Пророчество

Утренний туман поднялся над истощённой землёй так же быстро, как поднимается пыльный занавес над сценой старого театра. Яркие ослепляющие лучи испарили ночную росу за несколько минут и принялись добивать пожухлую пыльную зелень и обожжённые жаром листья, которые сворачивались и желтели прямо на глазах. Редкие порывы раскалённого ветра доносили вместе с новой порцией жары звуки идущего вдалеке боя и едкий удушливый дым.
Огромное красивое животное, восхитительное в своей силе и грациозности, билось в предсмертной агонии жестокой войны. Той войны, что началась, как гром среди ясного неба, и победить в которой оказалось невозможно. И имя этого животного — Москва.
Стремительно приближающаяся линия фронта и чудовищная жара всего за неделю сломили боевой дух населения и приучили к мысли, что всеобщая смерть попросту неминуема. Большинство людей перестали сопротивляться и приняли как факт грядущий конец света. Тем более что смерть несли не кто иные, как спустившиеся с неба ангелы.
Часть москвичей тихо смирилась со смертью и жила дальше, принимая каждый день за последний. Ведь на примере обезлюдевшей Европы было абсолютно точно известно: после крылатого воинства живых не остаётся.
Те, кто всё-таки решил сопротивляться и, вместе со стянутой к Москве армией, готовился дать последний бой, также не обольщались его результатами и уже не строили планов на будущее.
А большинство жителей попросту перебирались вглубь страны, чтобы хоть на какое-то время отсрочить смерть, ведь победить двенадцать ангелов до сих пор не удавалось никому.
***
Примерно в километре от аэропорта Остафьево, что на окраине Москвы, на обочине перед оживлённой развилкой остановился трёхосный армейский Камаз. Спустя минуту из кабины спрыгнул грузный офицер с тонкими, не подходящими такому крупному мясистому лицу усиками. Новый, не обношенный камуфляж сидел на нём мешком и явственно давал понять, что мужчина был призван из резервистов всего пару недель назад, а может быть, и того меньше. Воровато оглянувшись по сторонам, он подал руку и помог вылезти из кабины гражданскому пассажиру — худому высокому человеку в стареньком джинсовом костюме и с потёртым рюкзаком за плечами.
— Удачи вам, Осип! Удачи! Пусть всё получится! — скороговоркой проговорил офицер и указал на правое ответвление дороги. — Вам туда, да. А там всё прямо и прямо, ну вы сами по карте видели! Удачи, Осип, удачи!
— Спасибо, Виктор! Постарайся выжить! медленно, с расстановкой ответил ему попутчик и крепко пожал руку. Потом махнул сидящему за рулём водителю и бодро зашагал в указанном направлении. Рюкзак тяжело качался у него за плечами, и в такт рюкзаку качались серьги. В левом ухе — с красным Крестом Сварога, а в правом — с чёрным Навником Чернобога.
Москва была перегружена транспортом, и оттого почти на каждом перекрестке стояли регулировщики. Жезлом, жестом, но в основном матом они хоть как-то старались упорядочить изменившиеся транспортные потоки.
Всего за несколько суток усиленного бегства на улицах столицы почти не осталось элегантных легковых автомобилей, а их место прочно заняли тяжёлые военные грузовики, что везли на фронт боеприпасы, а обратно вывозили заводы и фабрики. День и ночь военные инженеры разбирали в Москве предприятия, чтобы собрать их вновь уже в глубине страны.
На одном из таких грузовиков и приехал из Сибири Осип. Один раз внимательно изучив карту, мужчина наметил для себя маршрут и сейчас шёл через миллионный город, по памяти ориентируясь только на названия улиц. Скупые серые линии карты оживали перед ним, превращаясь в широкие улицы и проспекты, по которым грохотали танки и бронетранспортёры. А безликие квадраты зданий становились домами разных стилей и эпох. Но у большинства домов была одна общая особенность они стояли брошенными, грустно глядя в будущее распахнутыми окнами и дверями. Кое-где на стенах были видны щербины от пуль и бурые пятна засохшей крови. Паника, захлестнувшая город при приближении ангельского воинства в первые дни, принимала самые чудовищные формы — от диких грабежей до массовых самоубийств. Именно в это время все крупные магазины обзавелись вооруженной охраной, а мелкие были разграблены мародёрами. В одном из таких магазинов Осип взял из разбитого холодильника в подсобке несколько чудом уцелевших бутылок чистой воды.
Когда солнце было в самом зените, он мысленно отметил своё место на карте и решил отдохнуть. До места назначения оставалось идти не более пяти часов, а значит, он опередил свой график и мог спокойно перекусить. Казалось, Осипу, в отличие от немногочисленных местных жителей и многочисленных военных, жара совсем не мешала. Он нисколько не загорел и даже не вспотел, хоть и шёл навстречу солнцу уже более шести часов.
В парке на высокой чугунной скамейке мужчина расстелил газету и разложил свой нехитрый перекус. Несколько варёных картофелин, горсть мелко нарезанного сушёного мяса и немного крупной соли. На запивку была тёплая вода из разгромленного магазина.
Осип успел съесть только несколько кусочков мяса, когда к нему бесцеремонно подсел молодой нескладный парень с бегающими глазами и пистолетом в руке.
— Слышь, гони бабки, и без шума! Иначе прям тут завалю, быстро! потребовал он и навёл пистолет, не забывая стрелять глазами вокруг.
Осип не спеша дожевал мясо и брезгливо скривил губы.
— Малыш, включи мозги. Если бы у меня были деньги, я бы не обедал в парке на скамейке. Это раз. И два: А тебе-то они зачем Будешь от ангелов откупаться, когда начнут тебя мечами кромсать Ну-ну, удачи!
— Ты мне это… зубы не заговаривай! — парень по инерции продолжил требовать, но, судя по дрогнувшему голосу, его самоуверенность уже дала ощутимый крен.
— Ты если голодный, то ешь. Если пить хочешь, то пей. А если ничего не надо, то иди своей дорогой, а мне не мешай.
Осип спокойно отхлебнул из бутылки глоток воды и протянул её грабителю. Тот, немного поколебавшись, схватил бутыль и одним залпом выпил из неё больше половины.
— Так ты думаешь, ангелы зайдут в город — чавкая мясом, спросил он у мужчины с той интонацией, с которой обращаются к старому знакомому во время долгой беседы.
— Почти уверен. Пока взрослые здоровые мужики будут не город защищать, а жителей грабить, никто этим пернатым не сможет крылышки пощипать.
— Пощиплешь им, как же! Говорят, их даже пуля не берёт! Непобедимые они!
— А ты сам-то их этой пулей пробовал на крепость Или сдался, так и не попробовав показать клыки Гитлера и Наполеона тоже никто не мог остановить, а предки смогли. Может быть, они просто не знали, что враг непобедимый, вот и остановили. А ты вот знаешь, и поэтому даже не пробуешь.
— Так это, их тогда же зима остановила! Природа! Немцев то этих. А сейчас-то вон какая жара, дышать нечем! извиняющимся тоном проговорил парень и допил воду в бутылке.
— Зима-а-а! Осень и весна! — передразнил собеседника Осип. — Ты ещё леших с полевиками в победители запиши! Чтобы глупость стала дуростью! Не в зиме дело, а в людях. Люди тогда и жить умели, и умирать! А война — это не сказочка в дешёвой книжонке! Это боль, смерть и грязь. И всё это досталось таким же простым людям, как и мы с тобой! Тем, кто хотел жить. А вот ты, воин, вместо того чтобы пустить кровь этим ватиканским бройлерам, бегаешь по парку с пукалкой. И наверное, думаешь, что крут. Так пойди и проверь себя в бою! Узнай, чего стоишь. Мужик ты или трепло сказочное Хех, зима остановила!
— Слышь, дядя! А ты сам-то попробовать не хочешь Или только на словах герой
— О! — засмеялся Осип. — Наконец-то я услышал не мальчишку, а мужчину! Я попробую, я очень попробую. Но немного позже. Помнишь, откуда ангелы взялись на земле А пророчество помнишь Люди их призвали, люди! Своим гундежом, что мир уже не спасти и молитвами о полном очищении от скверны. Вот ангелы и высадились в Ватикане, там, где звали громче всего. И пошли по глобусу, очищая его от людей. И ни один живущий на земле не сможет их остановить, так Да
— Ну да, так в пророчестве и сказано, тихо ответил собеседник, от волнения перейдя на шёпот.
— Да, малыш! Потому я и хочу призвать на борьбу другую силу — ту, что сможет говорить с ангелами на равных. Вот тогда-то я и скрещу свой посох с их мечами, чтобы узнать, чья правда настоящая и кто из нас сильнее! Впрочем, я уже знаю, моя правда — это жизнь, а их правда — это смерть. Для всего человечества.
— Слышь, мужик! А можно мне с тобой — бывший грабитель вот уже несколько минут мял пальцами недоеденную картофелину, роняя самые мелкие кусочки в пыль у скамейки.
— Нет, мужчина, у тебя свой путь, а у меня свой. Ты обрёл себя, воин. Ты понял своё предназначение. А я — волхв, и от моего пути сейчас зависит очень многое.
С этими словами Осип встал со скамейки и похлопал по плечу своего задумчивого собеседника.
— Иди, воин, в настоящую жизнь, и да пребудет с тобой сила Перуна-громовержца!
И снова несколько часов пути по раскалённому городу. Улицы, проспекты и парки. Величественные, красивые, но с отпечатком трагедии. То ли прошлой, то ли будущей. Ближе к трём часам дня жара достигла пика, и асфальт под ногами плавился и проминался, как огромный кусок теста. Но, несмотря на это, навстречу стали попадаться прохожие, притом не только военные, но и гражданские.
Волхв поправил рюкзак и окинул взглядом простирающуюся перед ним Красную площадь. Слегка засмотревшись на величественный Покровский собор, он хмыкнул и направился к Никольской башне. Но у самого входа в неё стоял огромный деревянный щит с красной стрелкой, показывающей вдоль высокой кремлёвской стены. Под стрелкой чьей-то заботливой рукой, неровным почерком было написано «Вход через Александровский сад».
Оглядевшись по сторонам, Осип удостоверился, что милицейский уазик пуст, и быстро пролез под щит. Миновав аллею с великими покойниками времен СССР, он уже через несколько минут оказался у входа в Мавзолей. В это время сбоку послышался щелчок досылаемого патрона и короткий приказ «Стоять!»
Осип поднял обе руки и медленно повернулся к охраннику. Это был молодой парень в немного мятой парадной форме Кремлевского гарнизона. Волхв смело посмотрел ему в глаза и медленно, с расстановкой, проговорил:
— У меня важная информация по поводу Мавзолея и грядущего боя за Москву. Повторять двадцать раз одно и то же не собираюсь, поэтому будь добр, позови командира сюда или проведи меня к нему. Информация очень важная и очень срочная.
Несколько секунд собеседники смотрели друг другу в глаза, после чего солдат, всё так же не опуская оружия, вытащил из кармана портативную рацию и вкратце обрисовал ситуацию кому-то из руководства. Вскоре из Мавзолея вышли два майора: один в зелёной форме того же Кремлевского гарнизона, а второй в сером кителе МВД.
— Слушаю вас, гражданин! — военный майор посмотрел на нарушителя усталым взглядом, по которому было понятно, что мужчина не спал уже давно.
— Я — волхв, и я хочу воскресить Ленина! — без обиняков заявил Осип. — Для этого мне нужно попасть внутрь и поработать с телом.
— Смело! — похвалил милицейский майор. — А больше ты ничего не хочешь Владычицей морскою стать Или сразу пойти куда подальше
— Я другого и не ждал. Но, если помните, в ангелов тоже мало кто сразу поверил. Тем более в то, что они дойдут до Москвы. Дайте мне несколько минут, и если я не смогу убедить вас в своей силе, то гоните в шею. А если смогу, то прошу во всём мне помогать. Тем более что до прорыва обороны осталось чуть более суток.
— Минута! — положив указательный палец на циферблат часов, коротко распорядился майор в зелёном.
Волхв кивнул, встал перед майорами на правое колено и вытянул вперёд обе руки. Несколько секунд, глядя в землю, он отрывисто читал заклинания, а потом резко воздел руки над головой. Оба майора, подчиняясь его взмаху, взмыли вверх и оттуда витиевато выразили свою обескураженность. Подняв их на уровень шатра Сенатской башни, Осип немного поболтал мужчинами в воздухе, и, когда крики сменились хрипами, аккуратно опустил на место. Слева от них, крепко сжимая оружие и не потеряв головного убора, грохнулся в обморок солдат, что всё это время держал Осипа на прицеле.
— Допустим, а что ты еще умеешь — сдерживая рвотные позывы, прошипел зелёный майор с ещё более зелёным лицом. Серый майор сдержать их не смог. Осип огляделся по сторонам и поднял с земли горсть принесённых ветром сухих травинок. Потом плюнул себе в ладонь и положил их сверху. Через десять секунд у него на руке лежал пучок свежесорванной ароматной травы ярко-зелёного цвета.
— А почему именно дедушка Что он один против двенадцати терминаторов сделает — спросил серый майор, пытаясь принять вертикальное положение.
— Во-первых, вы же знаете пророчество — никто живущий на земле ангелам не страшен. А Ильич уже около века как мёртв. Но при этом живее всех живых! Во-вторых, у него харизма и талант оратора. Он даст людям веру в свои силы, и тогда люди смогут противостоять крылатым тварям. Согласитесь, в наше время за Лениным пойдут даже его ненавистники. Ну и в-третьих, у Владимира Ильича огромный опыт борьбы с религией, что, конечно, тоже нам на руку. Потому Ленин — единственный кандидат. А уж пройти через смрадную речку по калёному мосту для него будет не сложнее, чем наяривать круги по Финскому заливу. Было бы куда идти! А навья стража не злее царской охранки, он и тут сдюжит.
Зелёный майор пожевал траву и выплюнул её себе под ноги. Потом протянул волхву раскрытую ладонь.
— Я не знаю, что ты за чёрт, но я с тобой! И с Лениным. А ты, Сергей Лексеич Ты что скажешь
Милицейский майор поднял измученный взгляд и кивнул.
— По мне, хоть Ленин и козёл, но он и ангелов забьёт, и современным буржуинам хвост накрутит. Я с вами, мужики, без базаров!
Волхв пожал руки майорам, и оба мужчины удивлённо замерли, почувствовав необычный прилив сил и бодрости. А Осип тем временем привёл в чувство впечатлительного солдата.
— Итак, соратники. Проведите меня внутрь и оставьте с Владимиром Ильичом наедине. Задача ясна
— Сложно, но можно! — чуть подумав, ответил зелёный майор. — Камеры вырублю и начальству по ушам проеду, скажу, что ЧП со светом, но устраняем своими силами.
— Погоди, колдун, погоди! — начал усиленно тереть висок левой рукой серый майор. — Но ведь Ильич же пустой! Мозг и сердце…
— В Институте мозга! — не дослушав, кивнул ему волхв. — Срочно доставь сюда. Полтора километра в одну сторону — это не расстояние! Справишься
— Есть! Разрешите приступить азартно рявкнул в ответ майор.
Осип молча кивнул, и тот резво побежал в сторону припаркованного у башни милицейского уазика.
— Дальше. Мне нужна свежая кровь. Организуйте срочный забор у солдат. Нужно литров пять сейчас, и через час ещё десять. Любой группы, лишь бы быстрее и свежей. Мне из неё органы лепить. Это не час и не два, а в полночь Ленин должен уже восстать!
Зелёный майор сосредоточенно кивнул и повернулся к солдату.
— Плотников! Поступаешь в распоряжение колдуна. Проводи его к телу вождя, вскрой саркофаг и выполняй любые распоряжения, как мои. Я к электронщикам, если что, вызывай по рации.
— Товарищ майор! Да как же это так…
— Отставить дурака включать, Плотников, отставить! закричал на него майор. — Выполнять приказ! Кру-у-угом!
Волхв и солдат спустились по ступенькам вниз и оказались в полутёмном помещении, где на постаменте стоял стеклянный бронированный саркофаг с телом вождя революции.
Осип огляделся по сторонам, хмыкнул и отправил всех охранников прочь, на два яруса выше. А Плотникова сразу на три. Потом подошёл к саркофагу и легко, будто пушинку, отбросил в сторону тяжелый короб.
Красная подсветка плясала на неестественно румяной коже мумии, придавая лицу зловещее выражение, а сжатая в кулак рука казалась приготовленной для удара.
Осип положил свою ладонь поверх ленинского кулака, несильно его сжал и проговорил вполголоса с лёгким грузинским акцентом:
— Ну щто, Владимир Ильич, стрихнём пиль истории с наших имён

Источник