ПОЗОР СЕМЬИ

Я возвращалась домой в отличном настроении. Пришлось постараться, но всё же актуальные и отложенные на случай «когда будет минутка» рабочие задачи были успешно закончены, а я удалилась в отпуск после благосклонного кивка начальника. И теперь я шла домой и почти не обращала внимания на дышащую теплом молодую осень.
Мне не терпелось оказаться дома.
До кончиков ресниц меня наполняло предвкушение, как я приду домой, зайду в комнату, удобно сяду, задержу дыхание и взлечу выше облаков, наслаждаясь волнами накатывающей эйфории.
Но, видно, кому-то я успела крупно задолжать, потому что дверь моей комнаты оказалась изуродована засовом и огромным амбарным замком.
— Это что перевела я непонимающий взгляд на родителей.
Надо же, все собрались в коридоре, настороженно ожидая моей реакции. Мать скорбно поджимает губы, с вызовом глядя на меня. Явно её идея. Отец смотрит с укором поддерживает мать. Брат ковыряет ногой линолеум. Его, скорее всего, вообще не спросили.
— С этого дня, дочь, ты спишь на диване в большой комнате, отец заговорил всё-таки, ну надо же.
— А мои
— Не смей! истерически выкрикнула мать. Забудь о них, если мы хоть немного дороги тебе!
— Но почему Это же всего лишь
— Это зависимость, дочь! Как ни называй, это всё равно зависимость сродни наркотической. А дочь-наркоманка горе в семье. Позор семьи, дочь! Но мы тебя вылечим.
— Но я же
— Перетерпишь. Переломаешься и отпустит. Будешь нормальным человеком, а не как эти твои друзья-иждивенцы.
— Нормальным Это хата в ипотеку, Жигули в кредит и одна и та же работа на ближайшие пятьдесят лет Да уж лучше к наркоманам, под забор! я рванулась к дивану, на котором мне предстояло провести ближайшее непокорное время, и заплакала в подушку. Брат потоптался рядом, но ничего не сказал. И правильно я сейчас и святого Луку могла бы обматерить.
Ближайшие десять дней смешались в моём сознании в одну грязно-серую кляксу.
Меня натурально ломало. Пальцы бессильно скребли по диванному подлокотнику, взгляд, стоило только перестать его контролировать, тут же прикипал к двери, за которой заперли мою прелессссть. Я равнодушно отмечала встревоженность отца, молчала в ответ на обеспокоенные слова брата, пересчитала все завитушки обоев на стене напротив.
Изредка к матери приходили сердобольные соседки и утешали её, что «ох, вовремя ты спохватилась, Настюша, ну ничего, скоро попустит её, и будете жить нормально». Мать оправдывалась, что оно как-то незаметно начиналось, а тут как опомнились у дочери зависимость
Мне было всё равно. Плохо. Тяжело. Ломало.
Примерно на десятый день моего отлучения от смысла жизни в комнату зашёл брат. У него на плече была сумка, а в руках связка ключей. Я почти не обратила внимания на него, упрямо пытаясь вспомнить и удержать ускользающее ощущение восторга, от которого меня отрезал засов на двери.
— Ох ты ж горе горькое, — вздохнул брат, садясь на корточки рядом с диваном. Ты ж на моль бледную похожа, Ксюха.
— Я знаю, голос был под стать моли, такой же скучный и бесцветный.
— Не могу больше на это смотреть. Вот, держи сумку.
— Зачем
— А вот ключи. Адрес: Зарянская 25, квартира 19. Сумку откроешь только там, хорошо
— Неужели
— Только. Там. Меня и так предки прибьют, а если застанут тебя в наркотическом угаре, то убьют обоих. Вали быстрее, мать через час должна вернуться, и не дай Боже вам с ней пересечься.
— Спасибо, — мой голос дрогнул и сорвался. Я всё ещё не могла поверить, что моё счастье вот в этой небольшой сумке, которую я успела повесить на плечо. Руки тряслись. Ещё раз с признательностью взглянув на брата, я выскочила из квартиры.
Полчаса дороги показались мне чем-то средним между минутой и столетием. Я неотрывно смотрела на асфальт из окна автобуса, поторапливая его: «Быстрее, быстрее!». Улица дом квартира ключ чуть не сломался в скважине, настолько дрожали мои руки. Как я выдержала эти десять дней Не помню. Не хочу помнить.
Сейчас уже скоро
Пока я доставала из сумки всё необходимое, оттуда выпал листок, аккуратно сложенный вчетверо. На нём была размашистая надпись «Моей дурной сестрице». Знает, чем заинтересовать, это точно. Что ж, в благодарность я могу хотя бы сначала прочитать его записку.
«Думаю, что не ошибусь, если предположу, что ты даже не спросила меня, зачем я это делаю. Не буду врать. Сначала я был солидарен с предками. Ты со стороны выглядела как безнадёжная наркоманка блуждающий взгляд, ноль внимания на окружение, подрагивающие пальцы, выражение блаженства на лице Жуть.
И я знал, что лечение редко бывает приятным. Зато избавление от зависимости того стоило, как мне казалось. Но потом я прочитал один из твоих рассказов, которые ты успела выложить в сеть. И знаешь, если рассеянность и неадекватность цена твоего вдохновения, то пусть. Поэтому сейчас я соберу тебе вещи и выпну на съёмную хату. Продукты в холодильнике, одежда в шкафу (выносил понемногу).
Можешь не благодарить.»
Я аккуратно сложила листочек вчетверо и тыльной стороной кисти размазала выступившие слёзы. Потом открыла ноутбук, зашла в один из документов, в котором бережно хранилась почти дописанная книга, и дописала на первой странице посвящение:
«Моему брату, поддержка которого помогла мне сохранить вдохновение и рассудок.»
Впереди были долгие три дня. Три дня писательского восторга, который, пожалуй, и правда сродни наркотическому…
Автор:

Источник