Дыши со мной

 

Дыши со мной Ледяные струи дождя хлестали по лицу, словно чьи-то жестокие удары сыпались на меня с небес. Ноги скользили по размокшей грязи; та словно пыталась всеми силами повалить меня на

Ледяные струи дождя хлестали по лицу, словно чьи-то жестокие удары сыпались на меня с небес. Ноги скользили по размокшей грязи; та словно пыталась всеми силами повалить меня на землю. Я торопился, злые слезы готовы были вот-вот выплеснуться, а ком в груди не давал дышать. Зубы, стиснутые до скрипа, отдавали болью. Я ненавидел всё это. Всё, из-за чего пострадала она.
Мне было плевать на весь мир, но она не должна была отвечать за ошибки тех, кто разжёг эту войну. Я ненавидел их. И даже то, что все они погибли, не приносило и капли облегчения. Не все грехи можно смыть кровью. Ничего нельзя было исправить, пролив их поганую кровь, отдав их гнилые души. Их кровь и самому черту не нужна. Грязь, такая же, что у меня под ногами. Ненавижу.
Сэм, тихо позвала Джини, приоткрыв глаза.
Я замедлил шаг, поудобнее перехватив девушку, всмотрелся в её лицо. Она содрогалась у меня в руках, пытаясь подавить приступ кашля, изо рта побежала кровь. Крупные капли дождя принялись её смывать, и вот по бледным щекам и острому подбородку заскользила подкрашенная алым вода, а затем она и вовсе потеряла цвет.
Тише, Джини, не говори ничего, мы почти пришли, прервал я её попытку заговорить.
Абсолютная серость и безысходность поглощали меня. Это мрачное набухшее небо, отражающееся в лужах, островки жухлой травы на голой мокрой земле, обугленные останки того, что недавно было домами, машинами, деревьями всё это давило, убивая всякую надежду.
Я пытался идти как можно быстрее, не замечая боли во всем теле, и что самое важное нести Джини как можно аккуратнее. Слегка поскользнувшись, я заметил, как она судорожно сжимает холодными пальцами моё плечо и как снова пытается не кашлять. Страх и паника овладевали мной. Я почувствовал себя никчёмным. Как же я беспомощен, чёрт возьми! Я ничего не смогу сделать, не смогу спасти самого дорогого человека.
Ступая по жидкой грязи, я смотрел на девушку, на её мокрые волосы, прилипшие ко лбу, на подрагивающие ресницы и бескровные губы и молился, чтобы она потерпела ещё немного. Татуировка на её груди светилась угасающей свечой. Я пытался дойти до храма — единственного уцелевшего здания в зоне видимости. Хоть немного своих сил попытаться передать Джини, жизнь которой ускользала прямо из моих рук.
Наконец, я вышел на каменистую дорогу. Идти стало немного легче, и я уж на секунду подумал, что успею дойти до храма оставалось метров триста. Внезапно Джини выгнулась в моих руках, в груди у неё заклокотало, кровь побежала изо рта и носа ещё сильнее, чем в прошлый раз. Моё сердце сжалось так, словно втягивало за собой внутрь грудную клетку — будто черная дыра открылась у меня внутри.
Я опустился на колени, где стоял. Паника охватила меня. Боги, что мне делать Что мне делать Слёзы побежали лицу, я озирался по сторонам, бессмысленно вглядываясь в безжизненную пустыню, словно ждал, что помощь всё-таки придет но надежда дотлевала, словно сухая лучина.
В колени впивались острые камни, и решение пришло мгновенно. Выбора у меня не было — нужно было действовать здесь и сейчас, оттягивать нельзя. Я опустил девушку на землю, подобрал камень поострее и начал раздирать им запястье, стиснув зубы.
Когда на окровавленной руке стали видны сухожилия и кисть онемела от боли, я остановился. Девушка неподвижно лежала и только грудь её иногда подрагивала и замирала, а пальцы мелко тряслись.
Джини, — прошептал я, наклоняясь к её лицу, Джини, очнись, пожалуйста.
Я прикоснулся к её щеке, и глаза её приоткрылись.
Сэм, прости, хрипло проговорила она. Глаза её наполнились слезами, она закусила губу и я понял, как ей страшно.
Джини, слушай меня, смотри на меня, пожалуйста, не закрывай глаза! Всё будет хорошо, слышишь У меня не так много энергии, но пожалуйста, прими её, хорошо
Ты Сэм, не надо, уже поздно, ты только сам погибнешь, в её мокрых глазах плескалась паника, пожалуйста, не делай этого! она говорила всё громче, и ей становилось хуже.
Я наклонился к ней и прижался губами к её губам. Моё сердце забилось так, что перехватило дыхание, а боль сжала виски. Я чувствовал солёные слёзы Джини, чувствовал дрожь в её теле. Было так невыносимо больно, словно часть меня умирала. Я оторвался от её губ и мой голос зазвучал так жалко сквозь слезы.
Умоляю, дай мне тебя спасти, я не смогу без тебя, Джини! я сжал её руку и прижал к груди. Это сердце все равно остановится без тебя. А пока мы живы — мы должны бороться!
Джини отвела взгляд, сглотнула и повела подбородком, соглашаясь.
Я приподнялся, выставив перед собой левую руку, разодранную камнем. Замысловатый узор на груди девушки засветился сильнее, когда на него попала моя кровь. Я продолжал держать руку так, чтобы кровь капала прямо на него, и изо всех сил молился, чтобы силы мои передались Джини.
Открыв рот, она задышала быстрее. Кровь сбегала с её груди, смешиваясь с дождем, и татуировка неотвратимо угасала. Дождь продолжал омывать нас, он словно не собирался останавливаться, а только наоборот, начинал лить сильнее, так, чтобы все последствия этой войны смыть с земли, смыть вместе с нами. В горле встал ком, отчаяние с новой силой захлестнуло меня. По телу растекалось онемение и слабость, лёгкие жгло.
Рука Джини судорожно сжала ткань моих брюк, я посмотрел на её бледное лицо. Она силилась сказать что-то, я наклонился к ней.
Сэм, хватит, я больше не могу обними меня, пожалуйста, прошептала Джини, и по щекам её вновь побежали слезы.
Я стиснул зубы, опустил руку и бессильно упал на колени. Сердце всё сильнее сжималось. Я понял, что не способен помочь ей, что я ни на что не годен. Глаза защипало. Осторожно приподняв девушку за хрупкие плечи, я прижал её голову к своей груди, поцеловал мокрые волосы, холодный лоб. Рука Джини легла на моё плечо, она сжала губы и уткнулась лицом мне в грудь.
Мне еще никогда не было так плохо. Я видел, как ей страшно, она не хотела умирать, а я ничем не мог помочь. Мы были одни в этом проклятом мире, под этим холодным серым небом, омываемые его слезами. В голове моей пульсировали обрывки мыслей: «Никто не придёт, никто её не спасет. Она не заслужила такой участи. Я должен был умереть вместо неё. Почему мир так несправедлив Почему так жесток Правильно, что он погиб. Такой мир не должен существовать. Этот мир умер вместе с ней. И я тоже уйду за ней следом».
Джини подняла на меня взгляд, губы её дрожали, но она отчего-то пыталась сложить их в улыбку.
Как жаль, что мы с тобой не верим в Небеса. Я бы очень хотела, чтобы мы встретились с тобой там. Беззаботно гуляли по зелёным лужайкам, вдыхали аромат вишни ты знаешь, как я люблю, когда вишня цветет. Так красиво
Она говорила, а слезы по её щекам бежали всё сильнее, я сцеловывал их, и всё моё тело дрожало, как в судорогах.
Я бы никогда не отпускала твою руку, и смотрела на тебя, не отрываясь. Улыбнись, Сэм. Я буду так скучать по твоей улыбке, голос её звучал всё тише, объятия ослабевали.
Мы встретимся там, Джини, говорил я, борясь со спазмом, сковавшим горло, я верю в Небеса, Джини. Джини я люблю тебя. Мы обязательно встретимся там. Мы обязательно слышишь
Джини не ответила. Она больше не плакала. Губы её перестали дрожать, грудь перестала судорожно вздыматься. А глаза смотрели вверх и в них отражались тяжелые грозовые тучи.
Я прижал к себе её обмякшее тело и почувствовал, что и сам я больше не дышу.

 

Источник

 

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *