Улетевшие

Раз. И стены дрожат. Давит на грудь темнота и тело гудит, словно шестая струна на гитаре. Делаю тяжелый вдох.
Два. Тугой ветер бьет в спину. Душа рвётся ввысь, и сознание несётся сквозь потолок. Перекрытие за перекрытием бетонные плиты гнутся и лопаются, словно мыльные пузыри.
Три
Ну здравствуй, братец. Давно не виделись.
Холодный ветер, звёзды и облака под ногами. Настя, словно ведьма из гоголевских рассказов, парит в воздухе на фоне народившегося месяца.
Летим быстрее, говорит сестра. Нужно успеть до рассвета.
Мы закрываем глаза, вытягиваем ноги, будто перед прыжком в воду, и рвём облака телами. В ушах свистит ветер. Воздух становится вязким и липким, он давит на спину и засасывает в себя, словно трясина. Мы летим всё быстрее. Быстрее Ещё быстрее.
Звезды на небе превращаются в полосы. Облака сливаются в белую плёнку. Прошивая пространство, мы с Настей оставляем позади километры тайги. И, наконец, замедляемся, увидев на горизонте огоньки города.
Чуть правее, говорю я сестре. Возьми ближе к реке.
Город под нами спит. Ни единой души на улице, ни единой вспышки автомобильных фар. Только тёмные пустые дороги, и редкие огни в квартирах.
В доме на перекрестке свет не горит.
Осторожнее, шепчу я, ступая на балкон. Не зацепись за
Ай! Шайсе! Настя взвизгивает от боли. Ну вот на хрена они его здесь повесили!
Сестра потирает ожог на запястье. Дует на место, которым нечаянно коснулась креста.
Зачем пихать на балкон распятие ругается Настя. Больше негде что ли повесить
Ты же знаешь маму
Да знаю-знаю. Вечно она боится нечистой Ай! Да блядь!
Настя отдёргивает ладонь от ручки балкона. Я поднимаю глаза и вижу нарисованный мелом крестик над дверью.
Сейчас, подожди приподнимаюсь в воздухе и закрываю крест ладонью. Давай. Держу, проходи.
Сестра закрывает глаза и шагает сквозь дверь. Я иду следом.
Родительская спальня встречает запахами цветов, накрахмаленного белья и крема для рук. Глаза быстро привыкают к темноте. Мягкий ковёр. Обои с треугольными узорами.
Тихое дыхание с постели.
Осторожнее, шепчет Настя. Не разбуди только.
Ступая на цыпочках, мы подходим ближе и садимся на край кровати. Смотрим долго и неотрывно Смотрим, как глубоко дышит отец. Как дрожат во сне мамины ресницы.
Настя протягивает руку. Прикусив губу, осторожно касается маминых волос. И тут же отдергивает ладонь.
Я не Лин
Тише, сестрёнка. Всё хорошо.
Настя отворачивается. Я опускаю взгляд. Вижу боковым зрением, как плечи сестры вздрагивают в темноте.
Папа совсем седой замечаю шепотом. Или может, просто во сне так кажется
Не кажется, тихо отвечает Настя.
Мы сидим долго. Поправляем сбившееся одеяло. Дышим запахами цветов и крема для рук. Держимся с сестрой за руки.
Вернись к ним, Лин. говорит Настя. Зачем тебе эти путешествия. Какой к чёрту роман Просто взгляни на них
Настя ты же знаешь.
Сестра молчит. Затем разжимает мою ладонь, убирает руку и тихо произносит:
Знаю.
Она еще раз пытается дотронуться до маминых волос Обжигается.
И встаёт с кровати.
Летим, говорит она дрожащим голосом. Скоро рассвет.
Я медлю несколько секунд. Затем встаю следом. Иду к балкону, но, сделав пару шагов, останавливаюсь у комода.
Смотри.
Настя оборачивается. Заблестевшими глазами смотрит на фотографию. Там на качелях в летнем дворе двое ребятишек. Девчонка с растрепанными пшеничными волосами. И лопоухий малец, улыбающийся во все щёки.
В груди становится тесно. Воспоминания уколами тревожат память.
Здорово было, шепчет Настя. Тепло.
И взмывает в воздух. Вылетает на улицу сквозь замерзшие оконные стёкла. Я стою ещё пару мгновений. Смотрю на то, как глубоко дышит отец. Как ворочается во сне мама. Вдыхаю запах дома.
А затем закрываю глаза и улетаю следом.
***
Тишина. Холод. Запах вербены и табака.
Юра
Молчание.
Юра.
Что
Они были здесь.
Что Кто Боже, чего тебе не спится
Юра, они здесь были.
Да кто был-то, господи боже мой Совсем уже Эй, ты чего Ты плачешь что ли
Темнота. Сбившееся дыхание.
И след двух ладоней на оконной изморози.
Они были здесь Наши дети.

Источник