Истории из жизни реальных людей
Весна в этом году ранняя, теплая. Уже цветы раскрыли свои бутоны, а тут холод завернул черемуховый. Я прижала пальто на груди, чтобы ветер не выдувал тепло. На лавочку присела женщина в возрасте, что-то укладывала в сумке.
— У вас все в порядке заглянула она мне в глаза.
— Да, а почему вы спрашиваете
— На ветру сидите, простынете, ответила она, улыбнувшись.
— Все хорошо. Воздухом подышу и пойду домой. Я тоже улыбнулась в ответ.
— Это хорошо, когда дом есть. Так начался наш разговор. Ничего особенного, просто жизнь, просто одна история из многих.
Ирине шестьдесят и она еще работала. В нашем городе не вводились серьезные ограничительные мероприятия в связи с коронавирусом. Возраст ее не попадает под 65+, поэтому работай или сиди дома за свой счет.
Ездила на работу в автобусе, а масок купить невозможно. Разом пропали везде. Дочь с маленькой Викой вернулась к ней жить. С мужем вконец разругалась. А Ирина и рада.
Где-то в транспорте и подхватила вирус. Утром почувствовала себя плохо. Горло болит, мышцы ног и спины тянет. Все это быстро прошло без следа. А через два дня стала вдруг кашлять, да сразу сильно, температура поднялась. Наделала из одноразового полотенца масок, чтобы дочку с внучкой не заразить. Вызвала врача на дом. Тот поставил диагноз ОРВИ и выдал больничный.
А ей все хуже становится. Ирина заперлась в комнате, чайник электрический поставила на стул рядом с диваном. Только в туалет выходила, каждый раз ручки дверей протирала антисептиком. Дочь все же вызвала «скорую». Те приехали, выписали какие-то лекарства, сказав, чтобы завтра врача вызвала из поликлиники мазки на коронавирус взять.
Еще два дня ждали результата. Оказался положительный. Ей становилось все хуже. «Скорая» забрала в больницу, благо места еще были. Заразилась в самом начале эпидемии.
На КТ двухсторонняя пневмония. Еще и отругали, что поздно обратилась. Сил не было спорить. Провела в больнице почти месяц. Очень переживала за внучку с дочкой. Их тоже протестировали. У них результат оказался отрицательный.
Облезлая палата старой больницы была на шесть человек. В течение нескольких дней заполнилась больными. Были тяжелые и не очень. Кого-то перевели в реанимацию, назад никто не вернулся. О плохом не хотелось думать.
Позвонила дочери и сказала радостно, что ее вот-вот выпишут. После паузы дочь спросила о результате теста.
— Отрицательный. Завтра может и выпишут. Все хорошо. Я не заражу вас.
Дочь опять помолчала немного и сказала, что тестам верить нельзя. Много ошибочных.
— А ты не рада, что я поправилась и выписываюсь догадалась Ирина.
— Я рада, как-то вяло и без энтузиазма ответила дочь. Простопонимаешь, Слава вернулся ко мне.
— Ну и хорошо. Я рада. Вы уже дома спросила Ирина, имея в виду съемную квартиру, где жили молодые супруги.
— Нет. Мы у тебя живем пока. Понимаешь, денег нет, чтобы дальше снимать квартиру. Славу с работы уволили.
— Хорошо, живите, как-нибудь разместимся, — сказала Ирина, хотя поняла по голосу дочери, что не вовремя она поправилась.
— Ладно, Зоя. Еще неизвестно, выпишут или нет. Хочется домой просто. Позвоню позже, — сказала она и отключилась.
Сердце неспокойно билось. Квартира у нее небольшая, кухня крошечная. Тяжело будет трем поколениям жить вместе.
Весь день она ходила хмурая, переживала, думала, что делать. Не нужна молодым, только мешать будет. Но это ее квартира, и она имеет право вернуться домой. Нужно попробовать жить вместе. Когда-нибудь это все закончится, найдет Слава работу, пусть ипотеку возьмет на квартиру. Не выгонять же их на улицу с маленьким ребенком. Только голова разболелась от дум.
Вечером медсестра зашла в палату и сказала, что завтра Ирину выпишут. Пора место освобождать для других больных. Теперь все палаты были переполнены. Только Ирина не обрадовалась. В голове так и стоял разговор с дочерью по телефону.
Поправилась, повезло, обошлось. «Лучше бы умерла, — грешным делом подумала Ирина. — Не было бы проблем. Но весной так хочется жить! День-два потолкаемся в маленькой квартире, и начнутся ссоры. И я буду виновата, что не умерла».
На улице было тепло. Подставила лицо под солнечные лучи. Вдыхала полной грудью свежий воздух. Ветерок трепал шелковый платок на груди. А куда идти, так и не решила. Одну остановку пешком прошла, остановилась отдохнуть. Забылась, залюбовавшись нежно-зелеными молодыми листьями на деревьях. И снова вспомнила, что не рады ей дома.
Ноги от долгого лежания в больнице ослабли, устала быстро, да одышка появилась. Увидела храм слева. «Зайти, что ли, если открыт Хоть отдохну».
Потянула тяжелую дверь на себя не заперто. В пустом храме гулко раздались ее шаркающие шаги по плиткам пола. Присела на лавочку у входа. Может, хоть святые подскажут, что делать. Много мыслей рождалось в голове. Сколько так сидела, не знает. Несколько свечей, кем-то поставленных перед иконами, давно сгорели до основания. Сразу стало одиноко и неуютно в храме.
«Господи, помоги! Никогда не просила ни о чем. Не была ревностной христианкой и в храм не ходила. А теперь вот не знаю, что делать. Можно, конечно, домой пойти, но стоит ли Если бы можно, лучше бы здесь осталась, в тишине», — неумело молилась она.
Богородица смотрела на нее грустными, строгими глазами, показывая рукой на младенца Христа у себя на коленях.
«Сейчас еще посижу и пойду. Есть хочется. В больнице завтракала, а время уже много прошло. А куда пойду» — обрывочные мысли сплетали в голове замысловатые кружева. «Домой пойду, а там видно будет», — сама себе сказала. Но тянула время, сидя на скамейке в пустом храме.
Она не видела, как человек вышел из двери сбоку от иконостаса, внимательно несколько минут разглядывал ее. Вздрогнула, увидев рядом с собой священника в черном одеянии.
— У вас случилось что-нибудь Могу помочь спросил тихим голосом, а глаза внимательно и участливо смотрели на Ирину.
Она давно не видела таких. В больнице все глаза были равнодушные, отстраненные, одинаковые за стеклами очков.
Ирина все ему рассказала, а под конец разрыдалась. В больнице не плакала, а тут слезы потекли ручьями.
— Успокойтесь. Слезами ничего не изменишь. Господь милостив, не оставит чад своих без помощи.
— Я же не чадо его, в храм не ходила, не верила, как положено, — всхлипывала Ирина.
— Для него все чада, всех любит. Понимаешь всё про себя, вот и хорошо. Это не ты сюда пришла, это он тебя привел. У нас тут все на карантине. Один я остался. Есть подсобное помещение, там и диван стоит. Службы короткие, народу почти нет. Пойдем, покажу. В трапезной на кухне можешь готовить. А если поможешь свечки продавать, уберешься в храме, я только благодарен буду.
— Конечно, лучше здесь, чем на улице или лишней дома быть. Согласна, — Ирина и правда обрадовалась неожиданному предложению.
И осталась она в храме дежурной, сторожем и уборщицей. Потихоньку начала к службам привыкать. Отец Вениамин читал перед алтарем молитвы, она слушала. Ничего не понимала, но на сердце становилось легко и тепло.
Дочь через несколько дней позвонила узнать, когда Ирину выпишут.
Да выписали меня уже, — ответила спокойно и приветливо.
— А где ты
— Да тут я, не переживай. А вы как Все хорошо у вас По Вике очень скучаю. Вы здоровы
— Слава ушел от меня снова. Ирина помолчала немного. — Я думала, все наладиться. Да не получается у нас. Мы здоровы. Мама, возвращайся домой. Прости меня.
— Скоро приду, дочка, — сказала Ирина и на глаза набежали слезы.
Рассказала отцу Вениамину о звонке дочери.
— Иди, им помощь нужна твоя. Прости ее. Дома все же лучше, чем сторожить иконы в храме. Может, еще какую заблудшую душу Господь приведет ко мне.
— Можно, я приходить буду, работать у вас останусь Я поняла многое, пока жила здесь, хоть и недолго.
— Рад буду. Только платить не смогу. Сама видишь, нет людей в храме. Когда это все закончится, кто знает.
— Да я пенсию получаю. Пора о душе подумать. Всех денег не заработаешь. Спас меня Господь для чего-то, — ответила Ирина, сама удивляясь своим словам.
Вот так иногда меняется жизнь людей. Коронавирус проверяет нас на прочность, заставляет пересмотреть свои жизненные ориентиры.
Слушала я рассказ женщины, а сама думала, какая все-таки жизнь непредсказуемая. Может совершить такой поворот, что не сразу и поймешь, в лучшую или худшую сторону. Главное, не терять надежду, свое человеческое лицо, не рубить сплеча.
Все мы совершаем ошибки, всем нам хочется заботы о себе и любви. А любовь и прощение с самого себя начинаются…
Источник: