«Глубоководный»

Темнота сгустилась над древней покосившейся хибаркой на краю Иннсмута. Внутри было тихо. Огонь тревожно плясал на кончике свечного фитиля, распространяя дрожащий оранжевый свет. Он был тёплым, но не настолько, чтобы разогнать прибрежную стужу.
За столом, на котором стоял подсвечник, уместилось два человека.
Ты уверен, что Марш не врёт Пока это всё звучит как самое настоящее безумие, женщина говорила негромко, словно боясь лишних ушей. Джей, ты слышишь меня Нужно хорошо подумать прежде, чем ввязываться в эту авантюру.
Тут нечего думать, Ханна, мужчина потирал виски мозолистыми пальцами. Сети пусты уже который месяц, ливень размыл поля, и я не уверен, что завтра будет лучше. Если мы рискуем помереть с голоду, то какая разница, что опасно, а что нет Я доверяю капитану, какие безумные затеи он бы не предлагал. Да и нет у нас выбора. Нет, и всё.
Джейсон Аддамс поднялся со стула и подошёл к окну. Дождевые капли барабанили по стеклу, деревянной раме, стенам и крыше. Вдали, у самого горизонта сверкнула молния, осветив бесконечную даль океана. А затем грянул гром.
Ханна вздрогнула.
Что там, на рифе Дьявола Какую добычу можно получить на груде голых камней
Джейсон не ответил. Он ещё не знал.
2
Ливень стучал о мутную гладь океана тысячами отбойных молотков. Лунное свечение пробилось сквозь завесу из чёрных туч, и вездесущие брызги казались серебряными.
Джейсон передвигал вёсла в скрипящих уключинах. Его руки дрожали каждое следующее движение давалось труднее предыдущего.
Ветер носился над водной поверхностью. Он пронизывал до костей.
Обед Марш плыл в соседней лодке. Его тёмно-синий мундир промок и осунулся, дыхание было глубоким, но сбивчивым, капитан совсем выбился из сил. Только никто не уличил бы его в этом даже при большом желании: Марш упорно налегал на вёсла и всё смотрел в сторону горизонта, туда, где чернели острые скалы рифа Дьявола.
3
Стало светлее, и моряки ступили на твёрдый камень. Луна выбралась из темницы дождевых туч. Она светила прямо на людей.
Что дальше, капитан прокричал Джейсон, привязывая раскачивающуюся на волнах лодку.
Марш не ответил. Только кивнул в сторону каменистого утёса, что возвышался как над водной гладью, так и над самим рифом. Утёс напоминал жертвенник.
Джейсон помог остальным выбраться на сушу и двинулся вслед за неспешно удаляющимся капитаном.
Тропа выглядела древней. Она была вытоптана десятками сотен ног: чтобы подняться на самый верх, следовало идти по застывшим в твёрдой породе следам шаг в шаг с кем-то древним, преодолевшим этот же путь много веков назад. Джейсон всматривался в следы, но не видел в них ни очертаний сапожных подошв, ни человеческих ступней.
Под ноги то и дело бросались пенящиеся верхушки волн. Океан продолжал буйствовать.
Джейсон поднял голову и увидел, что Марш уже стоял на самом краю утёса. Свинцовая фигурка подарок странных туземцев с острова Канаки, всегда висящая у капитана на шее, теперь была зажата в пальцах над тёмной бездной. Риф Дьявола задрожал. Джейсон схватился за уступ, чтобы не потерять равновесие. Свечение луны стало ослепительным.
Когда шум ливня стал перекрываться странным гулом, доносящимся из океанских глубин, Марш разжал кулак фигурка погрузилась в воду. Капитан не медлил: будто не замечая всех таинственных знаков, что открылись Джейсону, он встал на колени, дабы яростный ветер не сбросил его с уступа, и начал шептать слова, с трудом воспроизводимые человеческим горлом. Они напоминали заклинания на древнем, неизвестном языке.
Свистящие звуки сменялись хрипом, а те гортанными завываниями. Марш то начинал кричать, то вновь переходил на шёпот. И земля, казалось, дрожала именно от его слов. Джейсон замер в ожидании сам не зная чего.
Внезапно капитан затих. На мутной, омываемой лунным светом поверхности появились фигуры. Это были не люди.
4
Над Иннсмутской пристанью, крича, кружили чайки. Тёплые волны, время от времени выползая, омывали прибрежный песок. Горизонт был чист и безоблачен. Ярко светило солнце.
Ханна Аддамс стояла на мокром причале, её пальцы сжимали скользкий трос лежащей на дне рыболовной сети. Сквозь ярко-голубую, почти прозрачную гладь океана легко был различим холодный блеск чешуи под переплетёнными льняными нитями. Ханна натянула трос, и полные сети, нехотя поддаваясь, стали подниматься, а затем перевалившись через край причала, оказались на серых досках.
Руки Ханны неуклюже распутали влажные узлы и раскинули края сетей, позволив склизкой, ещё трепыхающейся рыбной массе расплыться у её ботинок. Часть улова соскользнула с причала и вернулась в воду, но Ханну это не тревожило: её целью была не вся рыба, лишь крупная, что всегда лежала на самом дне в недрах скользкой кучи. Наполнив небольшую корзину, женщина направилась к хибарке неподалёку, оставив сети на земле.
5
Забаррикадированная столом дверца в каморку была изгрызена снизу настолько, что образовалась широкая щель, на краях которой блестела вязкая слизь вперемешку со всё никак не сворачивающейся бордовой кровью. Ханна вытряхнула рыбу у самой дверцы та упала на пол с неприятным влажным шлепком.
Какое-то время ничего не происходило, только сиплое прерывистое дыхание за стеной становилось всё громче, словно огромному телу с каждым мгновением сильнее переставало хватать воздуха. Затем кто-то принюхался как голодный пёс и, сорвавшись с места, влетел в хлипкую баррикаду. Раздался треск, одна из дверных петель лопнула и упала на пол. Наступила тишина.
Ханна чиркнула огнивом и зажгла не догоревший свечной огарок. Огонь тревожно заплясал на кончике фитиля, распространяя дрожащий оранжевый свет. Женщина увидела, как из щели высунулась перепончатая когтистая лапа, покрытая тёмно-зелёной чешуёй, она вцепилась в крупную рыбу, вонзив длинные когти ей в брюхо, и утащила в темноту.
Приятного аппетита, Джей, прошептала Ханна, слушая звук раздираемого мяса и клацанье челюстей.
Женщина бросила подсвечник в кучу хлама та вспыхнула ярким алым пламенем, сразу перебросившимся на сухие древесные стены. Из каморки донёсся оглушительный рёв, не напоминающий крик человека даже отдалённо. Ханна заперла дверь в лачугу изнутри.
Солнце над Иннсмутом подбиралось к зениту.
Рэйвенс

Источник