Время такое

Тук-тук… То ли в висках стучит, то ли в сердце, то ли маятник старых настенных часов тикает — все смешалось. Третий день Майя бюллетенила с сильнейшей мигренью, не отпускавшей ее ни на минуту.
Тук-тук…
Танн… танн… танн… Монотонно пробили часы в такт Майиному настроению. Четыре. Алешку из детского сада скоро мать приведет.
На фоне всех недавних событий Майя радовалась таким недолгим передышкам: когда уходила мать, она хоть немного могла расслабиться и отдохнуть от вечного зудения:
— Подумай о сыне. Такое пятно на биографии. На всю жизнь. Позор на всю семью. Позор.
Да. Позор.
А не они ли с отцом тот ворованный балык да шашлык из отборной свинины ели А сколько шумных застолий под такую закусь собиралось Вся родня стекалась: братья-сватья, кумовья да седьмая вода на киселе. Кто только у них не бывал за их недолгую с Олегом семейную жизнь.
Тук-тук…
Отец не лучше:
— Разведись, я тебе жениха из своих цеховых молодцев найду. Справим свадьбу — быстро все забудут. У Алешки отец появится. И ты мужней женой жить будешь, а не соломенной вдовой прозябать. Разведись.
Тук-тук…
Майя перевернула влажный кусок марли, лежавший на лбу. Взгляд упал на старый книжный шкаф. Вон там, за четырехтомником Джека Лондона лежала она проклятая записная книжка. Из-за нее теперь Алешенька сирота при живом отце, а она — вдова соломенная. Сокол ты мой синеглазый, Олежка ненаглядный как же так-то В груди тоскливо заныло.
Тук-тук…
Не унимается боль. Молотком бьет. Тук-тук-тук… Да нет, снаружи, вроде. Майя прислушивается: дождь Нет. В окно кто-то стучит. Отбросив в сторону марлю, нащупывает тапки и бредет на террасу, где сквозь запотевшее стекло еле виден темный силуэт.
— Кто
— Мне Майю Владимировну.
На пороге, встряхивая наполовину сложенный зонтик, стоит немолодая женщина в темно-синем плаще.
— Здравствуйте. Не узнаете меня Я Макарова.
Превозмогая боль, Майя силилась вспомнить, где она видела эту женщину. Тук-тук… Она будто бы перематывала обратно плёнку памяти. Тук… Пять лет… с конфискацией имущества… тук… свидетель Макарова…
Майю захватила такая волна ненависти и возмущения, что боль в висках на мгновение отступила:
— Это ты, тварь! выдохнула она. Чего тебе
***
Две Майки были неразлучны со школьной скамьи и даже внешне слегка походили одна на другую. Майка Нежданова только пошустрей была чуток, и училась лучше. Да и кавалер, Сережка, у нее рано появился аж в одиннадцать лет. За него в восемнадцать она замуж и вышла.
Майка Воронина также, как и ее подружка, озорная да веселая была, однако, поскромнее. С мальчиками ни-ни до самой Майкино-Сережкиной свадьбы, где она его встретила того, о ком даже в самых смелых мечтах и помыслить не могла — не то, чтобы замуж. Но судьба, видимо.
Олег был младшим из четырех братьев Саввиных. В соседнем поселке они жили. Все четверо красавцы, как на подбор: голубоглазые, высокие, статные. Грозой на всю округу слыли: девчонки только при одном упоминании этой фамилии в обморок падали насмерть влюблялись.
На момент знакомства Майи и Олега трое старших братьев женаты уже были все «по залету». Только Олег не такой был. Или это Майя была другая. А может, эта курносая девчонка в нем такие чувства вызывала, которые не давали инстинктам первобытным наружу вырваться и, тем самым, семейную «традицию» продолжить.
Так или иначе, а только после двухгодичных прогулок «за ручку», сыграли они шумную свадьбу. Вся округа пришла порадоваться, а поклонницы Олеговы тихонько поплакать.
Через год сын Алешка родился.
Время было андроповское: застойное, дефицитное.
Майя, воспитательница детского сада, какое-то время вообще без работы дома сидела по понятным причинам.
А Олег… Семейной традицией у Саввиных было не только девчонок с ума сводить. Обвальщиками братья были все на мясокомбинате работали. Тем и жили. Хорошо жили, надо сказать. И не только они и их семьи, но и все, кто с ними так или иначе соприкасался. Дом всегда был полон шумных компаний. Любили их за это.
Вот и в семье Олега и Майи, поселившихся у ее родителей, завелась эта добрая традиция всех родственников и друзей приглашать по поводу и без на шашлык да балык, а когда и на черную икру, которую Олег, бывало, пол-литровыми банками приносил.
Эх, и веселое было время!
Тесть с тещей не могли нарадоваться на зятя своего новоиспеченного: старшей-то дочке куда меньше с мужем повезло инженер-математик достался — что с такого возьмешь А вот Олег Петрович вот это зять! Всем зятьям зять!
Но не только угощениями Саввины славились. Время дефицитное: в гостях-то, конечно, хорошо окороков да сервелата отведать, но только и домой неплохо бы принести чего.
Вот и стали родственники да друзья-подружки заказы Саввиным делать: кому колбасы, кому вырезки, кому еще какого деликатеса, простым смертным недоступного.
Ну и понеслось.
Все сделки Майя, в основном, проворачивала. Покушать хорошо все любят, поэтому «бизнес» ее резко в гору пошел от заказов отбоя не было. Пришлось даже учет вести: кому, сколько и чего принести, ну и кто сколько, соответственно, за это должен. А записи все Майя аккуратным почерком в маленькой такой записной книжечке вела, которую в отцовском шкафу за Джеком Лондоном прятала.
Только вот никудышными сторожами Белый Клык и Мартин Иден оказались быстро книжечку ту при обыске обнаружили она-то и стала основным вещдоком в деле Олега Саввина.
Да. Время такое было, застойное.
Не один Олег этим занимался, конечно. Только вот вниманием сослуживицу одну он обошел то ли забыл впопыхах про нее, то ли еще по какой причине но только не поделился очередной порцией дефицита мясного с Зоей Макаровой. А та злопамятной оказалась, а может, просто ревность одинокой женщины дала о себе знать. В общем, сдала Зоя Олега донесла о «бизнесе» его куда следует.
Да. Время было такое, андроповское.
И вот осталась Майя, воспитательница младшей группы детского сада, с четырехлетним сыном Алешей на руках.
Родня вся как-то внезапно ополчилась против Олега. Даже родители его, Петр Петрович с Алефтиной Ивановной, когда к ним в квартиру — по месту прописки Олега — милиция нагрянула, и глазом не моргнув, в один голос скороговоркой выпалили, что сын их у тестя с тещей проживает. И даже адрес назвали.
Конечно, и им было что терять: холодильник только что привезли новый после стольких лет ожидания в очереди — его ведь конфисковать могли.
А друзья… Ну что друзья у них семьи, которые кормить надо. Самим бы выжить, да не попасться. Время-то какое. Андроповское.
А Олег… Он всегда был щедрым. И не только на шашлык и балык. Когда его из зала суда уводили, Майе одного взгляда голубых глаз, покоривших ее однажды и навсегда, было достаточно, чтобы понять: плевать Олежке. Вернется — и все будет. Но даже если случится самое страшное — ему всегда будет наплевать. Такой уж он.
***
Тук-тук… В висках снова бешено стучало. На пороге старенького отцовского дома Майя задыхалась от нахлынувшей ярости:
— Что ты здесь забыла, мразь!..
— Я пришла попросить прощения. Я не думала, что так получится… Простите меня… Простите, мямлила гостья в синем плаще. — Время такое…

Источник