга, за пасекой. Вот и старался Андрей после неотложных дел выполнить поручение отца, сдерживая слёзы и заталкивая обратно, подкатывавший к горлу комок. Земля рыхлая, хорошо поддаётся под натиском лопаты. Внезапно, нехитрый инструмент упёрся во что-то, а потом со скрежетом заскользил дальше. «Камень что ли» — с досадой подумал паренёк, вытаскивая лопату и разгребая дно ямы. Деревянная труха вперемешку с землёй, да насквозь проеденные ржавчиной мелкие железки, рассыпающиеся от прикосновения. Андрей поддел это месиво лопатой и отбросил подальше, чтобы не мешало работе. Внезапно, острая боль пронзила затылок, лицо обдало холодом, который проник, казалось, до самого сердца. Ноги предательски подкосились, и Андрей рухнул в выкопанную ямку, уткнувшись носом во влажную рыхлую землю.
***
— Ну чё, выкопал оглянувшись на приближающегося сына, спросил отец.
-Угу, выкопал, — ответил тот странным глухим голосом.
Отец с недоумением посмотрел на Андрея. Бледный какой-то, глаза воспалённые, покрытые красными жилками, как у старика. В уголках рта засохла чёрная корочка, волосы растрепались и торчали в разные стороны. От одежды сына шёл неприятный дух сырой земли и ещё чего-то. Как будто мертвяком пахнет.
— Сынок, ты чего На тебе ж лица нет! Не заболел
— Голова болит. Пойду, лягу, пройдёт скоро.
— Так, а пособить собаку закопать как
Вопрос остался без ответа. Андрей зыркнул на отца недовольным взглядом и молча зашёл в избушку, громко хлопнув дверью.
Такое поведение сына озадачило отца. «Может, расстроился сильно, вот и занемог. Пусть отдохнёт, трогать не буду», сказал про себя отец, с трудом поднимая холщовый мешок с отжившей свой век собакой.
***
«Ну а коли заведётся злыдень в доме, то всё добро в закромах изведёт. И ждёт тот дом бедность чёрная, ссоры всякие, и не будет лада да спокойствия».
***
— А, сволочи, опять не уследили! пьяным голосом закричал хозяин, швыряя кружку в висевшее на стене небольшое зеркало. Жалобно звякнув, оно рассыпалось по полу десятками блестящих осколков.
Сама хозяйка, худенькая женщина лет сорока, спрятав натруженные руки под фартук, забилась в угол и со страхом смотрела на разбушевавшегося мужа.
Тот, похныкивая, как ребёнок, с обезумевшими глазами метался по комнате.
— Пасеку сгубили, кабанчика не уберегли, а теперь ещё у них технику со двора средь бела дня выносят.
— Да бог с ним, с велосипедом этим, — пыталась робко возразить жена.
— А сама где шлялась Всё по соседушкам сплетни собираешь! Я тебя отучу дом бросать! ещё громче закричал хозяин, занося тяжёлый кулак.
Дверь комнаты со скрипом отворилась, и на пороге появился Андрей. Глянул на отца исподлобья недобрым хитрым взглядом, усмехнулся.
— Напился опять! Руками не маши, не ровен час, обломаю, — с вызовом сказал парень.
— Что! Это ты мне, отцу говоришь! повернулся к нему тот, намереваясь показать сыну, кто в доме хозяин.
Только сердце ёкнуло, когда в глаза Андрею посмотрел. Было в них что-то страшное, злоба лютая, ненависть да отвращение, будто и не сын перед ним, а супостат какой. Тяжело опустился отец на стул, уронил голову на руки, согнули его плечи невзгоды, что навалились на его семью. Месяц назад половина ульев на пасеке сгорела, потом животина, откормленная к зиме, пала, старший сын, что в городе живёт, в историю нехорошую влип, пришлось отцу сумму немалую выложить. Где тут горькую не запить! Младший Андрюшка совсем от рук отбился, вон, как с отцом разговаривает. А сегодня прям днём со двора новенький велосипед да ещё нужный инструмент вынесли. И никто не видел! Рядом соседи, которых много лет знает. А случаев воровства и отродясь не было. Правда, гложет изнутри предчувствие нехорошее, что ко всему этому Андрей причастен. В последнее время сын замкнутый стал, отдалился от отца и матери, работу бросил, всё норовит из дома уйти. А если случится дома остаться, то в своей комнате отсиживается, даже к столу редко выходит, ни с кем не разговаривает, по мелочам злится, да кряхтит иногда странно, по-стариковски. Раньше не было замечено за ним такого, весёлый парень был, разговорчивый, первый помощник по хозяйству. Да сама хозяйка, как-то стаяла, в тень безмолвную превратилась, и её, видать, заботы сломили. Что ж случилось с семьёй крепкою
***
Лежит Андрей на кровати в своей комнате, прислушивается, словно ждёт чего-то. Вот отец, тяжело ступая, на улицу вышел, загремело пустое ведро, которое он пнул со злости. Вот мать, вздыхая, веником в кухне зашуршала, сметая осколки разбитого отцом в сердцах зеркала. А вот и стало наливаться свинцовой тяжестью тело, прошла по нему судорога, заломило спину от сильной боли, в голове помутилось. Открыл Андрей рот, чтобы вобрать в грудь воздухапобольше, попытался прикрыть голову руками, чтобы не слышать голоса, который мучает его всё чаще и чаще в последнее время, приказывая делать вещи нехорошие. Это он, сын отца своего улики поджёг, пока тот в посёлок ездил. Плохо помнил Андрей, что произошло, очнулся весь перемазанный землёй да сажей, когда бледный отец, на него водой стал брызгать. Это он кабанчику крысиной отравы подсыпал, как голос велел. Весело ему было да хорошо, когда видел, как мать слёзы вытирает. Да и велик его рук дело. Пока отец отлучился, а мать в огороде была, вывел его да и продал за копейки какому-то незнакомому прощелыге на местном базаре. Зачем сам понять не мог, велено так и всё.
Гул в голове разрывал его мозг на мелкие части, от напряжения ноги стали выбивать мелкую дробь, тут и голос опять услышал вкрадчивый, настойчивый, повторяющий одно: « Золотник надо взять, золотишечко!»
Нет сил сопротивляться этому шёпоту, въелся он в каждую клеточку, выгибая и ломая молодое тело.
Знал Андрей, где у матери шкатулка заветная спрятана. Там она бусы всякие, да серьги, от бабки доставшиеся, хранила. Отродясь их не носила, а вот на себя прикидывать, да любовно поглаживать любила. Денежки тоже там водились. После продажи мёда, да чего из хозяйства, мать туда деньги прятала. Раньше Андрей об этом не думал, а теперь стали терзать его мысли о том, что хорошо бы деньги эти взять, да и А потом будь что будет. Лишь бы голоса этого страшного не слышать!
***
«А вот в старину народ, прежде, чем дом ставить, межу вокруг распахивал. Не проникнет погань всякая за борозду заговорённую. Не мели хозяйки пол к вечеру, не выметали достаток да благополучие.
Есть от Злыдня средство верное, веками проверенное: сундук кованный, да бочонок боярышный. Заманить его туда трудно, да любое благое дело вознаграждается. Больно падка нечисть на злато-серебро, да на монету звонкую, что как сладкий мёд на неё действует»
***
Особо Гришка Андрея не знал, так, виделись иногда. Да и жил Андрей на другом краю села, куда ходить Гришке не было надобности. Сегодня оказался он здесь по просьбе главного бухгалтера с работы, который давно просил зайти к его престарелым родителям, да посмотреть старую швейную машинку гордость и незаменимую помощницу хозяйки. Проходя по широкой пыльной улице, услышал Гришка отборную ругань да звон разбитого стекла. Несколько женщин, видать соседок испуганно заглядывали в распахнутые ворота.
— Да участкового надо вызвать, сколько можно уже терпеть!
— Ой, убьёт Матвей сына, ей и богу убьёт!
— Да говорят, Андрей деньги последние вытащил, в городе прогулял, его отец по посёлку ищет, а он вишь где.
— Да кто бы мог подумать, люди такие порядочные, хозяйственные! Матвей никогда так не пил, и парень у них такой молодец был.
— Был да кончился! Смотрите, железку какую-то схватил! Убьёт!
Двор был донельзя запущен и грязен. Кругом валялись обрывки газет. Какое-то барахло и тряпки. Из разбитого окна выглядывал край грязной занавески. К дверному косяку прислонилась немолодая женщина и громко всхлипывала, протягивая руки к грязному комку, катающемуся по двору. На минуту комок дерущихся распался, и Гришка увидел пожилого мужчину в порванной засаленной рубахе и молодого паренька, такого же взъерошенного и грязного. Оба смотрели друг на друга с такой ненавистью, как будто два кровных врага собрались порешить друг друга в порыве лютой злобы и отчаяния.
— Хватит, перестаньте, мужики, — закричал Гришка, входя в распахнутые ворота.
Повеяло на него таким холодом, будто и не тёплый день совсем на дворе. В глазах паренька сначала промелькнуло удивление, сменившееся выражением настороженности и страха. Потом Андрей упал на землю, закрывая голову руками, и из его горла вырвался звук, похожий на рычание собаки.
Да нет, не Андрей это уже! На Гришку смотрело существо с восковым лицом и синими, как у мертвеца губами. Эти губы растянулись в кривой ухмылке, показывая жёлтые зубы. Существо поползло прочь от Гришки, извиваясь, как уж и оставляя на земле глубокие борозды от острых, как у дикого зверя когтей. Взгляд, проникший в самое сердце Гришки, исходил из бесцветных глаз с нависшими над ними густыми белыми бровями. Седые космы, свалявшиеся колтуном на большой голове, закрывали сгорбленные плечи. От существа веяло могильным смрадом и холодом.
Гришка оглянулся. Нет, похоже, никто, кроме него, не видит, что за тварь сейчас явилась в истинном обличии перед ним.
Закружилось в голове у него, опять перед глазами стали картины проплывать. Увидел он князя молодого в боевом облачении. Увидел бочонок перед ним и то, как сыплет князь монеты золотые, что со звоном на дно падают. Увидел он чёрную тень, по земле к бочонку ползущую. Закрывает князь бочонок, заливает смолою тягучею и уносит его далеко в чисто поле с дружиной своей. И проходит дружина по многу раз, где бочонок зарыт глубоко в земле.
Оглянулся Гришка вокруг, да нет здесь бочонка, и не было. А вот ящик железный с незатейливым инструментом увидел, стоял тот в углу двора, и замок с ключом на петельке висел. А чем не сундук, даже лучше бочки, дольше выдержит. Быстро вытряхнул Гришка инструмент, подхватил ящик и поставил посреди двора. Только вот незадача денег в карманах у Гришки нет, чем нечисть заманивать
Хозяина дома оторопь взяла, притих, привалившись к крыльцу.
А Злыдень следит за Гришкой внимательно, не сводя с него глаз ни на минуточку.
«Мать, что там есть у вас, мелочь какая, так несите», — обратился Гришка к немолодой женщине, прижавшейся к дверному косяку.
Та без лишних вопросов исчезла в доме и быстро вынесла в маленьких кулачках бусы, серьги, да деньги мелкие. Насторожился Злыдень, как только услышал первый звон монет. Застучали бусы да серьги о железное дно ящика.
«Злато-серебро забирай, дом в покое оставляй, бери звонкую монету, не сей раздор по божьему свету», — шептал Гришка.
Загорелись жадным огнём глаза нечисти. Потянулся он когтистыми лапами к вожделенному, пополз по земле на звон денег. Как только исчезла чёрная тень в глубине железного ящика, захлопнул Гришка его, и надел замок на петлю.
На земле остался сидеть Андрей, недоумённо оглядываясь по сторонам. Отца его, от безмерного количества выпитого, да от пережитой встряски клонило в неудержимый сон. Только мать, понимая, что случилось сейчас нечто важное, смотрела на Гришку с благодарностью уставшими ожившими глазами. Соседки, видя, что нет больше ни шума, ни драки, разошлись каждая в свою сторону, охая и покачивая головами.
«Лопату возьму. Закопать это надо, подальше и поглубже, чтоб никто не нашёл», — сказал Гришка, обращаясь к матери Андрея.
Она молча указала на навес, в котором хранился хозяйственный инвентарь.
Шёл Гришка по улице, сгибаясь под тяжестью железного ящика. Отойдя немного, оглянулся назад. Как будто даже светлей стало, тёплым ветерком повеяло, да и сил прибавилось.
***
— Давай, давай Андрей, пособляй! весело приговаривал хозяин, обращаясь к сыну, менявшему сломанную ступеньку на крыльце.
Окна дома блестели чисто вымытыми стёклами, а из кухни аппетитно пахло свежеиспечёнными пирогами.
— Ничего, завтра базарный день, поросёнка купим, а лучше двух. А потом и пасекой займёмся, не пропадём, правда, сынок
— А то, бать! улыбнулся Андрей, глядя на отца с восхищением и любовью.
***
«Не извести Злыдня начисто роду человеческому. Будет он сотни лет томиться в своей темнице, поджидая новую жертву. А получив желаемое, озвереет от злости и жадности, не отпустит он горемычного»
Деянира

Источник