Истории из жизни реальных людей
Ну ничего себе. Никогда бы не подумал, что кто-то из наших умеет нормально стрелять, а теперь вот.. Ладно, не важно. Я все равно успел сделать то, что хотел. И остался жив. Прекрасно, не правда ли Вдохнув пыльный воздух всей грудью, посмотрел на осколок зеркала у меня в руке. На нем была пара капель крови, кажется, еще незасохших. Подарок жены Грега, вручила ему как раз перед этой дурацкой войной. У парня вечно были нелады с прической, вот она ему и.. А теперь этот неуклюжий малец валяется в 10 метрах от меня, в лужице собственной крови. Дурачок так и не понял, что кинули в него вовсе не гранату, а камень, и с воплями убежал из — за укрытия.
Я взял какую — то тряпку, валявшуюся неподалеку и накрыл ей осколок. Ткань была не слишком плотная, и через осколок можно было отлично увидеть мое грязное сщурившееся лицо, но он, как и задумывалось, не блестел на солнце. Ай да я. Ай да чертов гений. Не зря же высшее получал! Не зря.
Просунул обмотанный осколок сбоку от стены, за которой прятался. Помотал им туда — сюда, пока не нашел паренька с винтовкой, который сидел чуть вышел по улице. Прищурился, вгляделся в его лицо. Надо запоминать тех, кого собрался убить.
И офигел. Лицо парня было мне знакомо.
Тут я залился громким, истеричным хохотом.. Первый раз за всю войну, с трудом сдерживая себя, что бы не начать кататься по полу. Вот попал — то, а
Кое — как успокоившись, я решил поздороваться:
— СЕРЕГААААА, — заорал я, — ЗДОРОВОО! — и опять захлебнулся в приступе смеха. Глянул в осколок. Лицо у Сережки было до крайней степени охуевшее.
-Миша — как то смущаясь, хрипло спросил он. — Ты
-Я! — кое как успокоившись, но продолжая тихонько хихикать, сказал я. — Ты, значит, из страны не уехал
-Нет.. А ты, значит, обжился там, да — это было сказано все тем же ошалевшим голосом, но уже с какими-то неприятными нотками.
-Обжился, обжился. Но видишь вот — по планам, уехал чтобы от нашей армии откосить.. а попал в другую, да еще и на войну, — я опять начал выть от истерического смеха. — Ну что, так и будем сидеть
-Будем, — сухо сказал он, — я тебя, конечно, рад слышать, но вот как увижу — обязан всадить тебе пулю.
-Смешно выходит
-Вовсе нет. Не ту сторону ты выбрал, — сухо отрезал мой Сережа.
Тут смеяться я перестал.
-Не ту, говоришь, сторону — голос мой начал отдавать металлом. — А твоя, значит, та Тут у нас, получается, те и не те стороны, да
-Вы на нас напа..
Я выстрелил в воздух, из-за чего он шарахнулся в укрытие и замолк.
-Мы — я уже орал от злости. — Мы, Серый, это кто Я в первых рядах, конечно же, пошел стрелять в собственных бывших соотечественников! В добровольцы записался, жену кинул, работу! Очень, блядь, мне надо было пострелять!
-Понял, понял, не ори, — вздохнул он. — Но ведь уехал же от нас, пошел, все таки.
-Государство для человека, не человек для государства! — огрызнулся я известной фразой. — Сам знаешь, что у нас все тогда не ахти было, полное бесправие. Я мог уехать — я уехал, понятно И не смей вливать себе в голову всё это патриотическое дерьмо: ты сам, сам хотел свалить со мной, просто не смог!
Я услышал еще один вздох. Я был прав, я знаю, можешь не гово..
-Ты прав.
…рить. И что теперь делать Уж лучше бы ты заорал, что я предатель, и я бы спокойно тебя убил.
-Я не хочу тебя убивать.
Ох. Правда, что ли
-А ты думаешь, что мне хочется друга детства свинцом кормить — я не понял, он что, правда так думает — Думаешь, я просто так с тобой заговорил
-Не знаю я, почему ты заговорил. Может, лучше бы и не говорил. Сам знаешь, что уйти мы просто так отсюда не можем.
На удивление прав. Бежать особо некуда.
Но все же..
-Уйти, наверное, не можем — озвучил я свои мысли, — но вот знаешь, чего я смеялся-то
-Истерика
-Нет, ну что ты.. Я офицер все-таки, мне по должности не положено! — попытался пошутить я.Из-за укрытия послышался смешок. Хорошо.
Я продолжил.
-Просто вспомнил, как мы в детстве стрелялись. На пластиковых пистолетиках, на площадке в том парке около дома, помнишь Будух, бадыщ! — я опять засмеялся. Ведь действительно все это прекрасно помню: эти пухлые куртки, осеняя листва, желто-зеленая детская площадка в глубине парка — Помнишь же, Серый, помнишь
-Помню, — грустно сказал он, — мы еще без пулек договаривались..
-Да! — воспоминания нахлынули на меня, и я был в полном восхищении. — Да! Без пулек! Шарики эти проклятые, больно били, мы еще в глаза так попасть боялись, что вовсе без них стреляли! Бдыщ, бдыщ, тутутутуту.. Вот было время! Вот веселились!
-Точно… — он говорит все так же грустно, но мне уже все равно.
-Нахер эту войну, Серый, нахер ее! — руки дрожали, я не мог перестать говорить. — Нахуй ее даже, в общем-то! Она никому не нужна, она не про нас, не для нас, ни для чего. Хочу стрелять только без пулек — как тогда, понимаешь Хочу в тот парк. Домой хочу. если честно, с женой тебя познакомить — она рыжая, представляешь Помнишь, я всю жизнь тебе говорил, что у меня жена рыжая будет — я опять рассмеялся. — Не в силах я больше сидеть, Серега, я выхожу!
Я откинул автомат, и пошел к нему, продолжая смеяться. Выдумали тут еще — война…
Я прошел рядом с Грегом. Мимо Джорджа, мимо Йоси. Подумал вдруг, что хороший у нас интернационал в полку, и рассмеялся еще сильнее.
Быдыщ.
Я прекратил смеяться, и опустил глаза на свое бренное туловище. Так вот, оказывается, как оно бывает.
Поднял глаза. Увидел его. Услышал Прости. Услышал что-то про отсутствие выбора, и про то, что я уехал. Что-то про то, что у него жена. У меня же тоже жена, гад, я только что говорил!..
Держусь из последних сил. Кранты мне.
-Серега, — говорю, — Серый.. Договорились же без пулек… — голос у меня хриплый, булькающий. грустный. Вижу, что он плачет. — А ты…
И падаю в осенние листья. В толстой, нелепой куртке. Рядом — желто-зеленые качели.
Улыбаюсь.
Спокойной ночи, Проигрыватель.
Проигрыватель