Истории из жизни реальных людей
А знак такой будет: как одолень-трава цвет наберёт, да на старой иве, что ветки свои в воде купает, вороньё усядется, а в лунные ночи из серебряной глади плач будет слышаться, значит, время пришло, да хозяйка жертву требует. Жертва та кровь молодецкая. Не дадут подобру сама возьмёт, да накажет ещё за ослушание. То овода напустит, что скотину в топь загонит, то засуху да мор нашлёт, то воду испортит, а то и детей малых да неразумных диковинными свистульками заманит в место страшное да гиблое. Над пьянчугами потешится сначала, а потом туда же их на дно омута, и концов не найти. Да, бывало, так разойдётся нежить, что спасу нет никакого, а тут и знак явится. Люди тёмные, в приметы да знаки верили, против воли богов да старейшин не шли, отдавали, что велено.
***
Место это почитай лет тридцать загадкой уже было. Аккуратный, будто очерченный пятачок твёрдой земли у самой кромки обмелевшего заросшего озерца. Озерцом сейчас этот мутный пруд, покрытый ряской, вряд ли назовёшь. Так вот, земля на этом пятачке, будто выжжена: ни кустика, ни деревца, ни травинки. На краю поляны стояла огромная высохшая ива. Одна старая толстая ветвь давно обломилась и упала одним концом в пруд , выпустив на поверхность несколько тонких веточек, напоминающих скрюченные пальцы. Пушистый мох покрыл полусгнившее дерево, образуя зелёную дорожку на чёрном фоне, уходящую прямёхонько в воду. И зверь, и птица обходили и облетали это место стороной. Странно было то, что поляна эта никогда не покрывалась растительностью. Чёрная жирная земля давно должна была дать жизнь молодой поросли, окружавшей это место, но пятачок так и оставался чёрным, пустым и безжизненным не один десяток лет. За ним тянулся полосой небольшой сосновый бор, переходящий в топкое бескрайнее болото. Грибники да ягодники сюда забредали редко. Пугала близость опасных топей, да и сама поляна никак не вписывалась в окружающий лесной пейзаж. Посмевшего ступить на мрачный пятачок, незамедлительно охватывала волна поглощающего страха и желание броситься в мутную отталкивающую воду затянутого пруда. Не искупаться, освежив натруженное тело, а именно броситься, уйти с головой на самое дно, разрывая ковёр из ряски. Находились очевидцы, которые утверждали, что видели нечто, напоминающее женщину с распущенными волосами, сидевшую на ветке ивы, покрытой мхом. Но она так быстро соскальзывала вниз, не издавая всплеска, и наводила ужас на случайных соглядатаев, являя их взору чешуйчатые кольца змеиного тела. Говорили ещё, что видели ночью голубые огоньки, точно по кругу окружающие поляну, слышали томные вздохи и тихий плач, да жуткий вой со стороны близлежащих болот.
***
Костерок весело потрескивал под походным котелком, в котором уже закипала вода. «Головёшку туда кинь, чай с дымком будет», — окрикнул приятеля крепкий паренёк, ловко насаживая на шампуры кусочки промаринованного мяса.
Шумная весёлая компания, поначалу и не думала останавливаться так далеко. Хотели там, куда ездили все отдыхающие любители природы и свежего воздуха. Это Ленка, высокая брюнетка с короткой стрижкой и весёлыми блестящими глазами всех с толку сбила: «Поехали да поехали, на аномальную зону посмотрим. Там, дескать, трава не растёт, да зверь не ходит». Это ей подруга говорила, а сама-то, небось, и не была здесь ни разу. Тряпочный телефон, наслушаются быличек всяких. Ещё бы толком объяснила, где эту аномальную зону искать. Машину оставили, продирались сквозь кусты битых часа два с тяжёлыми рюкзаками. Поисцарапались, устали, как собаки, вот и решили плюнуть на всё и остановиться здесь, на широкой просеке.
Красотища! Птицы поют, ручеёк журчит ласково и успокаивающе, в молодой листве играют солнечные блики, а воздух! Лагерь разбили быстро, пока девчонки собирали сушняк для костра, Серёга с Витьком набрали воды, благо ручей был недалеко. Наливая живительную влагу в котелок, увидел Сергей, как в блестящих струйках промелькнуло что-то чёрное, тонкое, длинное, как шёлковая нить. Подцепив её пальцами, паренёк долго и обстоятельно разглядывал находку. «Тфу, волосина что ли! Откуда ей быть здесь Ладно, там травинки, листья, муравьи да жучки, но это», — поморщился он, стряхивая пакость в траву.
