Истории из жизни реальных людей
-Какие роды — рявкнула заспанная акушерка.
— Первые,…может посмотрите. У меня схватки уже три часа, последние с промежутком в четыре минуты.
— Да откуда тебе знать, что это схватки. Посмотрите! Чего я там не видела Маленько кольнёт, всё, умирают! Иди спать, предвестники это. Как совсем невмоготу станет, придёшь — уколю.
-Уже…невмоготу. Сейчас уколите.
Держась одной рукой за стену, я добрела до палаты. Стараясь никого не разбудить, легла. Страха перед родами уже не было, только желание, чтобы это поскорее закончилось. На часах полтретьего. Боль потихоньку отступила, это было почти блаженство. Я задремала. Резкая боль разбудила — схватки, казалось, никуда не уходили. На часах три ночи.
До обхода шесть часов, на укол рассчитывать нечего.
Началось хождение по длинному коридору, со стиснутыми зубами. Достала шоколад, говорили помогает. Не помогает. Огромный живот тянул вниз. Он никак сейчас не ассоциировался с ребёнком. Просто источник боли. Я же всегда была слабаком, почему я не кричу на всё отделение, ведь БОЛЬНО. Да потому, что ночь и все спят. Закусывая воротник больничного халата, считала метры коридора. На часах четыре. Время дразнило и выматывало. Лечь не могла, койка сильно скрипела. Примостилась на табурет и во время схватки ёрзала на нём. Нет, не смогла усидеть, опять коридор. В предродовой закричала какая-то женщина. Я подумала, что ей везёт: раз в предродовой, значит уже скоро.
Почему-то вспомнился дурацкий случай, как в тринадцать лет с мамой ходила к стоматологу (я до семнадцати лет с мамой к стоматологу ходила), и она приговаривала:
— Не плачь, всё пройдёт. А как же ты рожать будешь
— Да при чём здесь рожать, у меня зуб болит!
Тогда мне казалось: роды против зубной боли — раз плюнуть. Это было шесть лет назад. Всего шесть лет назад.
Утро начиналось серое и безрадостное. Я уже не могла ходить, корчилась молча на стуле, размазывая по щекам слёзы. О радости материнства не думалось.
— О, родная, ты тут жива — врач с улыбкой вошла в палату. — Проходи на осмотр.
Я с помощью санитарки взобралась на кресло.
— Хорошие схваточки. Скоро рожать будем.
— Скоро! Не сейчас…- страх перед ожиданием.
— У тебя раскрытия нет вообще, да и сил рожать тоже, поспать надо. Я тебе сейчас пузырь проколю.
— А это больно
— Нет, не больно.
Что длинное и тонкое блеснуло в руках, но я успела отвернуться, не разглядывая. Больно не было. Тонкая струйка жидкости стекла в поддон.
— Маловодие, — констатировала врач.
Укололи в вену, утонула в забытьи.
Через пару часов опять на осмотр, — кесарево. А иначе или она, или ребёнок.
— Ну, что, милочка, на кесарево согласна — поставив на моё колено локоть, улыбалась мне врач.
Я не понимала, чему она улыбается, но вымученно ответила:
— Я уже на всё согласна.
На меня надели огромную выцвевшую ночную рубашку. В лифте мы с санитаркой поднялись на какой-то этаж, в операционную. Всё как в тумане, даже видеть, казалось, плохо стала.
Подошёл какой-то парень, практикант вроде.
— Я вам раздеться помогу.
Странно, никакого стыда.
— Украшения тоже надо снять: кольца, цепочку.
— А обручальное не снимается — соврала. Как будто вместе с кольцом будет незримо будет присутствовать муж.
Стол почти в виде креста. Я, голая, маленького роста, с большим животом, пытаюсь взобраться на него. Не получается. Практикант, пряча улыбку:
— Там, с другой стороны, ступеньки есть.
В вену укол.
— Туман в голове есть- резко спрашивает анастезиолог.
— Есть…
Прошло одно мгновение, я открыла глаза. Та боль, что была — лишь десятая часть той, что наступила. Хлынули сами собой рыдания.
— Ну всё, чего ты плачешь Родила уже. Мальчика.
— Здоровый..
— А то, три девятьсот, пятьдесят три сантиметра.
— Да нет, он здоров..
— Да! Девять из десяти баллов.
Плачу.
— Надо мужу сказать.
— Уже сказали. Он сейчас, наверное, пьёт за его здоровье.
Провалилась в наркотический сон.
В палате тусклая лампочка. Не могу понять: день или ночь. Надо мной склонилась акушерка, мажет йодом живот.
— Да, говорят, после наркоза долго разбудить не могли. И крови много потеряла. Но шов вроде ровный,- разговаривает с санитаркой.
Опять провал куда-то в болезненное забытьё. Проснулась от укола. Подо мной мокро. Ужасно стыдно.
— Я, кажется, уписалась во сне…
— Это бывает, мышцы пока плохо работают, катетер поставим.
-Там к тебе родные пришли, встанешь к окну
— Я не могу…
— А, ну, ладно. Я передам, что не встанешь.
Ночью начался жуткий кашель, при котором в районе шва режет как ножом. Плачу.
Утром пришла знакомая мамы из реанимации:
— Так, дорогая, а ты чего не встаёшь. Акушерки жалуются, что неженка.
— Так я же не могу.
— Тебе живот перетянули
— Нет, а как это
Вдвоём с санитаркой перетягивают простынёй живот, достают из-под кровати табуретку для ног, чтобы встать, помогают встать. Голова кружится. Немного походила около кровати, до окна не смогла.
Вечером пришла подруга свекрови из гинекологии:
— Ты своего малыша видела
— Нет, ещё не приносили.
— Я сейчас принесу.
Она вносит маленький свёрточек. Кладёт мне на грудь. Из байковой пеленки видно только маленькое розовое личико с небесно-синими глазами. Почему говорят, что дети, когда рождаются — некрасивые. Он просто прекрасен, мой мальчик. Почуяв запах материнского молока, он шевелит губками, морщит носик, словно принюхиваясь, где я. Слёзы счастья и умиления текут, не переставая. Вот оно — чудо — новая жизнь!
Автор: