Мертвый город

Наш город существует сам по себе. Стоит посреди пустыни, никому не нужный, забытый и мертвый. Какая ирония. Мертвый. Все в нашем городе посвящено смерти и мертвым. Я слышал, что в других местах все наоборот, что люди поклоняются жизни и скорбят о смерти, но у нас все не так. Это мертвый город. С самого его рождения.
Я включил освещение над столиками и повесил на дверь табличку «открыто». Сегодня выходной, и есть шанс, что будет хоть какая-то выручка. Когда уже кто-то умрет Мы еле покрываем аренду.
Шум холодильника за спиной и писк неоновой вывески над баром стали моей ежедневной музыкой около года назад, когда я устроился барменом в это место в центре города. У всех на виду, но никому не нужны. Я безучастно натирал стаканы, когда мимо окон пронесся вихрь ярких красок и звонкого смеха. Я слышал его даже отсюда. Неужели все-таки кто-то умер
Меня отвлек вибрирующий телефон.
— Алло.
— Кит, — сестра еле выговорила мое имя между истеричными всхлипами.
— В чем дело я напрягся. В семье было достаточно проблем, но рыдания Мии говорили о чем-то действительно серьезном.
— Я родила.
Черт. Я и забыл о том, что она забеременела, хотя дома из-за этого месяц был траур. Теперь он продлится год. Добро пожаловать в предсмертие, племянник. Или племянница
— Сочувствую Девочка
— Да, — она заплакала еще сильнее. Анна. Это худший день в моей жизни, я не знаю, как это вынести.
— Ты же понимаешь, что так надо. Она должна была родиться, чтобы в итоге умереть и обрести то, ради чего все мы здесь.
Повисла тишина. Миа на том конце успокаивалась, всхлипы становились все тише и реже. Я всегда мог найти для нее нужные слова, именно поэтому она мне и позвонила. А ведь это она старшая сестра.
Звякнул колокольчик на двери.
— Мне надо идти. Держись. Постараюсь приехать на следующей неделе.
— Хорошо. Спасибо, Кит. Скорой смерти.
— Скорой.
Я бросил телефон в карман и повернулся к залу. Вихрь красок. Рыжие кудрявые волосы, красная куртка и белый топ под ней, зеленые джинсы и белые кроссовки, яркий макияж и улыбка. Не знаю, что было отражено на моем лице и как долго, но девушка перестала улыбаться и опустила глаза.
— Здравствуйте. У вас есть что-нибудь сладенькое
Что она сказала Сладенькое С каких похорон она сбежала, о которых я не знаю
— Эм Можете посмотреть меню, — я протянул ей заламинированный лист, а сам снова достал телефон.
Я написал своему другу из похоронного бюро, спросил, есть ли сегодня в городе похороны. Он ответил достаточно лаконично: «Нет».
— Странное меню. Здесь сказано, что все напитки подаются без сахара, это правда у нее была очень подвижная, живая мимика.
— Откуда вы я не выдержал.
— О, я издалека. Мы с друзьями отправились в путешествие, но поругались. Я их послала, взяла рюкзак, — она подняла его с пола, чтобы показать, — и отправилась в сольное странствование. И вот я здесь. У вас тут очень своеобразно, конечно.
Я кивнул и включил кофе-машину. Она зашумела, заглушая смятение моих мыслей.
— А как вы поняли, что я не отсюда
— Глаза восторженные. И улыбка. Здесь люди не улыбаются. Не в дни жизни, по крайней мере.
— Дни ж Свари мне латте, молю.
Я никогда не встречал кого-то не из нашего города. Замешательство было таким сильным, что я стал подвисать и теперь просто смотрел на нее испуганными глазами.
— У вас что, и молока нет вдобавок к сахару
— Мы позволяем себе наслаждаться вкусом только в дни траура, — я пожал плечами.
Но все же мне было сложно отказать ей, ведь она не обязана принимать наши правила только потому, что оказалась здесь. Я сходил на кухню и взял нужные продукты. А еще поставил размораживаться бисквит.
— То есть в твоем городе едят сладкое в любой день
— Да хоть круглосуточно питайся только мороженым и пирожными. Вредно, конечно, но это только твое дело. Мы наслаждаемся каждым моментом, ни в чем себе не отказывая. Когда, если не сейчас
— После смерти, конечно же. Твоя жизнь здесь это наказание, испытание перед настоящей жизнью в посмертии. Это подготовка, так что не стоит тратить себя здесь. Ты достоин наслаждений только после того, как умрешь.
Она скривилась и с ужасом посмотрела на меня. Похоже, она только сейчас поняла, куда попала.
— Но ведь — девушка кашлянула и вернула себе самообладание. Никакого посмертия может и не быть. И в итоге ты можешь отказывать себе в жизни ради иллюзий. С ума сойти, вы живете ради смерти! Тогда почему бы тебе не убить себя прямо сейчас
— Это неправильно. Я еще не готов.
— Недостаточно настрадался
Я поставил готовый латте на стойку и задумался. Не учили меня объяснять суть нашей философии людям, которые с ней совсем не знакомы. Я никогда не задавался вопросами, правильно ли мы живем. Мы просто жили, и нас все устраивало.
В этом мы с сестрой не были похожи. Она долго упиралась и всячески выражала протест устоявшимся правилам. Миа была рада, когда я родился, и не скрывала этого. Родители у нас достаточно праведные, поэтому тут же нашли ей духовного наставника, который справлялся с самыми сложными случаями. Миа стала прилежной предсмертницей. Но иногда мне интересно, какой бы она стала, если бы не тот служитель посмертия. Была бы она похожа на эту яркую девушку Была бы она такой живой
Я испугался собственных мыслей и сварил себе эспрессо.
— А музыку вы слушаете спросила туристка, наслаждаясь мягким напитком.
— Только на похоронах.
Рыжая промолчала, но по взгляду я и так понял, что она уже считала нас психами. Чувствовал бы я то же самое в ее мире Судя по ее словам, в ее городе каждый день — как наши похороны. Вечные похороны. Это же сколько работы разом
— Слушай, а как у вас смерть воспринимается
— Это худшее, что может случиться. Особенно для родственников. Для нас траур — это как раз похороны.
— Интересно Наши миры словно отражение друг друга, — я с отвращением посмотрел на кислый эспрессо.
— Не такие уж мы и разные, раз говорим на одном языке и пьем один и тот же напиток по сути своей.
Девушка соскочила с барного стула, достала телефон, вставила в уши наушники и включила музыку. Ненормальная.
— Сколько с меня спросила она, пританцовывая.
— Нисколько. Представим, что это твои похороны.
— А ты знаешь, как зацепить девушку. Дай телефон.
Я неуверенно протянул ей мобильник, и она тут же выхватила его из моих рук.
— Во-первых, теперь у тебя есть мой номер. Во-вторых, я буду ждать видео или хотя бы фото с ближайших похорон. Все еще не верится, что у вас тут реально все так устроено. Ну а я покажу тебе свой мир, — она бросила мне мой же телефон и снова улыбнулась. Я мог бы привыкнуть к этому.
Рыжая сделала музыку громче, закинула на плечо рюкзак и, подпевая, вышла из кафе. Ураган звуков и красок, жизни. Я долго еще стоял в оцепенении с телефоном в руках, а потом он завибрировал. Еще будучи здесь, она успела отправить себе сообщение для идентификации моего номера. Теперь она прислала мне видео.
Солнце, музыка, танцующие подростки, смех. Все были почти раздеты, лишь нижнее белье причудливых видов скрывало их наготу. И было что-то еще. Прямо за ними. Шумное, размеренное, движущееся.
«Готова поспорить, ты никогда не видел море», — написала она.

Источник