Сладкая каша

 

Агата и ее дочь Женевьева, находясь на грани голодной смерти, получают из рук хозяйки постоялого двора чудесный дар, способный избавить их от голода на всю жизнь. Но сможет ли Агата воспользоваться им, когда ее город охвачен голодными бунтами и религиозными волнениями, когда каждый не верный шаг может грозить ей смертью.
***
С глубин лесной чащи раздался протяжный жалобный крик. Агата еле различала его за гулким стуком бешено колотящегося сердца. Ее уши заложило, а горло сдавливал ужас, не давая свободно дышать. Он был так силен, что ее рыдания переходили в приглушенный, сдавленный вой. Но она шла на это крик, неотступно, спотыкаясь, падая, хватаясь за ветки. Ей казалось, что каждая пядь земли Шварцвальда восстала против нее. Лес, до гола раздетый холодным прикосновением поздней осени, шелестел и скрипел ненавистью не желая расставаться с ее дочерью.
Женевьева где ты! выкрикнула она.
И снова в ответ раздался крик жалобней прежнего, врезаясь в ее сердце словно затупленный мясницкий нож. В ее хрупком и стройном теле почти не осталось сил, но материнский инстинкт заставлял ее бежать без оглядки, проламываясь свозь густые заросли дикого драна. Она была готова ломать вековые деревья, изодрать себя до кости, но добраться до единственного и самого дорого для нее существа. В ее голове крутился вихорь безумных голосов, корящих ее за то, что она не усмотрела за ней, за то, что не поверила ей. Ее дочь пошла в этот проклятый лес ради нее! Ведь ее любимая мама отдавала ей почти всю еду на которую смогла заработать. Но она не знала, что Шварцвальд уже давным-давно не давал людям своих когда-то щедрых даров, опустев от непомерной человеческой жадности.
Женевьева! что есть силы кричала Агата.
Но сколько бы она не шла, зов ее дочери словно отдалялся от нее с каждым шагом, разносясь то со одной стороны, то с другой. Ветки нещадно хлестали по лицу размазывая слезы и грязь; дикий дран исцарапал ее руки и ноги до крови, принося нестерпимую боль. Пот и волосы, застилали ей глаза. Ее вела лишь непоколебимая решимость спасти свою дочь, обнять, прижать к себе и никогда больше не выпускать из своих объятий.
Женевьева! Где ты!
В ответ раздался лишь крик полный боли и страха. Он был совсем недалеко и Агата прибавила шаг.
Я уже близко, девочка моя! задыхаясь выкрикнула она.
«Как же ей больно! Она наверно попала в охо

 

Источник

 

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *