Истории из жизни реальных людей
Помнишь, ты меня прокляла, а я тебя потом сжёг! мужской смех раскатился по комнате, отскочил от углов, и вылетел в каминную трубу. Опираясь виском на кончики пальцев, она посмотрела чуть искоса, прикрыла глаза и улыбнулась.
Такое не забывается. Хотя при дворе было веселее: обойти всех фавориток короля и подвести тебя под гильотину тот ещё квест.
Славные тёмные века! густой голос опустился до хрипа. Тогда душа чего-то да стоила. Но я искал тебя в каждое возрождение. Помню твои глаза на Борисоглебском вокзале, перед тем, как ты выпустила в меня пять пуль. Зрачки-иголочки в голубом океане. Революция легко приняла тебя, но также легко погубила. Перевернулась белая пирамида. Окропилась красной кровью, но осыпалась и вновь стала пирамидой. Ты знала. Чувствовала.
Он всё пытался всмотреться в неё, но видел лишь нездоровую поволоку там, где прежде прыгали озорные искры.
Иногда я проклинаю нашу вневременную память: сколько дней каторги столько проклятий. Знаешь, однажды я скатала человечка из хлебного мякиша, подвесила на свой волос и могла часами его раскачивать.
Тишина завладела комнатой, только дрова тихонько потрескивали в камине. Два огромных кресла были направлены к огню.
Почему мы всегда по разные стороны Иногда мне это представляется кармической шуткой. Знаешь, мы ведь могли попробовать иначе. Не смотреть друг в друга, а вместе повернуть головы на свет, в голосе заиграли нотки юношеского максимализма.
Или в тьму. Кромешную, тихую тьму. она произнесла это так, будто пыталась ради шутки напугать ребёнка серым волчком. Он улыбнулся любимое лицо вновь стало безмятежным.
***
Проспект Ленина дышал мокрым от недавнего дождя асфальтом и раздражённо гудел. Гаишник посмотрел на вмятину, потом на хозяина машины, потом снова на вмятину. Небольшая, в автосервисе быстро управятся за пятихатку сверху. Сейчас бы скорее до дома, в пятничный-то вечер. Редко смена так удачно заканчивается: можно и котлеты Ольгины перехватить горяченькими, и к друзьям успеть на бильярд. Водила, предпенсионер, никак не успокаивался орал что-то про наркоманов, кривые столбы и по третьему кругу описывал внешность «психанутых».
Мужик, ты пойми! Я только полпива перехватил за обедом, ехал себе нормально, даже не торопился. А тут эти двое по встречке: глаза бешенные, бегут между машин, за руки держатся. Я охренел над этими наркоманами! Они выскочили, я руль дёрнул, а тут столб этот кривой. Убил бы! Вышел из машины, матюгами покрыл, само собой. А девчонка совсем обдолбанная. В одной руке бутылка вискаря, другой за дрища своего держится. Мы, говорит, тебя даже не запомним. Родимся заново, а таких дурацких машин не выпускают уже, и всё быдло давно само себя съело. Пока, кричит мне, динозавр! Башки у неё совсем, видать, нет. Одни эти Как их Дреды.
Гаишник покачал головой, ещё раз проверил документы предпенсионера и устремил взгляд в закат, растекающийся над проспектом Ленина. Оранжево-розовое зарево будто предлагало лучшую жизнь: только поторопись, беги прямиком в это пожарище пока двери не закрылись. Утони в нём, вынырни с другой стороны нет больше прошлого, одно бесконечное будущее. Тьма наступила незаметно, за две минуты. Честная и немая, она не опускалась до лживых обещаний.