Истории из жизни реальных людей
— Проходите, — голос Али звучит странно.
В кабинет медленно заходит деревенского вида мужчина, который ставит на смотровой стол переноску, а сам садится на стул и молчит, глядя прямо перед собой. Аля вполголоса говорит мне:
— Так и не сказал, с чем пришёл.
Смотрю на переноску, тоже молча. В гнетущей тишине, наконец, раздаётся глухой голос мужчины:
— Кошка у меня. Ходит за мной, ходит Плачет Второй день Как будто просит чего — ну, уже что-то. Открываю переноску. Оттуда осторожно выходит худенькая чёрная кошка с маленьким округлым животиком.
— Мяу! — говорит она и, принюхиваясь, с любопытством разглядывает всё вокруг.
— Беременная
— Наверное, — мужчина кивает головой и продолжает сидеть, безнадёжно глядя в одну точку.
Обследую кошку. Температура слегка понижена — один из признаков наступающих родов. Аккуратно щупаю живот: кошка беспокойная, но не агрессивная — оглядывается, мяукает, топчется на столе.
— Жена у меня сгорела — вдруг произносит мужчина таким голосом, что от него леденеет кровь, — прямо на глазах
— Пожар
— Плитка потолочная загорелась — продолжает говорить он всё так же, без интонации, — на неё упала, она и вспыхнула как свечка — мужчина на какое-то время замолкает, потом поднимает на меня смертельно уставшие глаза и добавляет: — У нас пять кошек было. Все сбежали. Только эта одна и осталась.
Я не знаю, что отвечать, но, похоже, он и не ждёт никакого ответа или сочувствия. Он не плачет, не жалуется, а просто констатирует то, что произошло.
Когда у человека горе, ему нужно только одно — слушатель. Это то малое, что жизненно необходимо каждому такому человеку: чтобы кто-то просто был рядом и выслушал, ничего не спрашивая и не комментируя. Только это, и всё, — не так уж и много, по сути.
Мы УЗИм кошку всей сменой: обычный мозговой штурм по субботам и совместное принятие решения. В животе обнаруживается один котёнок. Что ж. Когда плод один, то с родами бывают проблемы из-за того, что в организме не вырабатывается достаточное количество нужных гормонов. Чаще всего такой плод гибнет внутриутробно. Считаем частоту сердечных сокращений, — она критически низкая.
Возвращаемся в кабинет.
— Ей нужно делать кесарево сечение, — объявляю вердикт за всех. — Сама не родит.
Мужчина согласно кивает, продолжая сидеть во всё той же позе, сгорбившись и опустив голову.
Быстро подготавливаем кошку к операции: внутривенный катетер, капельница, бреем живот; в операционной гремят инструменты. Отпускаем хозяина «погулять».
Перед кесаревым, главное — максимально подготовить роженицу так, чтобы между дачей наркоза и извлечением плода прошло как можно меньше времени. Иначе «раскачать» потом наркозного щенка или котёнка бывает проблематично. В нашем случае — тем более.
***
В операционной на свет появляется мокрый чёрный котёнок, и его тут же вручают мне. Из рук в руки: плюх! Дышать он не собирается. Быстро вытираю носик и всю мордочку сухой марлевой салфеткой, аккуратно растираю вялое тельце, держа почти вниз головой, чтобы кровь прилила к мозгу и активизировала дыхательный центр.
— Сильно-то не спасай, — говорят девчонки. — Кому нужен лишний котёнок в деревне
Блин, я же не узнала — спасать или нет. Но кошке-то он точно нужен! И я продолжаю растирать его со словами:
— Чёрт, забыла спросить. Сорри.
«Хоть бы он был нужен, что ли», — упрямая мысль бьётся в голове, пока я продолжаю тереть котёнка салфеткой. А то совсем обидно будет. Кошку в это время уже зашивают, мониторы пикают, оповещая о стабильности.
Меняю салфетку на сухую и продолжаю тереть тельце, уже поднеся его к трубке, откуда льётся свежий кислород. Надо было спросить… Вот я! А вдруг нужен Ну, я ещё немножко потру, а там уж
Спустя целую вечность котёнок вздрагивает, широко развевает рот, судорожно делает вдох и начинает, наконец, дышать — слабо, вяло, но хоть как-то. Кладу его на грелку и под кислород — это два основных условия для выживания новорождённых. Ну, я не виновата, что он решил жить.
Тихо удаляюсь, пятясь задом: хирургия — это вообще не моя стезя. Мои вон — дристуны да почесушники
***
Через пару часов мужчина возвращается в клинику, и Аля зовёт его в кабинет.
— Было пятеро, а теперь будет двое, — мягко говорит она, вручая мужчине котёнка, завёрнутого, словно в конвертик для новорождённых, в белую марлю и кусок голубой пелёнки. Прям картинка из роддома, только ленточки не хватает, с бантиком.
Переноска с проснувшейся кошкой стоит на столе.
— Ох, куда ж мне, — мужчина бережно берёт котёнка большой мозолистой рукой.
И смотрит на него внезапно ожившим взглядом.