Запретный плод

Я сидела на лавочке и ковыряла в носу. Других занятий на тот момент у меня попросту не было. Ну, только наверное, считать пролетающих мимо ворон, но они как назло все попрятались. На речку меня не пускали. А вдруг утону. Далеко от дома тоже. Потеряюсь. Бабушка у меня умная, да и меня хорошо знала.
Я бы так и проскучала до самого обеда, если бы мой взгляд не натолкнулся на мальчишку. Он стоял на куче какого-то хлама и также от нечего делать вертел головой по сторонам. Разумеется, в один прекрасный момент два одиночества встретились глазами. Недолго думая, я спрыгнула с лавки и отправилась знакомиться. Конечно по правилам, я должна была подождать, пока он сам подойдёт. Но, во-первых о подобных правилах, я тогда не догадывалась, а во-вторых мне было скучно. Девочка я общительная и потому уже вскоре с упоением рассказывала новому другу, как с вертолёта снимала в Африке извержение вулкана. Через некоторое время к нам вышла бабушка моего нового друга с корзинкой спелых красных ранеток.
Тот день мы провели почти не расставаясь, если не считать перерыва на обед. Это был друг, о котором я всегда мечтала. Он единственный слушал мои рассказы с таким искренним интересом. И даже казалось, верил в то, в чём я и сама не была уверена. Вечером я, разумеется, рассказала бабушке о новом друге.
— Странно, — удивилась она, слушая мой рассказ, — Я даже не знала, о новых соседях. Садись, давай ешь егоза.
— Не хочу. Ба-а-а-а-а. Я не голодная.
— А что же ты ела С обеда же домой не заявлялась.
— Я ранетки ела. Нам бабушка нарвала.
— Брось мне эти выдумки — ранетки. Я тебе разве, яблок не покупаю Зачем ты ешь всякую гадость
— Ну, Ба-а-а-а-а. — Всё я сказала. Ранетки чтобы больше не ела. Зелёные они ещё. Живот разболится. К врачу ехать надо будет. Пообещай, что больше ни одной не съешь.
— Хорошо Ба, — с лёгкостью согласилась я. А почему бы и нет. Пальцы-то я крестиком держала. А всем известно: если крестиком, то это не обман. Дни тянулись за днями. А я всё свободное время проводила со своим новым приятелем. Чем дольше длилась наша дружба, тем больше хмурилась бабушка.
— Ты ранетки не ешь — спрашивала она каждый раз усаживая ужинать.
— Нет, — отвечала я, с самым невинным видом глядя ей в глаза. Глупости всё это будто по глазам понять можно, врёт человек или нет. Смотреть надо в упор и глаз не прятать. Вот и весь секрет. Хотя сказать по правде от одного только упоминания о ронетках, у меня текли слюнки. А бабушка, наверное думала, то от её супов ароматных.
— Вот и не ешь. Не хорошие они там. Спорить с бабушкой я не собиралась. Ну, разве она может понять, как замечательно похрустеть такими ароматными, спелыми, сладкими ранетками. Конечно же, их нельзя сравнить с этими глупыми искусственными яблоками покрытыми парафином.
В город меня обычно забирали в последние дни августа. А тут мама приехала на две недели раньше. Это был самый грустный день. Конечно там, в городе у меня тоже были друзья, но расставаться с этим мне не хотелось. До позднего вечера мы сидели на лавочке и строили планы на будущее лето. Возможно, мы сидели бы и дальше, но гроза разрушила все наши планы.
Мы сидели у бабушки на кухне и разговаривали. На столе находилась неизменная корзинка с ранетками.
— Я буду по ним скучать. В городе такие не растут.
— А ты оставайся.
— Как
— Очень просто. Сейчас за мной бабушка придёт. Иди с ней. Вместо меня. А я спрячусь и здесь останусь. Тогда тебе не запретят уплетать твои любимые ранетки.
— Хорошо, — сказала я.
— Тогда сиди тут, а я пойду в другую комнату. Бабушка уже идёт. Я знаю. Стоило ему скрыться, дверь со скрипом открылась и на пороге появилась старушка.
— Ну что, кто со мной пойдёт Ты — спросила она, беря в руки корзинку.
Я уже хотела двинуться за ней, так сильно манил меня сладкий аромат, но что-то меня удержало.
— Нет, сказала я, потом махнув рукой в сторону другой комнаты добавила: — Он с вами пойдёт.
Едва я замолчала, как лицо старушки перекосилось. Такое доброе и милое, оно вдруг стало безобразным и злым.
— Пойдём деточка. Я тебя ранетками угощу. Смотри, какие сладкие да сочные.
— Не пойду, — повторила я.
— Мало значит, я тебя ими угощала. Мало. Недельку бы ещё. И не смогла бы ты против меня пойти.
А дальше и вовсе пошли вещи жуткие. Стали со старухи куски кожи слезать. Страшно мне стало. Закричала я, да тут же и проснулась.
Смотрю, на столе свечи горят. Рядом бабушка сидит и что-то быстро-быстро читает. Мама тут же рядом плачет.
— Мама не плачь, — только и сказала я.
— Очнулась Вот и славно.
— Бабушка мне такой странный сон приснился.
— А я тебе говорила. Не надо брать ранетки, — вздохнула бабушка.
Как оказалось в день, когда мы должны были уезжать, я не проснулась. Не проснулась и на следующий день. Неделю спала. И добудиться меня они не могли.
Старуха с внуком исчезли так же неожиданно, как и появились. В памяти даже имени друга моего лучшего не осталось.
Потом уже, через несколько лет бабушка мне рассказала. В доме том, ещё до войны, старуха жила. Злыми делами она занималась. Порчу кому навести, или заговор на смерть сделать, все к ней шли. А ещё поговаривали: ранетки те, что раньше срока поспевают, на костях человеческих выращены. И будто не без их помощи творила она свои злодеяния.
Слухи слухами. Сплетни сплетнями. Только вот в чём странность. С тех самых пор не могу я пройти мимо старушек ранетками торгующих. Непременно куплю и пока до дома доберусь, съем. И плевать мне на то, что они немытые.
А на днях мне старуха та приснилась. Стоит она с корзинкой знакомой, за руку парня держит, смотрит на меня и приговаривает:
— Поешь, милая, поешь. Немного ещё и со мною пойдёшь. Теперь уж не отвертеться тебе. Нет больше бабки твоей. Некому за тебя заступиться.
Вот и чувствую я, не доведёт меня до добра любовь к мелким яблочкам.
Кулик

Источник