Последняя эмоция

Пронизывающий ветер загоняет редкие пожухшие листья в лужи стального цвета. По пути этот озорник ухитряется забраться под пальто и, прихватив остатки тщательно сберегаемого тепла унестись дальше по улице. Свинцовое небо словно давит на плечи, всей тяжестью скопленной мрачными тучами воды. Ну а что я хотел Осень.
Загородивший дорогу наркоман, на секунду прекратил своё бормотание и качнулся в сторону, позволив мне войти в бар. Наконец-то, благословенное тепло и возможность влить в себя пару стаканов виски, или ещё чего-нибудь крепкого. А может и не пару. Проклятая работа вытягивает из меня все силы, плюсом ко всему ещё и осень на дворе. Так что, хоть как-то держаться помогает только алкоголь. В общем, я уже третью неделю являюсь завсегдатаем данной гнусной забегаловки.
Давайте по порядку. Как я докатился до такой жизни Да очень просто. Ещё месяц назад я был обычным парнем, ну знаете, амбиции там, цели, мечты разные. На отпуск копил, в Турцию хотел съездить Но, в одно весьма нерадужное утро я проснулся и понял, что ничего не хочу. Совершенно ничего. Ни работы, ни карьеры, ни отпуска. Перегорел. Эмоции тоже пропали. Все краски поблекли. Радоваться стало противно, что-то делать глупо. Куда-то стремиться А зачем Хотелось только лежать. Но лежать бесконечно не будешь. Волшебное слово «надо» выгнало меня на работу. Работалось без энтузиазма. Хотя кого я обманываю Никак не работалось. Примерно неделю я трудился на последних морально-волевых. А потом нашел выход в алкоголе, с ним краски в жизнь возвращались, хоть ненадолго, но возвращались. И вот уже три недели я каждый вечер прихожу сюда и просто напиваюсь. Не до поросячьего визга, конечно, но изрядно.
Вот и сегодня, я спокойно сидел и с мрачным видом допивал второй стакан виски. Именно в этот момент ко мне подошел мужчина в старомодном плаще и шляпе. Я такие видел в нуарных фильмах типа Города грехов. Да и сам подошедший выглядел так, словно сбежал из черно-белого комикса Френка Миллера.
— Эй, парень, — не поздоровавшись, начал он, — ты уже третью неделю тут бухаешь, случилось чего
Сперва мне захотелось послать его, но потом, я глянул в его янтарные глаза и неожиданно для себя рассказал ему всё.
— Знаешь, нравишься ты мне, — помолчав некоторое время, сказал незнакомец, — не ноешь, не истеришь, Попробую помочь. За те знания, что я тебе сейчас передам, многие отдали бы жизнь и душу. Я поделюсь с тобой просто потому, что ты мне приглянулся. Знаешь, почему люди так любят вспоминать первую любовь, первую радость, прочие первые чувства
— Ну и почему же спросил я, допивая стакан.
— А потому, что эти эмоции наиболее сильные. А всё что бывает потом, лишь бледные тени первого чувства. Я могу научить тебя испытывать любую эмоцию повторно. Хочешь
— Не отказался бы, — ответил я безразлично. Мне, на самом деле, в этот момент было всё равно.
— Ну и хорошо, тогда слушай внимательно и запоминай.
Он наклонился ко мне и быстро зашептал в ухо, периодически оглядываясь по сторонам:
— Берешь в аптеке физраствор в ампулах. Приходишь домой, желательно ночью, но можно и днем, лишь бы свет солнечный не попадал, а то конечный продукт испортится. Чертишь девятиконечную звезду, я на салфетке тебе набросаю, какую надо, какие символы нужны там же нарисую. Кладешь одну ампулу физраствора в центр рисунка и представляешь свою эмоцию, какую захочешь. Далее читаешь вот эти слова, — он протянул мне потрепанный тетрадный листочек сложенный вчетверо, — потом посмотришь. Только не ошибись, лучше потренируйся заранее. А то там такое может получиться, что лучше и не думать. Как дочитал, эмоция готова, можешь брать шприц и вводить внутривенно. Гарантированно испытаешь то же самое что и в тот момент, из которого берешь эмоцию. Но учти, с каждой пережитой тобой когда-либо эмоцией такое можно провернуть только один раз, после этого она не то чтоб стирается, но переходит в разряд неактивных, то есть отклика не вызывает. Вот и всё, теперь этот секрет и в твоих руках. Будь аккуратнее.
Незнакомец договорил и исчез, вот вроде тут был, а вот уже и нет его. Я пожал плечами, расплатился за выпивку и направился домой. Пить сегодня больше не хотелось.
Дома я сразу улегся в кровать. Долго лежал, просто пялясь в потолок. Сон не шел, видимо двух стаканов виски было недостаточно, чтоб отключиться. «Только бессонницы мне не хватало», — с раздражением подумал я. Часы показывали три ночи. Не зная чем бы заняться, я пошел в прихожую и достал из кармана куртки бумажки, которые передал мне странный незнакомец. Потом вернулся в кровать и за изучением этих каракулей не заметил, как провалился в сон. Снилось что-то странное, бесформенное. Я, то в страхе убегал от каких-то теней, тянувших ко мне невероятно длинные конечности, то испытывал сильнейшую эйфорию, глядя на какие-то радужные пятна. Когда прозвенел будильник, я открыл глаза и почувствовал себя абсолютно разбитым, но вот что странно, мне впервые за последнее время захотелось что-то делать.
Быстро приведя себя в порядок, я сварил кофе и приготовил завтрак. С удивлением отметив, что пища вновь приносит вкус, а не просто падает в желудок переходя там в энергию, я отправился на работу.
День прошел быстро, как в старые добрые времена. Коллеги отметили, что я стал продуктивнее, хоть и выгляжу, краше в гроб кладут, а потом пригласили отметить наступление первой пятницы на этой неделе. Вежливо отказался, направившись в кои-то веки не в кабак, а в сторону ближайшей аптеки. Не знаю, что послужило причиной для моей твердой уверенности в необходимости последовать совету незнакомца. Может сон, приснившийся впервые за долгое время, может моё самочувствие сегодня, а может надежда на успех. В общем, меня ждал увлекательный эксперимент, а если всё получится, то и возвращение эмоций, и новая жизнь. Жизнь, а не проклятое существование последнего месяца.
Возле аптеки мне вновь встретился то ли наркоман, то ли сумасшедший, который раскачивался из стороны в сторону и что-то бормотал. На этот раз он не загораживал проход, и я спокойно вошел в аптеку. Странно, но очереди не было. Я спокойно купил десять ампул физраствора и направился домой.
Уже в квартире, чувство решимости и жажда эксперимента сменились страхом неудачи. Но со мной часто такое случается перед каким-то важным делом или событием. Поэтому отринув сомнения, я приступил к ритуалу. Звезду решил чертить прямо на линолеуме, взяв для этого дела мелок, валявшийся в инструментах с незапамятных времен. Чертеж отнял у меня достаточно много времени, но результатом я остался доволен. Положив в центр чертежа ампулу, я четко представил себе состояние моей первой влюбленности и начал читать текст. С каждым словом пламя свечи, которую я использовал для освещения, становилось всё слабее, а с последним словом и вовсе погасло. Накатила необъяснимая жуть, но как только я опустил взгляд на рисунок, на меня нахлынула радость. Ампула светилась теплым желтоватым светом, это могло означать только одно эксперимент удался. Первым желанием, конечно же, было немедленно опробовать то, что получилось, но я задавил его в корне, решив перенести вторую часть опыта на утро.
Утро встретило меня розовой полоской рассвета, протиснувшейся между темно-серой пеленой туч и чёрной линией горизонта. Я посчитал это хорошим знаком и вскрыл ампулу. Прошла
буквально пара минут после инъекции, и я готов был обнять и расцеловать весь мир. Такого душевного подъема я не испытывал очень давно. Хотелось петь, танцевать, писать стихи, создать что-нибудь прекрасное. На волне этого настроения я сделал уборку в квартире и выкинул весь хлам, который рука не поднималась выбросить последние года три. Но мне хотелось большего, хотелось совершить какое-то доброе дело. Я вышел на улицу и, купив в ближайшем цветочном огромный букет роз просто раздал его встреченным девушкам. А они дарили мне в ответ красивейшие улыбки. День пролетел абсолютно незаметно. Как бы банально это не звучало, но весь день я ощущал порхание бабочек в районе солнечного сплетения.
Всё хорошее имеет свойство заканчиваться. Вот и этот день подходил к концу. Я стоял на балконе и любовался пламенной полоской заката, зажатой меж пеленой свинцовых облаков и грязно-серым городским пейзажем. Насладившись вечерними ароматами осени, я уже было собрался идти готовиться ко сну, как вдруг меня накрыло откатом. Тоска многотонным прессом навалилась на плечи, захотелось завыть и броситься с балкона. Кое-как уговорив себя не делать этого, на ватных ногах я зашел в квартиру и рухнул на постель, даже не расправив её. Там я свернулся калачиком и попытался уснуть. Не вышло. Тоска и безнадёга накатывали волнами. Казалось, что в ухо кто-то нашептывает: «Ты жалок и ничтожен. Все твои усилия напрасны. Не сопротивляйся, плыви по течению, прямиком в ад. Ты всё равно обречен».
— Заткнись, заткнись, заткнись, — крикнул я голосу, но из горла вышел лишь сдавленный хрип. Уже себе я шепнул, — Успокойся, это только отходняк, скоро попустит.
Неизвестно откуда взявшийся в моём лексиконе специфический сленг наркоманов, действительно немного успокоил меня. Нет, легче не стало, всё так же хотелось выть и вскрыть себе вены. Но я уже был уверен, что скоро состояние тысячекратно умноженного депресняка последнего месяца отступит, нужно только подождать. И я ждал. Ждал до следующего вечера. Когда стало понятно, что меня не отпустит, пришлось собрать себя в кучу и сделать единственное, что может прекратить эти мучения, сохранив мою жизнь. То есть приготовить новую эмоцию. Моё состояние не способствовало концентрации и быстроте действий, поэтому провозился почти до утра. Но приготовил отличную эмоцию. Это была детская новогодняя радость. Ампула светилась розовым с белыми искрами. Но мне не было никакого дела до того каким цветом играет эмоция, мне нужно было чтоб она прошла по венам и ударила в мозг, наконец-то сняв это дрянное состояние. Трясущимися руками я вскрыл ампулу, чуть не уронив её. Укол и на смену черной меланхолии приходит детская радость.
Недолго посмотрев на мир широко распахнутыми детскими глазами, я спохватился, что пора на работу. Наспех собравшись и даже не позавтракав, я помчался трудиться. Редкие прохожие удивленно оглядывались, а я весело прыгал по лужам и смеялся, распугивая голубей. День прошел очень продуктивно, несмотря на периодический страх, что меня вот-вот согнет в откате. Накрыло меня уже дома, ближе к вечеру, из чего я сделал вывод, что переработанной эмоции хватает примерно на двенадцать часов.
Дальше все дни прошли по одной схеме. Утром я делал инъекцию и весь день жил полной жизнью. Переработанные эмоции позволили мне вновь радоваться жизни. Я даже начал задумываться об отпуске. Но ближе к вечеру старался оказаться дома, чтоб успеть приготовить новую эмоцию на завтра и лечь спать до наступления отката. Пару раз не успевал, и тогда приготовленное, сразу шло в дело, а я принимался за изготовление новой ампулы. Конечно, до бесконечности это продолжаться не могло, и в ход пошёл негатив. Гнев, злость, обида, разочарование, они не давали той легкости, что позитивные эмоции, но всё же позволяли жить. Как и следовало ожидать, настал тот момент, когда не переработанных эмоций у меня не осталось. Я с ужасом ждал наступления вечера, сжимая в кулаке ампулу с совсем уж незначительной детской обидой на соседского мальчишку. Эмоция имела желтовато-зеленый оттенок и почти не светилась. Уснуть не смог и до утра пролежал в позе эмбриона, периодически пугая соседей ужасающим воем. К утру, когда стало уже невмоготу, я ввёл себе в вену последнюю эмоцию.
Весь следующий день я искал хоть какой-то выход и не находил. Его попросту не было. Эмоции закончились. Новые не появятся. Остается только ждать, когда меня согнёт навалившаяся безнадёга. Что будет дальше, думать не хотелось. Хотя выхода было всего два, либо отходняк кончится и я продолжу существование безэмоциональной ничего не желающей кучки мяса и костей, либо откат доконает меня раньше, и я решу испытать самую яркую эмоцию в жизни каждого человека.
Ну, вот и всё. Я не могу так больше. Последние три дня я пролежал в ожидании момента, когда меня отпустит. Ждать дальше, нет сил. Веревка. Мыло. Петля. Табурет. Уже стоя на табурете, я вспомнил наркомана, который мешал мне войти в бар, кажется уже тысячелетие назад. Что он там бормотал Почему-то мне вдруг стало очень важно вспомнить его слова. Я уцепился за них как утопающий за спасательный круг. Что Что он говорил
Табурет качнулся и вывернулся из-под ног. Громом, предвещающим очистительную грозу, в голове прозвучали слова: «но избави нас от лукавого». Я успел понять, какая конечная станция будет у поезда моей жизни. Дальше наступила тьма.
Благинин
Другие работы автора:

Источник