НЕЛЮБИМЫЕ

— Мама, ну, пожалуйста, пойдем, купим мне платье на Новый год. Я присмотрела недорогое, — ныла Света уже несколько дней подряд.
— Зачем новое В старом тоже хорошо будет, отвернувшись к плите, ответила мать.
— Старое уже старое, рукава короткие стали. Я же расту, — не отступала Света.
— Вот именно. На один праздник купим, и снова вырастешь, — с раздражением говорит мать.
— Нет. Я его носить буду. Мне тоже хочется нормальное платье, а не обноски, начинает кричать Света.
— А ты знаешь, как нам деньги достаются Вот этими руками, отец прищуривает глаза и сует в лицо Свете грубые руки рабочего человека.
— Я же в седьмом классе учусь, я не зарабатываю, в голосе Светы слышатся слезы.
— Вот когда заработаешь, тогда и будешь покупать себе новые платья, — говорит отец и отворачивается к телевизору.
— Ненавижу! Ненавижу вас! Вы не имели права рожать меня, — кричит девочка, уже не скрывая слез.
Света хватает пальто с вешалки и выбегает из квартиры. Ее душат слезы. Они стекают по щекам, и девочка слизывает их языком с уголков рта.
«Как же я ненавижу их. Почему мне достались такие родители Все родители ездят с детьми в зоопарк в Москву, наряжают детей, а я хожу в старых пальто и платьях после своей двоюродной сестры. Не любит меня никто. Ну и пусть. Уйду из дома, как только вырасту. Отец руки в нос сует, а сам за один раз пропивает литр водки. Как раз моё платье. Самое дешевое выбрала, самое простое. Сколько можно в обносках ходить. Ненавижу», — жалела себя Света по дороге к единственной подруге Варе.
Она пришла к ней еще с мокрыми от слез глазами. Семья подруги жила в такой же малюсенькой квартире, как у Светы. Но здесь было уютно, тихо, никто не кричал, не ругался, и вкусно пахло жареной картошкой. Света сглотнула. Она так и не успела поужинать дома.
Они все сидели на малюсенькой кухне и ужинали. Отец Вари сразу встал и освободил место девочке. А мама положила в тарелку картошки для Светы.
Здесь было так хорошо, что на глазах снова навернулись слезы. «Почему в нашей семье не так И картошкой у нас так не пахнет».
Тетя Валя заметила мокрые глаза, участливо спросила, что случилось. Света смотрела исподлобья, молчала и беззвучно плакала.
Потом ее прорвало нескончаемым потоком слов про платье, коньки, которые ей так и не купили, про старую поношенную одежду, про скандалы и безразличие родителей к ней. Про то, что ее не считают человеком.
— А мама спросила женщина, горько качая головой.
— Она так же думает, как отец. Не заступается. У вас дома спокойно. Вы любите Варю, обнимаете. А я знаю, что вы ей не родная мама. А меня родная мама никогда ни разу не обняла, не спросила, как дела в школе, какую оценку получила — Света опять захлебнулась слезами. — Я не человек для них, а домашнее животное, за которым они обязаны следить.
— Послушай, что я тебе скажу. Они просто не умеют любить. Их самих не любили родители. Так же относились, как сейчас, к тебе, а может даже и хуже, ведь время было другое. Раньше чаще ремнем воспитывали, чем словами. Дети всегда перенимают все от родителей. Что видят в семье, то и сами делают потом. И ты так же будешь к своим детям относиться.
— Нет, я никогда, я буду любить своих детей, — голос Светы сорвался от крика.
— Знаешь, у меня вообще мамы не было. После войны в детдоме воспитывалась. Тоже росла маленьким ожесточенным зверьком, злым и завистливым.
— А потом одна молодая воспитательница мне сказала, что если я не буду так поступать, как со мной, то злость пройдет. Я во всех женщинах видела потенциальную маму. Старалась замечать только хорошее. Помогало. Я стала жалеть женщин, нелюбимых, обделенных родительской любовью, — тетя Валя немного помолчала, подбирая слова.
— Вот и ты попробуй пожалеть свою маму, полюбить ее. Начни с себя, может и оттает ее сердце, — закончила тетя Валя.
На следующий день Света летела домой из школы на крыльях. Она теперь знала, что надо делать. Ведь все оказывается просто. Подпрыгивая и размахивая портфелем, она вбежала в квартиру и замерла.
На кухне за столом спиной к двери сидела мама и курила. «Ненавижу! Даже не посмотрела на меня, не спросила, как дела в школе». Снова в душе девочки поднялась давняя обида. Она снова наткнулась на каменную стену равнодушия.
— А я сегодня двойку получила,- сказала Света и нарочно громко швырнула портфель на пол.
«Ненавижу!» кричало все внутри. Ответом была струйка дыма от сигареты. Света раздевалась и краем глаза следила за безмолвной спиной матери. Потом она вспомнила совет тети Вали, мамы Вари.
Вообще-то, это была мачеха. Мама Вари умерла два года назад от застрявшего в сердце тромба. У нее был порок сердца. Отец вскоре привел другую женщину. И Варе очень повезло, потому что она оказалась настоящей, доброй мамой.
Света медленно подошла к матери и положила руку ей на плечо.
— Мама, давай я помогу ужин приготовить, сказала девочка и уткнулась лицом в ее плечо.
Мать удивленными глазами посмотрела на дочь, будто видела впервые.
— Я люблю тебя, мама. — Света закусила губу.
Женщина осторожно, неуверенно положила руку на спину дочери и погладила ее.
— Я пятерку получила. Правда. Про двойку я так сказала, — добавила девочка.
— Ты голодная спросила мама, и голос ее звучал на удивление тепло.
— Нет. Мы у Вари поели. У нее — она снова прикусила губу.
«Не надо рассказывать про маму Вари, а то опять разгорится скандал. И она назовет меня неблагодарной», — подумала Света.
— Я купила два билета в кино, а отец в командировке. Пойдем сказала вдруг мама и затушила сигарету.
— Правда Когда обрадовалась Света.
— Завтра в семь вечера, улыбаясь, сказала мама.
Все внутри Светы ликовало. Мама улыбнулась ей! Они пойдут с ней в кино! Она чмокнула маму в щеку и пошла в комнату делать уроки. На сердце стало хорошо, как на кухне у Вари.
Да. Дети перенимают сценарий жизни, увиденный, преподанный им родителями. Если родителей не любили их родители, не научили любить, то они сами повторят те же ошибки по отношению к своим детям.
А потом в старости будут требовать ответной любви от детей. А откуда она в них появиться, если в сердце вместо любви поселилась ненависть, злость и униженность.
Нелюбимые дети становятся взрослыми, которые не умеют любить.
Всем добра!
Автор: страницы

Источник