Дорогой дневник!

 

Дорогой дневник! Привет! Сегодня пятое июля 2019, и я начинаю новый дневник, потому что старый, как всегда, куда-то делся. Вообще, мои вещи постоянно теряются, например, на прошлой неделе я

Привет!
Сегодня пятое июля 2019, и я начинаю новый дневник, потому что старый, как всегда, куда-то делся. Вообще, мои вещи постоянно теряются, например, на прошлой неделе я посеял отличный перочинный нож, который нашёл на берегу и долго приводил в порядок.
Но это ещё ничего, вещи можно заменить, куда хуже тот примечательный факт, что я теряю не только их, но и время. Днями, неделями, месяцами. Чем дальше вглубь, тем большие отрезки исчезают из моей памяти. Поэтому я и завёл дневник — так я хотя бы могу прочитать, что было вчера, и худо-бедно припомнить всё остальное.
Кто-то может сказать, что это абсолютно нормально для одиннадцатилетних мальчиков — не помнить раннее детство. Но, всё-таки, большинство моих знакомых знают, где родились, как зовут маму и папу, где находится их начальная школа и прочее, что постоянно вылетает из моей дырявой головы. Так что записывать — надёжнее, я проверял.
Шестое июля 2019
Ночью опять не повезло наткнуться на Мэри. Это дочка соседей, которые живут во второй половине дома. К сожалению, из-за ремонта, затянувшегося на ужасную кучу времени, некоторые помещения у нас общие, и когда я иду попить воды, или взять в библиотеке книгу, если не спится, мой путь превращается в долбаное приключение.
Мало того, что Мэри слишком впечатлительная даже для девчонки, это было бы полбеды. Но она ещё и болеет чем-то с непроизносимым названием слов на пять, или, может, больше! И всякий раз, когда видит меня в коридоре — вопит и падает в обморок. Причём, кроме меня, у неё никто такой реакции не вызывает, я проверял. Даже попросил Бобби и Джеймса, близнецов из соседнего дома, заглянуть к нам вечером — и ничего. Она совершенно спокойно выперла их из дома, потому что «нечего шляться по частной собственности»! Эти девчонки такие пафосные.
Седьмое июля 2019
Ездили с пацанами в заброшенные карьеры. Купаться там — одно удовольствие, но мне почему-то не по себе, всё время кажется, что кто-то смотрит из-за ветвей.
Интересно, могут ли это быть соседки из школы для девочек Мы иногда подглядываем за ними, когда они устраивают пикники с купанием, но мне кажется, вряд ли они тоже так делают, всё таки девочки устроены совсем по-другому. Для них это слишком стыдно.
Восьмое июля 2019
Я понял, что мне напоминают мои ночные квесты «не попадись на глаза соседке». Пакман! Я точно так же охочусь за точками на карте, обозначающими цель, передвигаюсь перебежками от стены к стене, и пытаюсь не попасться призраку!
Мэри, кстати, и правда похожа на привидение в своей длинной белой ночнушке, и со всеми этими трубками, которые из неё торчат. Из носа, и вены на руке, и боюсь даже представить, что у неё под ночнушкой — это тот случай, когда подглядывать совсем не хочется. Она выглядит всё бледнее, особенно на фоне красно-золотых обоев в гостиной, где мы обычно пересекаемся.
Девятое июля 2019
Иногда моя память возвращается, но не полностью, а какими-то кусками, что ли. Сегодня вспомнил, как мы с мамой и папой ездили в Диснейленд, и по пути заехали к другу семьи, который долго смотрел в папины бумаги и качал головой, и верёвочка на его очках тоже раскачивалась, вправо — влево, вправо — влево. Потом он попросил меня сделать несколько бессмысленных вещей, например, дотронуться до собственного носа, или пройти с закрытыми глазами по прямой, и много ещё таких заданий. И долго разговаривал с родителями в кабинете, пока я смотрел мультики на его новеньком телевизоре.
А потом нам пришлось поехать домой, потому что Диснейленд оказался закрыт на ремонт, об этом даже объявление в газете дали. Но я думаю, что папа про это знал, и специально именно тогда повёз нас с мамой на атракционы, а сам хотел встретиться с этим другом, чтобы потом сидеть в креслах и пить виски.
Десятое июля 2019
Вытащил бутылку виски из серванта на кухне и принёс её в наш тайный шалаш. Все делали вид, что не первый раз такое пьют, и сидели с важным видом, иногда делая по глоточку. Не знаю, по мне — дрянь редкостная. Но я тоже делал вид, что мне нравится, чтобы не опозориться.
Одиннадцатое июля 2019
Папа Мэри ужасно кричал на неё вечером за виски, который она взяла. Она отвечала, что это, наверное, я, но он велел не молоть чепухи, и снова, и снова кричал, что они всем жертвуют для своей неблагодарной дочери, но она как будто делает всё, чтобы умереть. Тут я уже не выдержал, и решил, что лучше признаться, чем слушать их вопли всю ночь. Тем более, я, честное слово, не знал, что это их бутылка! Я бы, конечно, не стал её брать если бы знал. Одно дело — стянуть виски у отца, и совсем другое — у соседа.
Но мистер Рэндальф даже слушать меня не стал! Зато Мэри, как только увидела, получила свой обычный приступ, что полностью переключило внимание её родителей. Так что, хоть так, я ей всё-таки помог.
Двенадцатое июля 2019
Сегодня Мэри пришла к моей спальне и попросила не открывать дверь, чтобы ей снова не стало плохо. Мы сели по разные стороны, и она рассказала, как заболела в Калифорнии, как долго её лечили и что здесь, в штате Мэн, по словам её матери последнее средство, которое точно должно помочь. Мне это не очень понравилось. Пытаюсь вспомнить, почему, но не могу, просто кажется, что это так называемое спасение Мэри совсем не нужно.
Может быть, это — детская жестокость. Мама всё время говорила, что дети жестоки и не понимают, что такое болеть по-настоящему.
Зато я рассказал ей, как мы с ребятами пошутили над мистером Сайто, который держит магазинчик ниже по улице. Пробрались за витрину и подлили водку в автоматы для слашей. Вот он набегался, пытаясь понять, как ледяной коктейль мог забродить!
Тринадцатое июля 2019
Сегодня суббота, а это почти как пятница. Мэри снова пришла. Предложил ей рассказывать страшные истории, но она сказала, что до жути боится всего сверхъестественного, и если умрёт — станет самым дурацким призраком на свете, потому что будет падать в обморок всякий раз, как вспомнит о том, кто она или случайно увидит себя в зеркале. Смешная.
Пообещал, что если она станет привидением, то я буду оставлять ей печенье с молоком на кухне, но она заявила, что если уж приобретет бестелесность, то сама добудет всё, что захочет. Даже чипсы и газировку. Не понимаю, почему о таких обычных вещах она говорит «даже».
Четырнадцатое июля 2019
Понял. Оставил для Мэри колу и читос на кухонном столе, а вечером её отец опять так орал, что стёкла едва не повылетали. Мэри приползла только под утро, поблагодарила, но просила больше так не поступать. Я спросил, почему её отец не верит, что это я делаю, а она долго молчала, а потом сказала, чтобы я посмотрел фотоальбомы в библиотеке, и тогда сам всё пойму. А ей не хочется меня расстраивать. Ох уж эти девочки!
Пятнадцатое июля
Я совсем запутался. В фотоальбоме ничего необычного, просто мои фотографии с родителями, только неправильные даты и некоторые детали… Странные. Последняя подписана 1984 годом, и на ней мой одиннадцатый день рождения.
Девятнадцатое июля
Я перерыл все фотографии. Они все оттуда, из восьмидесятых, и сам я на них лысый, бледный и с синяками от уколов на руках, но я здоров! И уж точно не в тысяча девятьсот восемьдесят четвёртом. Тогда открытого вай-фая в библиотеке не было, а где бы я ещё искал хроники
Двадцать четвёртое июля
Не помню, что делал на прошлой неделе. Фотографии меня пугают, я не выхожу из комнаты и избегаю Мэри, а когда она приходит — не отвечаю. Зачем она мне сказала
Двадцать пятое
Мэри сегодня идёт на излечение. Не помню, почему, но не могу этого допустить. Попробую попросить ребят помочь.
Договорились сделать вид, что мистер Рэндальф сбил одного из нас. Наверняка они никуда не поедут.
Майк лёг под колёса! Просто упал под автомобиль, а тот переехал его! Миссис Рэндальф закричала, но мистер Рэндальф просто поехал дальше, и ещё прикрикнул на неё, что он не убьёт свою дочь из-за какого-то оборванца! Я не понимаю, где Майк, моя голова кружится и я вспоминаю всё подряд слишком быстро!
Я не
Не зна
Как мне верить тому, что
Двадцать шестое
Я заболел, когда мне было восемь. Пакман едва вышел, и я впервые играл в него в автомате, когда голова закружилась и я упал. Потом была больница, ещё одна, и ещё. Потом академики и профессора. Потом гадалки и экстрасенсы. А потом секта маленьких ангелов.
Родители привезли меня сюда в мае 1984 года, сняли дом и стали ждать, когда лидер сможет принять их. Мне становилось всё хуже, но врачи могли только поддерживать то немногое, что осталось. И когда даже я понял, что умираю, вот тогда меня отвезли к ней.
Старая карга привязала меня к холодному каменному столу в старой церкви на окраине города. Я просил отпустить, но она всё улыбалась, говорила, что я поправлюсь, смогу бегать как другие дети, играть, а потом вдруг разрезала мою руку. И они запели. Больно не было, только страшно. Вокруг была куча взрослых, я кричал, плакал, умолял отпустить меня, а они дебильно улыбались и продолжали свои песнопения. Не знаю, сколько это продолжалось. Мне казалось, что из меня вытекло намного больше крови, чем у меня вообще было. Но в конце-концов я отключился, а проснулся уже дома.
Страшный сон, сказала мама. Она не знала, что будет.
Через месяц нормальной жизни, я умер, врезавшись в грузовик на велосипеде.
А утром проснулся в своей кровати.
Через неделю упал в карьер и сломал шею.
И проснулся.
Мама бледнела, держала меня за руки и молилась, как никогда раньше.
Через несколько дней меня загрызла бешеная псина. Потом насмерть ударило током от светильника. Потом я подавился. А потом стал умирать так часто, что не успевал просыпаться.
Я не знаю, когда уехали родители. Просто однажды наконец очнулся и увидел, что дом пуст. Наверное, старуха с косой поняла, что забрать меня не выйдет и решила оставить в покое.
Вскоре ко мне зашли местные ребята. Такие же, как я. Они объяснили, что днём нас все видят, просто не удивляются нашему существованию, хотя нас и не помнят. Но стоит солнцу зайти, и мы становимся призраками — до первого рассветного луча.
Не знаю, почему Мэри видела, может, потому что она была уже на грани Я не смог спасти её. Странно звучит, учитывая, что я собирался её убить, но… Мы не смогли попасть за ворота храма засветло, а когда стемнело и они распахнулись, могли кричать сколько угодно — никому не было дела. Кроме той самой женщины, что когда-то резала мою кожу — она смотрела на нас с материнской улыбкой. Всё уже кончилось, мистер Рэндальф кутал Мэри в одеяло, чтобы отвезти домой, и выглядел таким счастливым.
Мне очень хочется найти своих родителей и хотя бы посмотреть на них, но никто из нас не может покинуть город, а если бы и мог — нам нечего там делать.
Теперь я понимаю, что случилось в тот день. Монахиня не спасла мою жизнь. Она просто украла мою смерть.
Привет!
Сегодня двадцать девятое августа 2019, и я начинаю новый дневник, потому что старый как всегда куда-то делся. Зато теперь у меня есть друг прямо в соседней комнате! Мэри недавно тут поселилась, но она очень классная, мы вместе смотрим сериалы по телеку, и ещё у неё всегда есть чипсы в заначке. Я пока не знакомил её с ребятами, но уверен, они не будут дразниться, хотя она и девчонка, такая она крутая! А ещё она тоже вечно всё забывает, так что я посоветовал ей тоже завести дневник. Так мы сможем подсмотреть друг у друга, если забудем что-то, о чём не написали. Сегодня приглашу её покататься с нами на великах. Надеюсь, она согласится!
M0rova

 

Источник

 

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *