Любовь бутербродиком

Он обмазал ее грудь шоколадной массой. Затем вымостил клубникой дорожку к ямочке пупка, а саму ямочку заполнил ликером. Она только поеживалась и прерывисто вздыхала, томно ожидая, чем же закончится это строительство. А Он своими толстыми волосатыми пальцами не спеша зачерпывал из вазочки взбитые сливки с кусочками авокадо и аккуратно прокладывал этой восхитительной массой тропку еще дальше и ниже. Закончив отделочные работы, с причмокиванием обсосал перепачканные пальцы, затем наклонился над Ее грудью и стал слизывать шоколад. Его сизый толстый язык мелькал все чаще и чаще, тщательно обрабатывая набухшие шоколадные соски и приводя Ее в экстаз. Не выдержав, Она с искаженным от страсти лицом обхватила Его голову обеими руками и потащила ее вниз, к сливкам с авокадо…

— Выключи, Костик, я больше не могу на это смотреть! – простонала Лариса.

— А что, пусть идет, — вяло запротестовал Костик. – Сейчас самое интересное будет.

— Я тоже так хочу! – вдруг загорелась Лариса. – Не то, что мы с тобой – все бутербродиком да бутербродиком.

— Это чтобы я тебя чем-нибудь перепачкал и облизал, да

— Ага, и облизал, и все остальное, — мечтательно прижмурила глаза Лариса. – Ну, надо же как-то разнообразить наши отношения.

– А что, можно, — подумав, согласился Костик. — Тем более, что мы еще не ужинали.

— Ну так, что же ты теряешь время Приступай к делу! – поторопила мужа Лариса, укладываясь в постели поудобнее.

— Ты бы это, халат-то сняла, — посоветовал Костик. – Как в видаке чтобы. Ну, я пошел.

Он ушел на кухню, захлопал там дверцей холодильника, загремел посудой, на плите что-то зашкворчало. Лариса недоуменно принюхивалась к доносящимся с кухни запахам. Наконец появился Костик. Он сноровисто расстелил на оголенном животе жены скатерку, принес исходящую паром тарелку, нарезал хлеба.

— Ты чего это, а Ты чего, дурак, что ли – растерянно залепетала Лариса. – Горячо же.

— Да ну, он теплый, я сильно разогревать не стал, — возразил Костик. — Сметаны положить

— Ты что, собрался жрать на моем животе – возмутилась Лариса и сделала попытку привстать. – Извращенец! Я тебя о чем просила

— Это те, которые в видаке, извращенцы, сразу с десерта начинают, — сказал Костик. — А я все по-человечески делаю. Вот сначала первого похлебаем – я что-то в обед его плохо поел. А сейчас борщок настоялся, в самый раз. Ну, открывай ротик-то! Вот, ложечку тебе, ложечку мне, ложечку тебе, ложечку мне.

Ошарашенная Лариса молча водила широко открытыми глазами за ловко шмыгающей в руке мужа ложкой: от тарелки к ней в рот, снова в тарелку и в рот себе, снова к ней, снова к нему…

Скоро тарелка опустела.
— Ну как, вкусно – Костик заботливо слизнул с губ Ларисы остатки борща, чем привел ее в трепет. – Лежи, лежи, я за котлетами пошел.

— Горчицы не забудь прихватить, — грудным голосом сказала ему в спину Лариса и счастливо улыбнулась.

Котлет они поели, уже просто сидя рядышком на постели и болтая о всякой чепухе.

— Ну, теперь можно и о сладком подумать, — сказал, наконец, Костик. – Только, Ларисочка, у нас ничего, кроме халвы и малинового варенья, нет. А оно совсем жидкое. Стечет с тебя все, на фиг, и только постель перепачкает.

— Ты у меня и так самый сладкий! – пролепетала Лариса и прижалась к нему голой, но чистой и теплой, ничем не перепачканной грудью. – Иди ко мне скорее! Ну как, как… Как всегда — бутербродиком! Мне так нравится…

Валеев

Источник