Хозяин гор

Поговаривали, что непростые горы эти. Что, мол, хозяин у них есть, и следит он за горами и всяким, кто живет здесь. Что велик он и грозен, и нет силы, сравнимой с ним. Но не применит он свою силу жестоко, не бывать и не случиться такому. И кивали старожилы, так и есть оно, взаправду все так. Простирается над горами этими власть большая, и потому живется тут так ладно. Вольно живется, хорошо. Не так коли так прогневал ты горы, хозяина обидел, и поделом тебе. Спросишь, много ли тут таких, кому не радостно жить, так в ответ тебе: «Почитай, и нет никого. Не припомню, уж не серчай». Неторопливый народ они, горцы, да упрямый. Во что верят не оступятся, чего хотят не забудут.
Я первый раз проездом был, да зацепился душой и вернуться себе пообещал. Через пару лет и впрямь приехал. Снял комнату, с местными знакомиться начал. Те открыты вроде, рассказывают, показывают, а все кажется, что не договаривают чего-то. Ощущение зыбкое и за хвост не поймаешь, и не спросишь. Да и что спрашивать В праве они свои секреты хранить и с первым встречным ими не делиться. Так что послушал я, что говорить готовы были, пообвыкся малость и в лес начал уходить. Места исследовать разные, и мысль нет-нет, да мелькала: а найду ль того, кого хозяином гор кличут.
Много я тогда ходил. И в ущелья спускался, где в вечной полутьме ревет река. Она полноводна в эти месяцы, и гул ее слышен за километры. В деревне говорили, что в иное время ее можно перейти как ручей какой перепрыгнуть. Но сейчас лучше и близко не подходить. Сметет, утащит за собой. А кто в реке последний приют нашел, того и не сыскать больше. Нехорошей такую смерть называют, не любят ее и сторонятся. Вот смерть, что тут горной кличут, уважают даже. Верят, что если сорвался человек или придавило его камнем, то горы свое берут. А горам свое нельзя не отдать, ведь они и жизнь, и кров дают, защищают и кормят. И кто с горами не в мире живет, за тем и сам хозяин прийти может, а то дело гиблое уже
Я и на хребты лазил. Там ветра беснуются: то холодом стеганут, то жаром дохнут. Злые, резкие. Точно кусают, прогоняют: мол, не твое это место, уходи. Уходи, пока просим. Я с ними поспорил было после долго отдышаться не мог. Горные ветра особые, не чета равнинным. Воздуха в них мало, но ярости полны вместо того.
Спустился тогда в деревню, мысль была одна: а не посыльные ли это хозяина гор Не голос ли его Попересмеивались, попереглядывались мне в ответ, да ничего не сказали ясного. И вот думай теперь, то ли близко угадал я, оттого и не говорят, то ли глупость какую придумал, а смеяться надо мной не хотят.
Однажды возвращался я в деревню уже под вечер. Далеко ходил, к озеру, Серебрянкой тут его называют. Оно и впрямь серебром переливается, будто не вода, а металл в нем драгоценный. Волшебство, не иначе. Путь долгий был, так что остановился перекусить. Сел удобно так, облокотился, достал что с собой на дорогу брал.
И вдруг голос раздался:
Не дело ты затеял, под боком у Хозяина есть.
И сказал так, что сразу понятно стало, о каком же он хозяине говорит. Я вскочил, оглянулся нет никого! Никакого хозяина, то есть, нет. Говоривший-то показался: старичок, а сам бодрый еще, порой аж зависть берет. Пригляделся, но вроде не видел его в деревне.
Какой же тут хозяин я запнулся, не зная, как к нему обратиться.
Яиком меня кликать, да и ты так зови, он подошел совсем близко. А Хозяин тут, глядишь ты неверно. Отойди да присмотрись получше.
Он махнул рукой в сторону от того камня, около которого я сидел. Я отошел старик со мной пошагал, показывая.
Ну а теперь глянь-ка.
