Истории из жизни реальных людей
, д. Каплановичи, Клецкий район, Беларусь (По записям Сергея и Екатерины Василевских).В 1941-м Иван и Зинаида Василевские жили на хуторе, неподалёку от деревни Каплановичи. Воспитывали шестерых детей. Иван участник Первой мировой войны, кавалер трёх георгиевских крестов. Зинаида домохозяйка. Большое, крепкое хозяйство, шесть гектаров земли, корова, лошадь. С начал войны немцы заглянули на хутор всего один раз. Забрали кое-что из еды, по-хозяйски обшарили дом, но не нашли ничего интересного. Уехали, походя свернув шеи двум петухам.
Зинаида плюнула вслед грабителям. И ещё долго ворчала, отмывая затоптанный грязными сапогами пол.
***
Лизе Ботвинник было десять лет. В середине июля 1941-го её, маму Сару и сестру Майю выгнали из дома в Минске и заставили переселиться в гетто. В одной комнате на втором этаже старого здания набилось несколько семей. Почти полсотни евреев. Вскоре кончились продукты, которые успели прихватить из дома. Мама выменяла на буханку хлеба своё золотое кольцо, но этой еды хватило ненадолго. Было очень страшно. Немцы ходили по улицам гетто, могли избить любого. Издевались, насиловали, отбирали даже крохотные остатки имущества.
Однажды вечером сидели на полу, в своей комнатёнке. Лечь было невозможно от тесноты. А выходить в коридор запрещалось. И старый часовщик Яков, сосед Ботвинников сказал Саре:
— Бежать вам надо. Не кончится всё это добром. А ты ещё молодая. И девчонок спасай.
— Куда бежать вздохнула Сара. За километр нас видно. Поймают.
И дернула себя за чёрные, еврейские волосы. Хоть налысо побрейся. Да и это не поможет. У неё и у Майи лица смуглые, носы заметные. В паспорт можно не заглядывать, всё сразу понятно. Любой встречный патруль остановит.
— Лизу не видно, — покачал головой Яков. В отца уродилась, светлая. Пусть хоть она уйдёт.
— Ей десять лет, — задохнулась Сара. Маленькая совсем. Куда пойдёт
— Не важно. Пусть идёт. Добрые люди не дадут пропасть. Здесь точно погибнет.
Лиза не помнит, что шептала ей в ту ночь мама. Не помнит, как уговаривала, как они долго обнимались с сестрой и плакали. Наутро Яков помог им сдвинуть доску в заборе, и Лиза выскочила на минскую улицу, за пределы гетто. Выскочила и побежала прочь, подальше от гетто, от Минска.
Несколько недель она скиталась по деревням, по дорогам. Под Клецком в поле её поймали полицаи, начали расспрашивать. Лиза от страха по-настоящему расплакалась.
— Дяденьки, отпустите!
— Ты кто Откуда Где родители тряс её огромный мужчина с повязкой на рукаве.
— Я Лиза, Лиза Борисевич, — сквозь слёзы соврала девочка. Мы из Бреста шли. Мама с сестричкой потерялись.
Полицаи не стали долго разбираться. Привезли Лизу в Клецк и сдали в детский дом. Там девочку тоже стали расспрашивать. Воспитатели поглядывали с подозрением. И Лиза решила не ждать, пока её раскроют. Как-то вечером протиснулась через приоткрытые створки ворот и огородами пробралась к лесу.
Переночевала под ёлкой и пошла дальше, куда глаза глядят.
***
В тот день Зинаида возилась в огороде. Ровняла поплывшие грядки, рвала колючие метёлки сорняков. И вдруг услышала слабый, едва слышный голос.
— Тётя, тётенька
Зинаида испуганно подняла голову. У забора стояла очень грязная и худая девочка в каких-то жутких лохмотьях. Руки тонкие, как спички, ноги все в синяках, в каких-то шишках и ранах. Волосы сбились в один грязный комок.
— Тётенька, дайте, пожалуйста, покушать. Хоть кусочек хлеба. Пожа-а-алуйста.
Зинаида сразу догадалась, кто перед ней. Хутор хутором, но слухи о том, что творится в Копыльском гетто доносились.
— Ты одна
— Одна, одна, — закивала девочка.
— Из Клецка Из Копыля
Девочка секунду помолчала.
— Из Минска.
— Понятно, — тётка Зина решительно выпрямилась, отряхивая руки от земли. Как звать
— Лиза.
— Заходи в дом, Лизавета. Сейчас обедать будем.
Иван вернулся домой вечером. Посмотрел на едва отмытое тощее существо, сидящее на лавке в самом углу, и задал только один вопрос:
— Одежку дитю нашли
— Тебя не спросили, — ворчливо ответила Зинаида.
— Ну и хорошо, — Иван опустил голову и принялся как ни в чём не бывало черпать похлёбку ложкой. Словно у него всю жизнь было не шестеро детей, а семеро.
***
Весной 1943-го на хутор нагрянули немецкие мотоциклисты. Лиза не успела выскочить из хаты. На пороге уже стоял высокий белобрысый автоматчик в чужой страшной форме. От испуга у Лизы из руки выпал веник. Она застыла на месте, глаза наполнились слезами.
— Ну чего ты, дочка Иван встал из-за стола, где чинил разбитый сапог, ободряюще положил ей на плечо руку. Не пужайся. Иди, мамке во дворе помоги.
И пошёл к двери, отодвигая автоматчика в сторону. Выпустил наружу Лизу, а сам повернулся к «гостю».
— Заходите, паночку.
Немцы просидели в хате целый вечер. Их накормили обедом, Иван достал из подвала заветную бутыль с самогоном. Немцы от хорошего угощения подобрели, запели что-то весёлое. Уходя, даже предлагали деньги, но Иван отрицательно мотал головой и улыбался. Пока мотоциклы не скрылись за поворотом, махал вслед рукой.
Потом грязно выругался и брезгливо отёр руки о штаны.
Всё это время Лиза пряталась под сараем.
***
Василевские прятали Лизу всю войну. Заходившим на хутор деревенским рассказывали, что девочка дочь дальней родственницы. Им верили. А если и не верили, то молчали.
***
Сару и Майю Ботвинник убили между 1942-м и 1943-м годами во время «акций» по уничтожению Минского гетто.
***
После войны Лизу забрал обратно в Минск ее дядя Михаил Моисеевич Ботвинник. Про Василевских она никогда не забывала, приезжала на каникулы, жила на хуторе.
***
Елизавета Ботвинник выросла, вышла замуж за Якова Левина и вместе с мужем и двумя детьми уехала в США. Каждый раз, приезжая в Беларусь, она первым делом ехала в Каплановичи к «маме Зине».
***
Решением Специальной Комиссии «Яд Вашем» за помощь, оказанную еврейскому народу в годы Второй мировой войны, Зинаиде и Ивану Василевским в 1997 году присвоено почетное звание Праведников Народов Мира (посмертно). Их имена высечены на Стене почета в Аллее праведников Яд Вашем в Иерусалиме.
Автор: Гушинец (DotorLobanov)
Рассказ из книги «Война за нашими окнами»
