Истории из жизни реальных людей
На улице было потно. Не жарко, а именно потно когда густой воздух обволакивает кожу мерзкой плёнкой, превращая аромат волос в уксусную вонь.
В маленьком полупустом супермаркете спасению мешал сломанный кондиционер.
Карло де ла Морте стоял в очереди. Старый индеец впереди всё никак не мог разложить покупки, собрать их трясущимися руками. Близоруко щурясь, он наклонялся над ними так низко, словно боялся не увидеть, что держит в руках. Хотя, почему — словно
Карло мерил его презрением, сверлил спину ненавистью, буравил невысокую и хрупкую в своей дряхлости фигуру яростью бессмысленность этого бесила ещё больше.
…Последние пару лет всё было не слава богу. Бегство с Сицилии, где на нём висели пять трупов. За океаном добавился шестой. Частая смена квартир. Работа самая грязная и убогая от грузчика до разнорабочего на редких фермерских поселениях. Вечный акцент смешной для здешних ублюдков.
Он был один в равнодушном краю, всё вокруг чужое; даже небо голубело как-то иначе.
Фальшивый паспорт давал облегчение при встречах с копами. На паре квартирных краж удалось не попасться.
На этом плюсы заканчивались…
Проклятый индеец не мог пересчитать сдачу, вглядываясь в каждую монетку у выцветших глаз. Забитый и съежившийся, он казался не менее одиноким и всё же Карло ненавидел его.
Ходячее кладбище.
…Зная, что по следам будут идти, он отрастил ненавистные волосы жёсткая курчавая шапка, скрыл приметный шрам под нижней губой густой бородой чёрт возьми, откуда в ней седые волоски.. Смуглый и коренастый, он сделался совсем похож на цыгана.
Средства на проституток кончились в неделю, а потом с ними было так же туго, как с местной речью. Два года почти на мели. Два года без женщин! Как с ума-то не сошёл.. Когда страницы в подобранном на свалке Хастлере начали склеиваться, он в ярости искрошил глянец родным кинжалом. Оставшимся от отца навсегда, ни за какие деньги…
Голосом, тихим, как шелест сухих листьев, индеец обратился к продавцу. Кажется, просил чек. Che cazzo, живой труп! Плетись уже в свою хибару и сдохни там! Карло почти физически представлял свой кинжал в этой узкой спине.
… Она сама была виновата, глупая девчонка! Не надо было ей рождаться в том бедном квартале слишком красивая для своих шестнадцати лет или сколько ей там было..
Мальчик побогаче поиграл да бросил. Девичье горе, как робкий ветер. Тонкие загорелые ножки, почти детские ещё но раздвигала ведь уже, пробовала! Зачем, дуреха, попёрлась плакать в старой пустой лачуге Стыд Страх Страх ждал её впереди…
Карло потряс головой, отгоняя воспоминание. Но расширенные карие глаза на миг застлали всё. Уже много позже, в часы редкого ночного расслабления, он понимал, что давно не испытывал такого удовольствия, как в тот майский вечер.
…Позднее с работой стало налаживаться. Богатый фермер, живущий на границе, нанял бывшего солдата Коза Ностры охранником время от времени постреливать мексикашек. Хватало и на выпивку, и на шлюх но кайф не шёл. А желание повторить майское приключение с какой-нибудь другой девчонкой росло…
Наконец-то! Дряхлая черепаха поползла к выходу. Продавец молодой парень, бритоголовый и угрюмый буркнул что-то непонятное и быстрым шагом направился в сторону складского помещения. Che diavolo!
Карло мог убежать со своей бутылкой содовой он вряд ли представлял собой лакомый кусочек для полиции. Но наглый щенок задел его.
Пальцы нащупали приятную прохладу кинжала.
Метнуть как в детстве по голубям, как в юности в деревья, как три года назад в горло капореджиме… Потом, наверное, снова в бега Вот и попутешествует заодно.
От азарта на миг перехватило дыхание, струйка пота прочертила мерзкую дорожку по спине.
Возвращайся, недоносок.
***
Терпкий виски хлынул в горло в оба горла. Джефф Банди прокашлялся, чертыхнулся. Поганая неделька, даже в мелочах.
Унылую работу безумно хотелось бросить. Наблюдать постные лица, порой одни и те же, слушать убогий музон из динамиков, возиться с чеками и пересчитывать сдачу однообразность сводила с ума.
Папаша, довольный, что хоть куда-то пристроил сынка, снова ушёл в долгий запой прочищать его по утрам от блевотины и следить, чтоб не сдох, было не самым благодарным занятием.
Особенно, когда руки чесались сломать ему шею.
Свою ненависть к миру Джефф потихоньку вымещал на кошках в местной газетёнке даже статья появилась. Наблюдать, как они дёргаются подвешенные к потолку в заброшенном сарае, бьющиеся в его руках под водой, объятые горящей лаской бензина было приятно: осознание власти над живым существом пьянило. Хотя внутренне Джефф чувствовал, что способен и на большее.
Вчерашним вечером не выдержал бросил соседскому ретиверу мясной шарик с парой таблеток внутри. Он так смешно катался Джефф хихикнул и сделал ещё глоток.
Но этими минутами роль царя природы для него и заканчивалась. Выше среднего роста, но сутулый и прыщавый в выпускном классе над ним уже не смеялись, но сторонились. Он был словно невидимкой, хотя понимал они прекрасно видят его пустые глаза и бегающую ухмылку. Девочки обходили его стороной симпатичное, загорелое и наверняка вкусное мясо, так бесцеремонно вторгающееся порой в его мокрые сны… Он до сих пор писался по ночам.
Для себя Джефф чётко решил. На выпускном он отведает этой манящей плоти. Не всегда ж они будут ходить парами в туалет! Наточенный до блеска карманный нож и другой клинок, между тощих бёдер, ждали своего часа.
На донышке оставалось совсем чуть-чуть, и он решил не спешить. Облизал потрескавшиеся губы. Прошёл меж рядов быстрых завтраков, просроченных батончиков, пыльных кофейных банок и прочей дребедени дальше, в ящике из-под пива, лежало главное сокровище.
Пальцы нежно, словно девичью кожу, погладили алюминиевый ствол. Здешняя оружейная лавка ничем не отличалась от других магазинчиков этой глуши. Отсутствие сигнализации помогло уже неделю этот Ремингтон принадлежал ему.
Принадлежал.. Пылился без дела! Как и два десятка патронов. Мелочь, но и с ней можно было б навести шороху.
Представив себя, расстреливающего серые массы покупателей, Джефф улыбнулся.
Но сегодня все как нарочно попрятались от жары.
Старый индеец, наверное, уже ушёл Интересно, стал бы кто-то горевать по нему
Пальцы барабанили по ружейной рукояти. Второй, смуглявый урод, ещё там Этот мужик, пёс знает, какой крови, всё пялил на него чёрные буркалы — хотелось перегнуться и как следует врезать по бородатой роже… Мешало чувство опасности. Чертяка был явно непрост и походил на мелкую сошку какой-нибудь банды.
Кадык нервно дёрнулся. И что! Блюющий утром отец, вонючий автобус, липкая футболка, сплошные C и D по всем предметам, тоска душных ночей проклятый замкнутый круг хотелось разорвать, растерзать, разметать! А пусть даже так.
Он понятия не имел, что будет делать потом, куда спрячет труп а ведь звук выстрела не скроешь, как ни желай. Но жалкая иллюзия славы дурманила ведь и в газете напишут, и, быть может, даже по ящику покажут!
Зудящие пальцы дрожали это явно не походило на казни кошек по подворотням. Но вот все четыре патрона легли в магазин.
У дверей Джефф замедлил шаг. Сомнение всё-таки запустило свои коготки. Ведь это ж придётся почти месяц ныкаться до выпускного
Он помотал головой, чувствуя слабость в коленях. Да и мужик, хоть и погань на вид, но не дурак же. Давно смылся б со своей минералочкой.
Джефф приник к щёлке между дверьми.
Нет! Он был там! Покачивался с носка на пятку возле прилавка.
Ждёшь счёт, мразь Ну, так вот он.
Джефф распахнул двери пинком ноги.
Внезапно шею обдало холодом, и рот наполнился чем-то горьким и вязким. Осознание пришло вместе с судорожным сжатием курка. Джефф упал на колени, не ощущая ничего, кроме запоздалого удивления. Ткнувшись лбом в горячий пол он понял: выпускной пройдёт без него. Унылая жизнь наконец закончилась.
***
Сосунок качнулся. В водянистых глазках мелькнуло изумление. Верный кинжал не подвёл.
Звериное торжество охватило Карло, но мощный удар в грудь швырнул его на пол, острая, дикая боль пресекла дыхание.
Ошеломление добралось и до него.
В ушах звенело, а потолок крутился точь в точь, как картинки в калейдоскопе, подаренном ему в десять лет.
Воспоминание мешало. Карло рванулся и остался лежать. Его тело уже не было послушным, сил не осталось даже на ярость.
Потолок вращался всё быстрее, и Карло закрыл глаза. Воспитанный в католичестве, он никогда не задумывался о том, что будет ждать его у черты и будет ли. Но сейчас, не чувствуя рук и ног, захлёбываясь кровью, проваливаясь в забытьё, его пронзил последний страх — страх увидеть пробившееся сквозь веки адское пламя.
***
Ремингтон не был оснащён глушителем, и редкие прохожие, презрев осторожность, уже бежали от остановки, от бензоколонки напротив бежали, позабыв обо всём: тихая глушь жила ожиданием грома, и вот этот гром грянул.
В старого Охензи врезалось чьё-то плечо и вот он уже на раскалённой земле; нехитрые товары рассыпались в дорожную пыль.
Не поднимаясь с колен, старик трясущимися руками укладывал покупки в порванный пакет. Придётся нести, прижимая к груди, но, может, никто не заметит.. Старый, тихий индеец, под стать имени, данному в тревожные годы .
Охензи не знал, сколько лет он тенью движется по жизни. Но понимал: уже слишком, слишком долго. Он пережил не только братьев и сестёр минувшая зима забрала с собой его дочь. Боги не наделили её красотой, и она так и не принесла старику внуков.
Охензи свернул пакет и горько вздохнул. Может, и к лучшему им не открылся этот странный и страшный мир.
Он навидался насилия и несправедливостей. Видел, как умирают, и убивают. И лишь слабый отголосок надежды, надежды на лучший мир за горизонтом солнца, давал силы двигаться дальше двигаться, не пойми для чего.
Люди где-то за спиной галдели и кричали. Охензи медленно поднялся и побрёл прочь, не замеченный никем. Долгий путь к одиночеству трейлерного парка…
Он догадывался догадывался, что случилось там, за его спиной. Зачем.. Так глупо и безвозвратно. Раньше… раньше люди были добрее.
Или ему это только казалось
Солнце приближалось к зениту, а старый индеец удалялся, провожаемый лишь собственным силуэтом. Уже почти неразличимым на потрескавшейся почве.