Яик кивнул. Я за кивком его проследил и обомлел. Меж деревьев лежал медведь. Нет, не настоящий хотя казалось, будто живой вдруг камнем стал. Как не видел я, как не заметил Ведь сидел у его бока, опирался на него. Огромный такими медведи из плоти и крови и не бывают, поросший мхом и кустарником. Морду на лапы положил, а уши чутко стоят. Спит как будто, но мнится, что звук какой и услышит исполин, пробудится ото сна своего крепкого.
Это он голос у меня прерывался, с дыханием вместе.
Шутка ли, сам Хозяин От кого все легенды, все сказки здешних мест пошли.
Он, Яик улыбался. Я не смотрел на него, но чувствовал по голосу. И коли хочешь, покажу кой-что еще.
А я что Хотел, конечно. Ой как хотел! Так я с Яиком и остался. Он сказал, что на несколько на денечков. И чтоб не волновался я зазря: пропитание в лесу найти то уж справимся, вродь руки-ноги имеются.
У Яика была неподалеку маленькая временка: летом да ранней осенью жить хорошо, а вот зимой уже холодно будет. Спали прям на полу, в шкуры кутались: хоть и не осень еще даже, а ночи прохладные. Воду в ручье набирали, на костре еду готовили. Под него место устроено было старик говорил, что так необходимо, чтоб лес не подпалить. Я и не возражал, о таком знал. Яик сети ставил, ловушки и рыба у нас была, а то и зверек мелкий какой. Замечал за стариком интересное: как есть садимся, бормочет что-то под нос, от еды отщипнет да в костер кинет. Любопытно было, но спрашивать не решился.
Как-то раз, я заснул будто только, разбудил меня Яик. Толкнул в плечо. «Пошли», говорит. Сон как рукой сняло. Подскочил, оделся быстро и шасть за ним из времянки.
Тихо шагай. И молчи.
Недолго мы шли. Да и места знакомые, тут вот рядом хозяин должен лежать. Яик поднял руку, меня останавливая. Поманил за собой, да сам в кусты. И головой мотает: смотри, мол. И палец к губам: молча смотри. Я рядом с ним устроился и уставился во все глаза. Те к ночи уж попривыкли, различать стал, что вокруг.
Вокруг сначала ничего и не было. Лес привычно шумел, тени порой в воздухе мелькали. То ли мышь летучая, то ли сова шут разберет. А потом вдруг тихо стало. Словно исчез ветер, замерло все. И в полнейшей тишине поднялась гора.
Черная, огромная.
Без звука единого.
Распрямилась.
И узнал я силуэт медвежий. Столь большой, что и не бывает таких медведей во плоти. Кустарником поросший будто шерстью плотной. Помотал медведь головой, грузно с ноги на ногу переступил да ушел неспешно в лес. Не задерживали его деревья, не ломал он их те на пути его расступались.
Не знаю, сколько сидел я, в темноту таращась. Очнулся, когда Яик меня ткнул.
Насмотрелся Топай, пошли домой. Там уж расскажу.
Как до времянки дошли, я теперь и не помню. Мысли не там витали.
Садись. Огонь разводить не буду, не дело это, когда ночь Хозяина.
Яик сам уселся, укутавшись в шкуру.
Ты за сказаниями ведь приехал, легендами Так Хозяин здешний не сказка, быль он всамделишная. Бродит, шатается следит, чтоб порядок был. Чутко спит, землю родную слушает, гор песню и говор их. Коли беда где али прийти ему надобно, просыпается он. За одну ночь всегда оборачивается, как далече не было б идти ему. То ли горы ему помогают, то ли и ночь сама его слушается Не ходит Хозяин днем. Не желает люд простой пугать. Да только не было б его и гор не стало, и нас вместе с ними.
Замолчал старик. Снова тишина вернулась.
Яик, а давно он тут Хозяин..
Давно ль С горами вместе появился, с горами вместе и уйдет. Это для вас, для людей время бежит и года отсчитывают, а Хозяину то словно один день без конца да краю. День ли, ночь ли все ему едино, все неизменно. И исчезнет когда, вас тут и подавно не будет.
Нас
Я резко поднял голову. Рядом со мной шкура лежала. Да далеко где-то негромко плескал Урал.

Источник