ЗАВЕЩАНИЕ БАБЫ КАТИ

 

ЗАВЕЩАНИЕ БАБЫ КАТИ Автобус притормозил у перекрёстка, открылись двери и стайка девчонок со смехом и шутками выпорхнула на обочину дороги. Баба Катя, неуклюже протискиваясь в проходе салона

Автобус притормозил у перекрёстка, открылись двери и стайка девчонок со смехом и шутками выпорхнула на обочину дороги. Баба Катя, неуклюже протискиваясь в проходе салона между сиденьями, волоча за собой большую сумку, обратилась к водителю: — Ты уж Серёжа прости, замешкалась я старая, подожди, милый, сейчас вылезу, как бы ни упасть…-
— А ну- ка, давайте свою сумку, — сказала учительница математики Анна Николаевна, вставая с места. Она взяла из рук бабы Кати тяжёлую сумку и помогла ей выйти из автобуса.
— Галина! окликнула она одну из девочек, — Помоги донести сумку бабушке, ты как раз рядом с ней живёшь.-
Девочки подбежали, схватили сумку и крикнув: — Мы сумку все вместе понесём и на крыльцо Вам, баба Катя, поставим! рванулись вперёд, оставив пожилых женщин далеко позади.
— Мы, вот, тоже такими же раньше были, весёлыми, резвыми, сильными, — вздохнула баба Катя, — А теперь еле ноги передвигаются …
— Ничего, поживём ещё, — ободряюще проговорила Анна Николаевна.
— Ты-то, Аня моложе меня лет на пятнадцать, а я развалина совсем, вот из больницы еду, почти месяц провалялась там. Дарья, соседка с хозяйством моим замучилась, коровёнка ведь у меня, огород.-
— А к дочери не собираетесь поехать жить спросила Анна Николаевна, —
— Говорят они там, в Германии хорошо живут, не жалуются.-
— Нет, Анечка, не могу, чужая земля, чужие люди, а тут всё родное, привычное. Поздно мне разъезжать по белу свету, помирать пора, вот и Данил мой…- голос бабы Кати дрогнул, — Хочу, чтобы и меня рядом с ним похоронили, вместе жили, вместе и лежать будем…-
— Живите, крепитесь, Катерина Ивановна, — бодро сказала Анна Николаевна.
— Умереть ещё успеем, если, что помочь, сообщите. Я учеников пришлю, всё сделают. Дойдёте до дома-то или проводить
— Нет, Аня, не надо, дом вот, он рядом уже, спасибо тебе за всё, дай Бог здоровья, — и баба Катя, сойдя с дороги, пройдя мимо соседского палисадника, огороженного свежепобеленным штакетником, очутилась около своей калитки.
— Как хорошо дома-то, натосковалась я в больнице, не дай Бог снова попасть туда, — подумала баба Катя.
Она открыла дверь, взяла поставленную девочками сумку с крыльца, занесла в дом и снова радостно и облегченно вздохнула:
— Дома, не верится даже, может поживу ещё. Как говорится, дома и стены помогают.-
Эти мысли придали бабе Кати силы и уверенности. Первое, что сделала баба Катя кинулась к своей корове Пеструшке. Она обнимала её за шею, гладила, похлопывала, заглядывала в глаза, а корова, слюнявя жвачку, косила укоризненно на неё большими печальными глазами.
— Соскучилась по хозяйке, небось, — причитала баба Катя, — Ничего, милая, теперь не брошу тебя до самой смерти, что больница, пусть молодые лечатся, поддерживают здоровье, а я уж как-нибудь, подлечили и, слава Богу, родная ты моя!.. прижалась баба Катя к жесткой коровьей шее, — Сейчас тебе пойла вынесу, сейчас…- и заковыляла к дому.
Баба Катя подоила корову Пеструшку, обошла всё своё хозяйство, которое оставалось под тщательным присмотром её соседки Дарьи Смельчаковой. Возвратившись в дом, она попила чая с молоком и глубоко задумалась. Впервые мысль о смерти пришла к ней в больнице, когда она лежала на больничной кровати, беспомощная с проколотой иглой веной и капельницей на металлическом штативе рядом с кроватью. И капельница, и лица врачей и медсестёр, суетящихся возле кровати, расплывались пятнами в её глазах.
— Помру, и останется всё: и дом, и огород, и Пеструшка, — подумала баба Катя и испугалась. Она представила, как её дом будет гнить, разрушаться, зарастать бурьяном, как соседняя усадьба умерших одиноких стариков ветеранов войны Ивана и Марии Меньшовых. Дочь бабы Кати уехала три года назад в Германию с мужем немцем и двумя дочками, и из родни осталась у неё только племянница Ирина. Ирина жила с мужем в деревне, но два года назад уехали они на север, в Тюменскую область на заработки. Баба Катя из писем племянницы знала, что живут они не в доме, а в «бочке», зимы длинные и холодные, цены на продукты высокие. Муж работает на «буровой», возят его бригаду туда на вертолёте. Часто на «буровой» происходят аварии, но пока, слава Богу, без жертв.
Сполоснув чайную чашку, баба Катя поставила её в буфет и решительно подошла к полке. Взяла чистую ученическую тетрадку в клеточку, вырвала двойной лист, положила на стол, нашла ручку и, надев очки начала писать письмо племяннице Ирине.
— Здравствуйте, мои дорогие родные, Ирина, Дмитрий и Алёнушка!
Простите, что не ответила на ваше письмо сразу. Лежала в райцентре в больнице, плохо с сердцем было, но что поделаешь такие годы, пора и болеть. Дома всё хорошо, картошка нынче уродилась крупная и лук, и огурцы, вот только грядки зарастают, сил уж нет полоть, но ползаю. Коровку всё ещё держу, жалко продавать, свыклась я с ней, не могу расстаться, сердце кровью обливается, как подумаю об этом.
У бабы Кати капнула на письмо слеза, она сняла очки, протёрла их концом платка и снова водрузила на место.
— И вот, что я хочу вам сказать, мои дорогие родные. Скоро мне помирать, и останется мой дом и хозяйство и всё пойдёт прахом. Хочу оформить на вас и дом и имущество своё, напишу завещание, как полагается, а там ваше дело уже куда, что девать.
Но только просьба у меня такая к вам, может обдумаете всё, да вернётесь домой. Дом мой, вы знаете, хороший, весь отремонтирован и тёсом обшит, и печки перекладены. Данил то перед смертью всё сделал, мужиков нанимал подсобить, у самого силёнки уже не было, как будто чувствовал, что помрёт, всю усадьбу привёл в порядок.-
Баба Катя снова всхлипнула, вытерла слезу с последней строки письма и продолжала:
— Какая это жизнь, милые мои, в бочке, господи прости, как дикие люди, в холоде, вы дитё своё там погубите и сами погибните, надорвётесь из-за денег этих. И у нас в деревне заработать их можно, у тебя, Дмитрий, умная голова, руки золотые, да разве не найдёшь куда их приложить. Вон, твой брат двоюродный, Иван, пчёл завёл, уже машину новую себе купил, а старые «Жигули» продал Степану. Живёт и не собирается уезжать. Я спрашиваю: — На север не думаешь податься, а он смеётся, говорит: « хорошо там, где нас нет». А Николай Абрамов на озере пропадает — рыбу ловит, заодно клюкву собирает, шишки кедровые, в город возит, продаёт, тоже на жизнь не жалуется, хозяйство держит большое.
Дорогие, вы, мои, ведь тут Родина ваша, земля родная спасёт вас и прокормит, если нагрянет какая беда. А там, в бочке вы замёрзнете или задохнетесь, а тут воздух свежий, река, лес. Грибы, ягоды собирай, землю распахивай, сколько хочешь, и сади, сколько хочешь картошки и сено коси. Приезжайте, как там, среди чужих, а тут все свои, кто сват, кто брат и помогут всегда в беде и порадуются с вами вместе…
Где похоронить меня, я указала соседки, Дарьи Смельчаковой, справа от Данилушки, рядом с матерью моей, Капитолиной Матвеевной.
У бабы Кати снова капнула слеза на письмо. Она тяжело вздохнула и продолжила писать:
— Простите, если обидела вас чем, будьте здоровы, всяких вам благ, счастья и радости, дорогие мои. Пишу нескладно я уже и коряво, и руки дрожат, и голова уже не та, забываю всё ежечасно, памяти нету, путаю имена, глаза слабые, но пишу я вам от чистого сердца и только добра желаю.
Шлёт вам привет и хорошие пожелания тётка Александра. Она теперь проживает в райцентре у дочери своей Светланы.
До свидания, мои дорогие родные, Ирина, Дмитрий и Алёнушка. Приезжайте, не мучайтесь там, очень жду и тоскую.
Ваша тётя Катерина Ивановна.
От длительного сидения за столом и письма у бабы Кати занемела спина и руки. Она вышла на крыльцо и устремила взгляд вдаль. За её огородом, извилисто петляя, протекала речушка, заросшая по берегам ивняком, поднимался высокий бугор, а дальше простирались до самой кромки берёзового леса поля, уже заросшие травой. Баба Катя вспомнила, как ликовало счастливо её сердце, глядя раньше на золотое море пшеницы на этих полях, волнующееся под порывами ветра и печально вздохнула. Потом взгляд её прояснился, она улыбнулась и тихо сказала, словно успокаивая сиротливые нивы, « Они вернутся, не могут не вернуться, как же это так, бросить родную кормилицу землю Не может, не должно быть так. Они вернутся…»
Баба Катя зашла в дом, аккуратно запечатала письмо, подписала адрес и положила на полку. Она взбила подушки из гусиного пуха и легла под ватное одеяло. Ей не спалось, но не от того, что ныли нудной болью руки и ноги, а от волнения, боясь, что в письме она упустила самое важное. Перечитывая, в уме, текст письма, баба Катя убедилась, что написала именно то, что было нужно, успокоилась и вскоре уснула. На лице её светилась тихая, усталая, чуть горестная, но ясная улыбка.
Они вернутся, ведь она завещает им не только свою коровку и дом с огородом. Баба Катя завещает свою родную землю, которая кормит, поит, обогревает человека и одаривает сторицей его за нелёгкий крестьянский труд. Только на земле счастлив человек. Земля и люди связаны навсегда неразрывной святой связью, идущей из веков, прочной и вечной.
На полке белел конверт с письмом, которое баба Катя завтра утром отнесёт на почту и, опустив в почтовый ящик, подумает снова:
— Они вернутся…
Автор:

 

Источник

 

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *