Истории из жизни реальных людей
Терзалась гадким предчувствием Всем назло заявила убийственно короткие сроки.
Хотела доказать, какая она опытная и суровая Уехала в соло-поход по лесам и болотам Ленобласти.
И вот результат: стоит, тупо разглядывает иссохшуюся сосну, не зная, как ее преодолеть. Губа закушена, девушку слегка пошатывает. Древесный скелет лежит поперёк тропы. Сбоку не обойти, снизу мешают колкие ветки, сверху высоко. Кругом бурелом, под ногами топкая болотная жижа.
Пора ставиться на ночлег забег по пересечённой местности вымотал до предела. Благо хоть белые ночи, светло. Не придётся на ощупь искать возвышенность. Её бы сейчас устроил даже маленький холмик. Главное, сухой. Выспаться, отдохнуть и завтра продолжить.
Зябко поёжилась, вздохнула, перекинула ногу через бревно. Напоролась на сучек… мать его! Перевесилась, выискивая, на что опереться. В конце концов нашарила толстое основание ветки. Хруст и опора исчезла. Удержаться бы за ствол, но 20 килограмм рюкзака Рухнула. Успела прижать руку к себе, обошлось без переломов. И ни одна сосновая кость не воткнулась в тело. Повезло.
Рваный выдох. Лежим. Через штаны сочится торфяная водица.
Зря, что ли, Варягом называют Не сдамся! с минуту она повоевала с гравитацией, встала. Встряхнулась. Ладно, зрение от усталости плывет, это ясно. Теперь ещё мерещатся голоса вдалеке. Глюк Или впереди жилье
Испуг, смешанный с сомнениями в собственной адекватности, чуть взбодрил. По картам здесь ничего нет. Один лес да болота! Звук тем временем исчез. Вот же Девушка сориентировалась, вцепилась в лямки рюкзака, как в спасительную соломинку, и пошла вперед.
Деревья постепенно расступались, открывая вид на небольшое урочище. Жемчужно-серые тона июньской ночи, запах кипрея и хвои, роса и туман. Красиво. Но как-то уж слишком холодно и тихо Вздрагивая и поминутно оглядываясь, Варя поставила палатку. Вынула спальник и каремат. К счастью, сухие. Попробовала разжечь костёр. Огонь раз за разом умирал, не успевая заняться. Махнула рукой, выпила остатки чая из термоса, кое-как стянула сырые ботинки. Залезла в спальник. Мышцы с дрожью расслабились. Застонала
***
Неподалеку от крошечного лагеря, в самом сердце урочища, замерцал туман. Он пульсировал, пока не сложился в размытый силуэт молоденькой девушки. Она резко сгорбилась и по-звериному принюхалась. Прикрыла глаза цвета изморози. Заметалась, светлая коса хлестнула по бокам.
Что-то сладкое дурманит, тянет, зовет. Аромат, как у земляники на припёке, зажмуриться, уткнуться лицом и вдыхать полной грудью. Скользнуть туманом среди стволов, кругами на воде. Искать. Здесь есть что-то новое. Слиться с соснами, понять. Это сложно отвыкла. Но всё же доходит: человек!
Тем временем возня в палатке стихла. Похожая на мираж девчонка вздрогнула, одёрнулась, несмело потрогала тканевую преграду. Там, внутри, тепло!
Так вкусно! Но тепло едва тлеет, как подёрнутые пеплом угли. Она чует: торопиться нельзя, или огонек потухнет. И заставляет себя греться издали. Хотя даже это настолько приятно, что силуэт расплывается, теряет всякую материальность. На поляне опять лишь туман и голое, голодное восприятие.
***
Варя вскрикнула и распахнула глаза. На стенках палатки блестит конденсат. Ветер за ними шелестит листвой, бормочет каплями. Холодно. Тело затекло, руки и ноги тяжёлые. Что-то не так Она напряглась, затаила дыхание, вслушалась. Из обычных звуков летнего леса постепенно выделились нотки, которых тут никак не могло быть. Как будто рядом играет трек с записью повседневной деревенской жизни. Только громкость скручена на минимум.
Некоторое время так и лежала: слушала, вычленяла из аудиопотока отдельные нотки. Вот пёс залаял. Пробежал кто-то. Хлопнула дверь.
Через отупение и холод кольнуло страхом.
Здесь же нет ничего. Ближайшее жилье чёрт-те где
Волоски на руках встали дыбом. Её затрясло. Ощущение помойки во рту усилилось до почти невыносимого. Надо выбраться и посмотреть. Вдруг она умудрилась встать рядом с хутором и не заметила от усталости
Самочувствие ухудшилось. Минут пятнадцать понадобилось, чтобы вылезти из спальника. Сунула отёкшие ноги в ботинки мокро! Зябко поёжилась, шевельнула окоченевшими пальцами. Наконец выбралась. Серое туманное марево по сторонам, сверху и даже снизу, под ногами, время суток неопределимо. Корёжит, давит, гнёт к земле. Она сделала несколько шагов, осмотрелась. Ничего нового не нашла всё то же урочище с зарослями иван-чая и одинокой сосной.
Рядом с деревом обнаружились руины каменного фундамента. Неудивительно: когда-то в этих краях было много финских хуторов. Иногда ребята приезжали с металлоискателями, копали интересные вещи.
Варя присела, держась за шершавый ствол. Потрогала старые камни. Ледяные! В ушах гадко запищало. И она осознала, что не встанет обратно, просто не встанет на ноги! Из горла вырвался истерический смешок. Прекрасно! Можно и на четырёх по росе доползти, но одежда Запасной нет. Холодно Морщась и подхихикивая, кое-как вытянула себя в вертикаль. Обняла сосну, прижалась. Запах хвойной живицы щекочет ноздри. Попить бы. Надо отдохнуть и выбираться отсюда. Не нравится ей это место!
Сначала утолить жажду. По дороге к урочищу был ручей. Девушка направилась в его сторону, кряхтя, как столетняя бабка. Знакомая дорога кажется ближе, чем неизвестная Чушь! Такое впечатление, что путь до воды растянулся на световые годы. Правда, с каждым шагом дышится легче.
Вот что живительная влага делает с человеком! подумала Варя, смывая грязь с ладоней. Даже зрение проясняется! Хорошо!
Она напилась, умылась. С удовольствием размялась. Мысли приняли деловой лад: сложить вещи и двигать отсюда. Через несколько километров будет старая грунтовка. Дойду позавтракаю. А там две песни спели и конечная точка маршрута, можно расслабиться.
Задумалась, возвращаясь к стоянке. И не заметила, что, как только впереди мелькнула яркая палатка, перед глазами снова поплыли мушки. Последние шаги сделала на автопилоте. Тяжёлая волна забытья нахлынула, погребая стылым бессилием.
Варю разбудила ужасно затёкшая шея. С вялым удивлением она обнаружила себя валяющейся на спальнике мордой в пол. Грязные ботинки всё еще на ногах. Вроде кто-то кричал Или опять мерещится Пока проморгалась и собрала мысли в кучу, воцарилась тишина.
Кажется, это бред. Надо написать ребятам. Такими темпами в срок гарантированно не уложусь
Умная мысль повисела чуть-чуть в поле внимания и истлела, осыпалась серым пеплом озноба. Рука, уже тянувшаяся к карману, потеряла направление, зашарила растерянно по груди. Пальцы сомкнулись на любимом варгане. Лёгкий привкус металла на губах, и тело издает первый урчащий звук. Жалобный. Девушка прокашлялась, увереннее дернула язычок инструмента.
Звуковая волна всколыхнула тканевые стены, дернула грудную клетку. Сознание ухнуло вниз, будто спиной с высоты. Стремительно мелькнули картинки перед глазами. Затошнило…
Преодолев слабость, Варя поняла, что оказалась перед крепким срубом. Протереть бы глаза, но она не чувствует рук, вообще ничего не чувствует. Зато видит сумерки. И белокурую девчонку на завалинке. Та мнёт в руках листок бумаги, шмыгает, слёзы текут по щекам в три ручья.
Эй..
Соломенные ресницы девчонки вздрагивают. Она обшаривает взглядом урочище. Замечает Варвару. Зрачки расширяются. В них будто разгорается пожар. Секунда и удушливый дым действительно наползает на юное лицо, давит веки, сухо целует губы.
Огонь вспыхивает до небес и опадает. Перед Варварой тлеет пепелище, горячее, колючее. Последние языки пламени дожирают сруб и гаснут. Дымы сплетаются в огромную медвежью фигуру. Хочется убежать, заорать, зажмуриться Но Варя лишь смотрит. Когтистые лапы подхватывают с углей тело девочки. Прижимают тонкую фигуру к груди. Косматый силуэт подергивается дымкой и превращается в молодого мужчину. Скуластое лицо искажено отчаянием. Он ласково гладит белокурую голову, беззвучно шепчет, укачивает свою ношу. Кружится по пожарищу, поднимает тучи искр
Молчаливый танец длится, пока образы не становятся зыбкими. Тогда мужчина встаёт на колени и опускает девчонку на серые угли, укрывает золой. Задирает лицо к небу, ревёт. Время ускоряется. Вырастает трава, дожди поливают могилу, снега согревают. Медведь появляется раз за разом, садится на остатки фундамента. Оборачивается мужчиной и разговаривает. Но руины молчат. В них вечное ожидание. В разложившемся кулаке девчонки зажато письмо. Веет одиночеством. Корневище пробивается через глазницу. Фигура медведя мерцает и растворяется в сумерках.
Сознание снова ухает в пустоту.
***
Варвара открывает глаза и видит стены палатки, покрытые конденсатом. Осознает себя лежащей поверх спальника в грязных ботинках. Язычок варгана больно впился в ладонь. Холодно.
Что это, мать его, было
Она вспоминает видение, но не успевает испугаться, когда снаружи раздается шорох. Огромная тень скользит, как плотоядная рыбина под надувным матрасиком, плавно и неотвратимо. Задевает палатку, шуршит. Тут-то и накрывает ужас не вдохнуть! На грудь опускается вселенская тяжесть. Глаза лезут из орбит, рывками поворачиваются вслед за тенью.
А палатка-то не закрыта Боги, какая разница Неужели тонкое полотно остановит то, что бродит снаружи Свободная рука шарит по бедру. Тихо, только тихо! Лишь бы успеть! Наконец, под пальцами пластиковые ножны. Лезвие выходит из чехла, а в тамбуре появляется медвежья морда. Адреналин и запах прелой листвы карябают горло. Оплётка рукояти впивается в ладонь.
Зверь мерцает, шерсть сменяется нечёсаными волосами. У мужчины решительное лицо с тонкими чертами. Во взгляде задумчивость, вопрос, угроза.
Ты видела нас. Значит, можешь помочь. У неё есть письмо, прочитай. Барин отдал перед пожаром. Издевался, тварь, голос низкий, рокочущий, как самые резонансные ноты варгана. Она упрямая, уже сто лет его ждёт. Мне не верит, гонит. Думает, он за ней придет. Но это он хутор сжёг, хотел грешки спрятать. Я здесь Хозяин, я видел. Порвал его. А она меня возненавидела. Вроде, это я чудовище. Лесу больно. Мне грустно. Она плачет А вместе нам хорошо будет. Поможешь отпущу. К живым выведу. Прочитай.
Варвара ошарашенно наблюдает, как мужчина-медведь-мужчина пару раз мерцает туда-сюда. Останавливается на зверином облике, отворачивается и уходит.
Несколько минут девушка лежит и просто дышит. Туман обволакивает, закручивается, ластится к щеке. В ушах рокочет низкий голос существа. С ума сойти Или уже Подносит варган к губам. Вибрация разгоняет липкую дурноту.
Передышка заканчивается. Какая-то нематериальная нить тащит вперед. Она пытается сопротивляться, напрягает мышцы, скрипит зубами бесполезно. Чужая воля сильнее её. Древняя, холодная, пахнет хвоей и пеплом. Ботинок цепляется за полог палатки, она теряет равновесие и падает в мокрую траву. Скулит от ужаса и беспомощности. Но продолжает двигаться, извивается, ползет по росе. Ледяные капли просачиваются сквозь одежду. Конечности сводит от холода.
Хозяин леса не заморачивается мелочью типа пневмонии.
Истерический смешок тонет в молочно-сером нигде. Кажется, воспаление легких наименьшая из ее бед. Какие вообще могут быть беды у человека, который вот-вот умрёт от неведомой потусторонней жути!
В голове звенит пустота. Варя останавливается, поднимает лицо. И встречается взглядом со знакомой девчонкой. Блондинка сидит на руинах, прозрачно-густая, как облако. Шепчет, но слов нет, вместо них шорох травы и треск пламени. Глаза дыры в промозглую бесконечность, обрамленные летним золотом. Тонкие пальцы прячут что-то важное.
Письмо спрашивает Варя бескровными губами, стремительно слабея.
Письмо. Я не могу, понимаешь. Не читаю по-русски. Даже если всю тебя выпью, не смогу.
Не надо меня пить. Я прочитаю. Покажи.
Ладошки-бабочки раскрываются, и девочка тянет смятую бумагу. Варя всматривается, но письмо прозрачное, буквы завитки тумана.
Я не вижу! отчаяние прорывается глухим всхлипом.
Меня слишком мало, мало Силы, говорит девчонка. Я пила тебя, но годы холода… Мало жизни. Надежды нет. Умерла.
Не надо надеяться! Надо разобраться и забыть! неожиданно для самой себя Варя злобно шипит на призрака. Холодно ей! Хватит уже, намёрзлись!
Мысли шевелятся вяло, как снулые рыбы. Одно ясно читать обязательно, другого выхода нет. Ей не улыбается сгнить в палатке на безымянном урочище.
Что она знает о привидениях Ритуалы, заклинания, танцы с бубном Все не то, она не умеет колдовать. Что еще даёт Силу Хммм, кровь же!
Опускает взгляд на свои руки. Удивительно, но в них до сих пор зажаты варган и нож. А ведь удачное сочетание! Подносит инструмент ко рту, извлекает пару низких нот. И, пока вибрация растекается по коже, чиркает лезвием мясистую часть ладони.
Никаких спецэффектов. Кровь не хлещет, магия не выплёскивается. Руки ледяные, она истощена. Тонкая вялая струйка ползет под рукав.
Э-э-э-э, нет, вот сюда! Варя тянет руку над текстом, целится, старается, чтобы капли падали на бумагу. Они, конечно, норовят куда угодно еще. Расплываются кляксами. Но через мгновение втягиваются в серую муть без остатка. Письмо всё более зримо. Буквы с вычурными завитками мигают в такт пульсу, который то частит, то сбивается.
дорогая
желаю счастья
Простите дорогая, я Вас любил, но это ужаснейший мезальянс! Желаю счастья с достойным.
Девочка сжимается в комок, хрипит, дергается. Варвара не успевает отдёрнуть руку, и капля крови падает прямо на хрипящий морок. Это словно открывает портал в ад: чувства мечущегося умертвия разрывают живое сознание. Боль острая, неподъемная. Земля вокруг вспучивается, пульсирует. От неё поднимается настоящий смерч. Воздушный поток несется по спирали, все шире, быстрей, громче. Взрывается каменный фундамент. Летят осколки, грязь, пыль и пепел.
Варя стискивает зубы, чтобы не заорать. По лицу хлещет ветер, лоб рассечён, кровь заливает глаза. Буйство стихии нарастает. Кажется, не судьба ей попасть к живым, обманул медведь
А девочка бьётся ветром, жаждет мести. Хочет найти и порвать. Впиться мириадами осиных жал, лисьих клыков, крапивой. Выжечь, выпить, обратить перегноем, зарасти мухоморовой грибницей. Ураган ревёт, давит, норовит смешать с пеплом и сухостоем. Варя все-таки захлёбывается криком.
И тут ветер разбивается о косматую фигуру. Медведь ловит ярость лапами и коротко схлопывает. Урочище накрывает тишина. Страшный зверь опускается на четвереньки, подходит ближе.
Хозяин леса мерцает в мужчину. Поднимает девочку на руки, кружится. Она тихо плачет. Тонкая ладонь и коса свисают одинаково безжизненно.
Хватит. Он предал и наказан. А ты нужна мне. Останься, Белая ночь моя.
Глаза в глаза. Она вспоминает каждое покрывало из снега, букет ландышей, соловьиную трель. Варя чувствует себя третьей лишней, но не может заслониться от чужой боли и нежности.
Ты всегда был рядом
И всегда буду.
Мужчина с девочкой на руках покрываются маревом, фигуры расплываются. В воздухе течёт цветочный аромат. Почти растворившись в сумерках, он опускает взгляд на Варвару.
Иди на закат. Приведу живых, коротко машет в сторону и исчезает.
Варя делает вдох и заходится отчаянным кашлем. Где, мать вашу, закат, а где рассвет Но, кажется, это не имеет значения. Выбор невелик: рискнуть и идти или ждать забытья в палатке. Собрать рюкзак Не стоит и пытаться. Суёт варган за пазуху, нож в ножны. Достаёт изоленту, забытую в кармане, перетягивает порез на руке. Медленно бредёт. Торопиться уже некуда. Значит, надо сосредоточиться на шагах, головокружении
На границе урочища оглядывается. Никого. Пустота. Только соловьи орут и ландышами пахнет. Дышать становится легче.
Автор: Аристархова
Группа автора: Проигрыватель