Истории из жизни реальных людей
Это было году в 92-м. Мой друг Гоша, который только закончил университет, и с которым мы любили выпить пиво, сыграть на бильярде, как-то сказал: «Познакомился с девушкой, вот завтра идем в кино». Я ответил: «Класс! Познакомь!».
Ира мне очень понравилась. Худенькая, сероглазая, блондинка. Высокому плечистому Гоше, она была по грудь. Ира прижималась к Гоше, держала его за руку, было видно, что влюблена. Казалась беззащитной, этакая городская незабудка.
Мы с Гошей весело тянули пиво, кружка за кружкой, Ира взяла бокал шампанского, его хватило Ире на вечер. Ира больше молчала, внимательно слушая наш разговор, иногда улыбалась, очень трогательно.
Кроткая это полузабытое слово лучше всего описывало маленькую Иру.
А Гоша рассказывал за пивом о том, что хочет замутить бизнес, что-то с торговлей. Гоша закончил экономический факультет, был чертовски умен и амбициозен. Ира только произнесла грустно: «Гошенька, а это не опасно Тебя же в банк зовут работать»
Гоша ответил весело: «Нормаль!»
Через полгода свадьба, я был свидетелем Гоши. Ира-невеста была хороша, просто ангел. В разгар свадьбы я увидел, как Ира куда-то пропала. Шел покурить, увидел ее в ресторанной подсобке. Ира разложила на столе конверты с деньгами, которые им подарили. Подсчитывала. Я усмехнулся: «Ирка, сегодня твой главный день в жизни! Потом сосчитаешь!»
Ира отмахнулась: «Надо сейчас. И если мало будет, сказать, чтобы еще докинули». И снова взялась за купюры тонкими пальчиками.
Шло время. Гоша преуспел в своем бизнесе, купил почти новый «мерс», снял офис в центре Москвы, стал носить итальянский костюм. Да, было тревожно, стреляли, но умница Гоша всегда умел договориться.
Из двушки в хрущобе они перебрались в четырехкомнатую, в Сокольниках.
Мы виделись редко, Гоша был поглощен бизнесом. Но пригласил на день рождения. Сказал: «Будут только самые близкие, не хочу много народа».
Я приехал, с подарком Гоше и тюльпанами для Иры. Она взяла тюльпаны: «Спасибо. Но вообще я розы люблю».
За столом говорила только Ира. Распоряжалась. «Так, а теперь произнесет тост Игорь, они с Гошей партнеры». Гоша улыбался, помалкивал, отхлебывал виски. Мне Ира никак не давала слова. Наконец, я сам поднялся: «Хочу сказать о Гоше». Ира нахмурилась: «Леш, не нарушай порядок!». Но я все же нарушил. Ира обиделась.
А потом Гошины друзья заговорили о машинах. Ира вдруг обратилась ко мне: «Леша, а у тебя какая». Да никакая, ответил я. Ира подняла тонкую бровку: «Без машины Странно».
Я спросил: «Ира, а ты чем занимаешься». Ира повела рукой, словно императрица: «Нашим домом».
В разгар праздника в гостиную вошла женщина лет сорока, хлопотливая и застенчивая. Что-то шепнула Ире. Та сердито ответила: «Я же просила горячее ровно к восьми, в чем дело»
Я повернулся к Гоше: кто эта женщина
«Наша домработница, ответил Гоша кротко. Ира говорит, что ничего не успевает. Но это уже пятая, Ира всеми недовольна».
В десять вечера Ира поднялась с бокалом: «А теперь скажу я. Огромное спасибо, что пришли, что подарили столько всего! Особенно спасибо Игорю за велотренажер, ты настоящий друг. Давайте выпьем и по домам!»
Простак Игорь развел большие руки: «Ирка, мы еще хотим посидеть!»
«Извини, ответила Ира. Но мы не в ресторане».
Гоша промолчал, уставившись в стакан виски.
Прошло еще несколько лет, закончились девяностые. Гоша владел уже несколькими компаниями недвижимость, торговля, что-то еще. Он растолстел, ездил с личным шофером на «порше», они переехали в загородный особняк. У них росли дети, мальчик и девочка.
Мы почти не общались. Но однажды весной Гоша сам позвонил: «Слушай, что мы как дураки Давай в баню, а Нам сделают отдельный номер».
И мы пошли в баню. Потом выпили бельгийского пива, которое Гоше доставили в таком количестве, что можно было им заполнить бассейн. Гоша был очень благодушен, остроумен ну просто тот старый веселый Гоша, только слишком толстый. Вдруг он сказал: «А давай ко мне, а Дом огромный, виски накатим, переночуешь. Кстати, бильярд тоже есть».
Я лишь спросил: «А Ира не против У меня же так и нет машины».
Гоша улыбнулся: «Дом очень большой».
Мы сидели напротив камина в глубоких креслах, обитых мягкой кожей. Тянули виски, болтали о юности, Гоша рассказывал о детях, которые учатся в Англии, показывал фотографии.
И тут появилась Ира. Вернее не так. Сперва я услышал ее. Ира кричала: «Я же сказала, чтобы ты постриг все кусты! Ты совсем тупой, а»
Гоша вздохнул, тихо сказал мне: «Это она садовнику»
Ира вошла к нам, увидела меня: «А, привет. повернулась к Гоше. Я уволю этого идиота! И еще. Мне надо завтра на мероприятие светское, с утра поеду за платьем, а на карте гроши»
Гоша недоуменно спросил: «Несколько миллионов это гроши»
Ира взвизгнула: «Ты считаешь мои бабки, а»
Гоша звякнул льдом в стакане: «Они все-таки не совсем твои. Но если ты думаешь, что этого мало»
«Да, мало! крикнула Ира. Я живу как лохушка. Мне стыдно с подругами идти в ресторан. Я не могу даже купить нормальное платье! Ты ни черта не понимаешь, только бухаешь с какими-то голодранцами!»
Гоша быстро поднялся, обнял Иру за талию, вывел из гостиной, закрыл дверь. Я слышал, как она продолжает кричать отвратительным голосом. Ангел Ирочка. Кроткая девочка. Городская незабудка.
Я оделся, уехал, не распрощавшись, вызвал такси.
Водитель-балагур что-то болтал всю дорогу, рассказывал байки из жизни, я почти не слушал. Вдруг он произнес: «Деньги портят любого. Но женщин особенно. Превращают их в чудищ».
Я улыбнулся: «А вы очень правы. Очень».
Алексей Беляков