ЧАСЫ

У Пал Палыча пропали часы. Прямо с руки. Вот вчера были, а сегодня утром нету. Он почесал отозвавшийся болью висок, потрогал руками распухшую и гудящую голову и полез под кровать. Два часа, постанывая и кряхтя, прочесывал квартиру на коленках, по миллиметру, точно зная, что их нигде нет. Эти часы он носил два года, каждый день. Они стали талисманом и оберегом. И вот, пропали.
Три года назад, когда Пал Палыч заболел, он был уверен, что всё кончено. Мужчина давно развелся, общался только с дочкой и понимал, что поддержать и пожалеть его некому. Тогда он продал свой джип и дачу, и оплатил дорогущее лечение в частной клинике. Оперировал знаменитый профессор, друг юности его отца.
Через год, когда стало понятно, что на этот раз обошлось, Пал Палыч побежал в церковь — впервые в жизни — и к ювелиру. Батюшка велел дать обет и строго его исполнять. Мужчина поставил свечи ко всем иконам, с жаром молился на коленях и дал Богу слово, что к рюмке больше не прикоснется. У ювелира, на оставшиеся от продажи деньги, он заказал хорошие золотые часы с бриллиантами вместо цифр в подарок профессору, вернувшему его с того света.
Профессор часы не взял (так бывает), сказав, что вернул долг юности сыну друга. И Пал Палыч оставил роскошные часы себе, постоянно вспоминая по какому поводу они появились.
Прошло два года, страшные воспоминания притупились и стало казаться, что это всё было не с ним и не в этой жизни. Несколько раз в приятной компании он удерживался от возлияний, глядя на свою руку и хорошо помня слова батюшки о том, что слово, данное Богу, как печать — коррекции не подлежит. Жизнь не обманешь. Он научился сидеть весь вечер с одним бокалом сухого в руках, изредка отпивая маленький глоток.
Вчера была встреча одноклассников. Они собирались раз в несколько лет и чудесно проводили время в открытом кафе в парке. Никто не знал о болезни Пал Палыча и ему было неприятно это рассказывать. Он просто сказал, что бросил пить, чем сильно удивил друзей и послужил поводом для шуток. Обычные разговоры, что Паша разбогател (одни часы чего стоят), зазнался и не хочет выпить со старыми друзьями. Он лениво отшучивался, привычно налил бокал сухого и сам не заметил, что этот бокал у него постоянно пополнялся. Потом наступил такой момент, когда реальность вдруг стала другой, воздух теплым, музыка веселой, друзья родными и красивыми. И в бокале уже был виски, и он не кончался. Потом шли какие-то смутные обрывки плитки на парковой дорожке, колючий куст сбоку, чьи-то руки, державшие его на ходу, такси. Потом картинки обрывались и была темнота.
И вот утро, он дома на диване, одежда на полу от порога, дверь заперта, никого нет и часы пропали. Каким-то внутренним чутьем он понимал, что потерял их, но старался себя не слышать и упорно искал. Потом звонил в кафе, кричал на администратора и требовал видео с камер. Потом звонил однокласснику и выяснял подробности вчерашнего вечера с кем он шел, номер такси. Потом поехал в парк и буквально вынюхивал носом каждый кусочек вчерашнего пути. Часов не было. Шикарных золотых часов с бриллиантами, на широком шоколадном ремешке амулета и оберега, символа здоровой счастливой жизни не было.
Пал Палыча охватило липкое и мутное чувство ужаса, так хорошо знакомое и привычное несколько лет назад. Сердце внутри оказалось висящим на тоненьком дрожащем хвостике и в любой момент могло оторваться. Внутренний маленький испуганный мальчик вышел вперед и полными слез глазами, снизу смотрел на потерянного, опухшего Пал Палыча. Мужчина пытался держать себя в руках:
— Это просто часы. И больше ничего. Ничего страшного не случилось, один раз роли не играет. Ну потерял, со всеми случается. Стыдно паниковать.
Вдруг начало резко колоть в боку. В том, где длинный шрам от операции. Уже плохо владея собой от ужаса, мужчина набрал знакомый номер. Профессор не брал трубку. Пал Палыч накинул пальто и побежал в церковь во дворе. На входе упал на колени и под сочувственными взглядами старушек пополз к алтарю. Он давал всевозможные клятвы и объяснял Богу, что второй такой операции он точно не переживет и что он не может больше ни физически, ни морально, жить в этом ужасе и боли. В это время ему перезвонил профессор и Пал Палыч бегом выбежал из церкви, бросив по пути горсть смятых купюр в коробку для пожертвований.
Он, задыхаясь, горячился в трубку, что опять опять он болеет, это ужасно, он не вынесет. Боли страшные и он умирает.
Профессор удивился, испугался и велел срочно приехать в клинику.
Обезумевший Пал Палыч влетел в клинику, на ходу снимая пальто и не слыша бегущую за ним санитарку с бахилами. Профессор долго и внимательно смотрел в экран монитора УЗИ. Смотрел опять. Мял рукой больное место. Вытер руки:
— Всё в порядке. Есть небольшой отёк, но надо просто беречь себя.
Пал Палыч никак не мог поверить, что обошлось. Доктор налил ему кружку горячего травяного чая из термоса и Пал Палыч заплакал. Не стесняясь и не стараясь сдержать слёзы. На прощание доктор опять напомнил, что надо беречь здоровье.
Проходя по коридору к выходу, Пал Палыч увидел своё отражение в зеркале и с ужасом и раскаянием едва себя узнал. Растрепанный, опухший, с перегаром, в домашней выцветшей футболке, бледный и жалкий. Он пригладил рукой волосы, запахнул пальто и поймал такси. По дороге домой думал, как безволен и слаб человек. Как зависим от придуманных себе ритуалов и вещей. Какие-то часы, а чуть не умер от страха. И как ему теперь вообще страшно жить. Болезнь ушла физически, но навсегда осталась в его душе и памяти тела. И отравляет жизнь своим незримым присутствием.
Возле дома он зашел в магазин за бутылкой минералки. В это время позвонил одноклассник Сашка:
— Ты как, живой Ни разу тебя таким пьяным не видел. Слушай, я вчера твои часы забрал. Чтобы не потерялись. Они упали с руки и я решил не рисковать. Так что приезжай, забирай.
И сразу в жизни появились краски. И уверенность. Сразу почувствовалась земля под ногами.
-Сашка, я еду. Я тут в магазине и сейчас возьму шампанское. Есть повод!
И придавил ногой тоненькую мысль даже не в голове где-то в груди слово, данное себе и Богу нарушать нельзя
Печальный Бог с жалостью смотрел с иконы над входом в церковь вслед веселому Пал Палычу, с бутылкой подмышкой спешащему к такси.
Автор:

Источник