Что может быть лучше единения с природой! Нежные листочки молодых берёзок чуть заметно подрагивали под дуновением ветерка, верхушки сосен напоминали причудливые фигуры, замершие в разных позах, а плывущие облака навевали сладкую дремоту и приятные воспоминания.
Темнеет в лесу рано. Оставаться на ночлег в незнакомом месте, не очень-то хотелось, а до дороги путь неблизкий. Скоро компания засобиралась в обратный путь, негодуя на то, что из-за Ленки потеряли столько времени, а обещанной аномалки так и не нашли. Серёга двинулся к ручью, чтобы набрать воды, ведь съеденный шашлычок скоро потребует мокрого, жиденького и холодненького. Отойдя на несколько метров за густой кустарник, он в недоумении остановился: вот русло ручья, но вода больше не струилась и не звенела завораживающими переливами. Кое-где на дне поблёскивали малюсенькие лужицы, да мокрая трава напоминала о недавнем присутствии лесного ручья, пропавшего куда-то в одночасье. Сергей растерянно оглянулся. Пустое русло тянулось тёмной ленточкой и исчезало за приземистым ельником. «Чего это. Может подмытый камень обвалился, или коряга какая отвернули ручей в другую сторону». Сергей ещё раз оглянулся на суетящихся ребят и пошёл вверх по руслу, надеясь разгадать загадку пропавшей воды. Минут через пятнадцать земля под ногами утратила привычную твёрдость, всё чаще и чаще стали попадаться неглубокие ямки, наполненные мутной зелёной влагой. Сергей хотел уже повернуть назад, когда кусты расступились, и в приближающихся вечерних сумерках, перед ним предстала небольшая круглая, как монетка поляна, сплошь усыпанная незнакомыми цветами. На краю поляны высилась огромная ива, нижние ветки которой, покрытые длинными листочками печально склонились к водной глади небольшого заросшего пруда. Верхние ветки, сухие и безжизненные были густо облеплены вороньём, неподвижно и молча, следившим за появившимся из леса пареньком. Это вороньё и закат, окрасивший поляну в багровые тона, придавали открывшемуся пейзажу такие мрачные и зловещие оттенки, что Сергей невольно попятился, забыв об исчезнувшем ручье.
Раздался тихий всплеск, и из воды показалась женская головка, обрамлённая длинными чёрными, как смоль волосами, спадающими мокрыми прядями по обнажённым плечам и спине женщины. Большие чаши грудей томно колыхались от каждого плавного движения, выходящей их воды красавицы. Капли воды заиграли россыпью алмазов на молочной белизне кожи, а призывный печальный взгляд гипнотизировал парня, обещая растворить его без остатка в глубине этих чертовски красивых глаз. Сладкая нега разлилась по телу. Какое ему дело до Ленки и друзей, оставшихся на лесной просеке, если рядом богиня, дарующая неземное счастье. Это счастье влекло Сергея всё ближе и ближе. Сначала, женщина робко коснулась его ноги, проводя пальцами по лодыжкам. Её головка поднялась выше, не сводя глаз с лица парня. Она скользнула за спину и обвила его плечи, наклоняясь к самому уху. Что-то липкое и холодное коснулось щеки и пробежало вниз по шее. Сергей почувствовал боль в ногах, будто их стянули толстой верёвкой. А потом наваждение спало. Совсем близко он увидел длинный раздвоенный язык, шарящий по его лицу, шее, заползающий под одежду и обжигающий, как кипяток. Сильные живые кольца, покрытые узорчатой чешуёй, обвились вокруг его тела и сдавили его мёртвой хваткой, лишая возможности пошевелиться. Тонкие руки вытягивались всё больше и больше, опоясывая такими же кольцами грудь и шею. Лицо Сергея стало багровым от напряжения, белки глаз налились кровью, а в ушах стоял звон. Чудовищная боль пронизывала его кости, которые трещали под натиском сжимающихся змеиных колец. Красота женского лица сменилась омерзительным оскалом длинных острых клыков, предназначенных рвать слабую плоть, высасывая тёплую кровь из своей жертвы. Клыки вонзились во вздувшуюся жилу, тело парня уже не сопротивлялось, превратившись в бесформенный комок, увлекаемый под воду. Змеиные кольца заиграли, отливая металлическим блеском, и исчезли под мягким ковром ряски, тут же затянувшей водяные проплешины. Стая воронья сорвалась со старой ивы и со зловещим криком полетела в сторону леса.
***
Две зарёванные, испуганные девушки с глубокими царапинами на лицах и руках, перемазанные засохшей грязью и с запутавшимися в волосах хвоинками, сидели в приёмном покое местной больницы и истерично что-то объясняли пожилому стражу порядка.
— Мы, мы костёр жгли, искали, кричали, а потом, когда стемнело, и Витька пропал.
— Да, сначала Серёжка, а потом Витька! Он к ручью пошёл, куда и Сергей, мы ждали, ждали, а он не вернулся.
— Ещё вороны кричали, жутко так.
— Девушки, ночью эти птицы спят, просто вы устали, натерпелись страху, друзей потеряли, вот вам и результат, — строгим поучительным тоном сказала женщина в белом халате, вызванная для осмотра и оказания первой помощи юным туристкам.
На её памяти таких случаев немало было. Заплутает кто в лесу, да ещё ночью, не столько увидит, сколько сам напридумывает. Ему со страху любой шорох да хруст такой жути нагонит, что потом одной валерьянкой не вылечишь. А как нарассказывают, что видели и слышали, так только диву даёшься надо же, какое у людей воображение в лесу просыпается. Ну, а девушки, по всему видать, натуры чувствительные, нервные, мнительные, чего с городских взять. Если бы она знала, как эти чувствительные натуры по лесу пробирались с рассветом, напрямик через буреломы да многочисленные овражки. Как потом по дороге неслись, без конца оглядываясь, потому что жуткое карканье, похожее на насмешливый хохот, казалось, преследовало их и давило на мозг одуряющей тяжестью.
Только старый участковый вздыхал про себя: «Опять! Ещё лето толком не началось, а люди уже пропадают. Вот мороки-то будет с поисками, хорошо, хоть эти выбрались».
***
Её нутро просило крови, жертвенной крови. Люди забыли про неё. Больше сотни лет не приводили живую дань, чтобы умилостивить и отвести беду от своих селений, смердящих копотью. Больше сотни лет сам Чернобог даёт знак, и сухое дерево покрывается листьями, а вестники смерти слетаются, чтобы разделить с ней её пиршество. Нет жертвы, нет костров, нет печальных песен в её честь, не боятся люди, как раньше, засухи, мора, да смерти, лишь случайные прохожие тешат её кровью своей, разжигая голод и обиду.
Тугие кольца яростно заходили по воде, сминая щетинистый камыш, кроша гнильё и подымая со дна бурую вязкую тину.
***
Гришка уже раз сто рассматривал непонятно что, лежащее на дне маленького ящичка. Стекляшка, бережно завёрнутая в несколько слоёв разноцветных тряпиц. Из-под чего пузырёк не понятно, горлышко, вроде как, глиной замазано, но, сколько ни старался Гришка сковырнуть эту замазку, так ничего и не получалось, словно печать кто наложил. В пузырьке лежал маленький жёлтый камень, напоминающий каплю янтаря. Что за камень и чего с ним делать Всю зиму его Гришка в кармане носил, бывало, и знакомым показывал. Те только руками разводили, вот если бы потрогать да поближе посмотреть, а так хреновина непонятная. Уже и весна на дворе, работы невпровороть, некогда с этой диковиной носиться. А тут, случай помог.
Зашла к бабушке соседка, баба нехорошая, сварливая да завистливая. Чего ей там понадобилось уже и не разберёшь. Гришка в это время на кухонке сидел да блины уминал. Пузырёк он давно на шкаф поставил, да уж и забыл про него. А тут, соседка только ногу за порог, камешек внутри ожил, заискрился разноцветным перламутром, наполняя комнату солнечными зайчиками. Соседка побледнела аж, и назад. Только дверь за ней закрылась, камешек опять в каплю свернулся, ни искр, ни света.
«Того, кто с чёртом жизнь ведёт, огонь укажет наперёд. Того, кто кровь людскую пьёт, огонь Ярилы в прах сожжёт». Гришка даже подскочил на заднице от неожиданности, давно ему никто в ухо не шептал. «Заговорами, травками да оберегами не со всей черенью справиться можно. Тут сила посильней нужна, смекай земля, огонь, вода».
Гришка долго думал, кем да к чему слова сказаны были, а сам всё на стекляшку косился. Чудно, огонь Ярилы! Понятно теперь, плохой человек или чего похуже свет из камня появится, а вот насчёт крови людской
***
Поиски пропавших парней результатов не дали. И просеку нашли, и палатку, и следы от костра, и лес вокруг прочесали. Сгинули пацаны, может, на болота забрели, хотя вряд ли далековато. Или зверь какой Так следы были бы. Местные старожилы перешёптывались, знали, что место там есть нехорошее, будто, ещё при царе капище там было, а теперь поляна мёртвая. Люди и раньше пропадали, нечасто, правда, но было дело. Сами обходили то место стороной от греха подальше, пусть власти сами разбираются.
Разговоры о происшествии на Гришку угнетающе действовали, а потом и вовсе невмоготу стало. Толкает его что-то туда, жжёт изнутри, а сам чувствует, что пострашнее там что-то лешего да болотника.
«Сила дана, так чего отсиживаться», — успокаивал он сам себя, продираясь сквозь колючие кусты дикого малинника, время от времени проверяя карман с заветным пузырьком.
Казалось, воздух застыл в предвкушении дождя. Пелену духоты не разогнали ни опустившиеся сумерки, ни ветерок. Наоборот, с ближних болот густым облаком подползал ядовитый туман, грозивший вот-вот накрыть заиленный пруд и поляну. Вот и ива, усеянная чёрными птицами, и цветы вокруг. Никакая она не мёртвая, поляна-то. Ждёт она, его ждёт, Гришку. Неподвижная зелёная гладь дрогнула, и Гришка увидел её, плавно и медленно выходящую из воды ему навстречу. Гришку не смутили её бесстыдная нагота и печальный манящий взгляд. Женщина по пояс стояла в воде, оглядывая его своим огромными загадочными глазами. «Что, гадина, искупаться приглашаешь в своей помойке Хрен тебе, давай уж ты сюда, здесь и пообнимаемся», — усмехнулся Гришка, махнув рукой, приглашая чертовку выйти из воды. Она пошла, нет, заскользила бесшумно по поверхности, выставляя напоказ огромный змеиный хвост, а не белые округлые бёдра. Чешуйки заскрипели по земле, очерчивая вокруг Гришки круг, потом скользкое холодное тело обвилось вокруг ног, подымаясь всё выше и выше. Не дожидаясь, пока змеиные кольца сомкнутся на нём смертельными объятиями, стараясь не обращать внимания на холодные руки, шарящие по телу и раздвоенный язык, ежесекундно выскальзывающий изо рта нежити, Гришка разжал кулак с драгоценным даром: «Что, гадюка, обсохнуть не желаешь! Тут тебе Ярило огонька передал!» Маленький осколок камня, лежащий на дне стекляшки, будто просыпаясь, засветился ровным мягким светом. Через секунды брызги горячих лучей осветили поляну и змеиное отродье, злобно уставившееся на оживающий свет. Закрываясь руками от испепеляющего жара, с быстротой молнии она заскользила вниз. Гришка почувствовал, как ослабла сила, стягивающая ноги. «Не всех заговорами да травками напугать можно. Есть и посильнее нечисть, древняя, забытая, затаившаяся», — вспомнил он слова услышанные. Змеиное тело извивалось и корчилось, разбрасывая по сторонам ошмётки сползающей кожи. Воздух наполнился запахом горелого мяса и жжённых перьев. Обгорелый остов твари расползался серым пеплом по чёрному берегу. Испепеляющие лучи медленно угасали, прячась в крохотном осколке смолистой капли. «Ишь ты. это я, значит, солнце в руках держал, — сказал Гришка, потрясая рукой в воздухе и дуя на ладошку, на которой появлялся внушительный волдырь. ну и меня Ярило отметить не забыл».Земля вокруг почерневшей ивы была усеяна трупиками обгоревшего воронья.
Редкие капли надвигающегося дождя забарабанили по поверхности пруда. Смоет дождь серый пепел, освежит воздух от смрада горелого, земля впитает влагу нечистую, а взошедшее солнце разгонит ядовитый туман и подарит этому месту новую жизнь, простую, понятную, радующую своей красотой глаза и душу.
Продолжение следует…
dianaviugina