ЦЕНА МАТЕРИНСКОЙ ЛЮБВИ…

…Севка выбежал на школьное крыльцо и стал беспокойно искать глазами отца. Вот он! Пришёл!
— Пап! — взвизгнул он и бросился в объятия отца. — Я так боялся, что ты не придёшь!
Станислав прижал к себе сына.
— Ну как я мог не прийти Мы же договорились — в пятницу ты идёшь ко мне. И до понедельника.
— Пап, а мы заедем за учебниками Нам вот столечко уроков задали! — Севка показал двумя пальцами объём домашних заданий. — Но я учебники дома оставил…
— Заедем, конечно. Хотя… — Станислав задумался.
Ехать к бывшей супруге не хотелось, могли опять поругаться. Лучше потом один съездит.
Она постоянно требовала денег на одежду и продукты для Севки, и он давал. Но судя по тому, как одет их сын в этот холодный октябрьский день, до Севкиных нужд финансы не доходили — старая, ещё детсадовская куртка оголяла худые руки почти до локтей, тощая шейка сына открыта всем осенним ветрам…
— Сев, ну шарф-то почему не надеваешь Я ж тебе недавно покупал! — Станислав автоматически журил сына, хотя понимал, что семилетний пацан в школу явно собирается с помощью матери.
Севка махнул рукой — мол, не знаю.
— Пап, поехали скорей к тебе, я кушать хочу!
И они пошли в машину.
Станислав набрал номер бывшей жены и сообщил, что сына забрал.
— Не привози до понедельника! Я буду занята, мне некогда с ним возиться с уроками, — проскрипела она в трубку, благословив таким образом их на полноценные выходные.
…Вечером в воскресенье Севка заметно загрустил.
Они сделали домашние задания за десять минут — почитали рассказ из трёх предложений и раскрасили картинку в рабочей тетради.
Учебники на понедельник Станислав привёз ещё утром — с трудом отыскал в той груде мусора, которая скопилась на стареньком столе за два дня.
Он вздрогнул, представив, как сын в будние дни делает здесь уроки.
Что произошло с его женой За какие-то два года она скатилась до бытового пьянства.
*******
Она всегда любила погулять.
Сколько было ссор, обещаний и разочарований!
Они прожили семь сложных лет, когда родился Севка. И его рождение не изменило жену. Она продолжала гулять с подружками по ресторанам, приводила в квартиру компании, не думая о покое для малыша…
Когда он застал пьющую и орущую компанию в квартире, то вышвырнул всех за дверь. Жене надавал сгоряча оплеух. А потом забрал охрипшего от крика двухлетнего Севку и уехал к другу. Потом снял квартиру.
Две недели они прожили без тревог — у Станислава как раз был перерыв между рейсами. Он позвал свою мать приехать к нему пожить, чтобы помогать с Севкой. И она приехала.
Жене он звонил каждый день, ждал, что она будет возмущаться и требовать вернуть сына. Но она не требовала и не возмущалась. Лишь спрашивала «копеечку на сигаретки» — и он переводил ей на карту.
Потом Станислав уехал в рейс.
Он был в тысяче километров от дома, когда позвонила мать и сообщила, что в квартиру явилась полиция и женщины из опеки, Севку забрали и передали матери, она ничего не смогла сделать…
Станислав набрал жену. Та не отвечала.
Он не помнил, как отгружался в порту. Но как только все документы были подписаны, он помчался домой.
Биться за сына.
Севку он нашёл в квартире у жены.
— За сыном явился — ехидно спросила она. — Хочешь его видеть — давай мне денег. Я же в декрете, а ты обязан нас содержать.
Он молча положил купюры на грязный стол, взял Севку и ушёл.
Вечером позвонила жена.
— Мне нужны деньги! — голос был нетрезвым.
— Я тебе сегодня нормально оставил! Больше не дам — ты опять просадишь с подружками.
— Не твоё дело! Мои деньги! Куда хочу — туда трачу! Дашь
— Нет!
— Хорошо… — На удивление быстро согласилась она. — Тогда вези мне сына. Сейчас! Или я звоню в полицию.
И Станислав перевёл ей на карту денег.
Потом они разводились. Долго и мучительно. Потому что Станислав пытался оставить сына проживать с ним.
Жена в суд являлась трезвая, опрятная и тихая. Время от времени доставала платок и протирала уголки безупречно накрашенных глаз.
Уж подавать она себя умела! Не зря мужики постоянно вились вокруг неё.
Представитель опеки — грузная тётка с кудельками на голове — во всех красках рассказала, как отец бросил двухлетнего ребёнка одного и уехал в рейс, как они с полицией изымали мальчика… На реплики Станислава, что сын был с родной бабушкой, женщина с кудельками не отреагировала.
Суд тоже.
Его слова про походы матери по ресторанам и пьянки в квартире на глазах у ребёнка рассмешили судью:
— Вы сами-то верите в эту чушь Она мать! А вы просто мстите ей!
Кудельки согласно прыгали на голове опеки, которая громко ахала от его неслыханной наглости, а жена в очередной раз подносила чистый платочек к сухому уголку безупречно накрашенного глаза.
У них был протокол изъятия, а у него только слова.
Потом жена подала встречный иск — об определении места проживания сына с ней и взыскании с него алиментов.
Суд под напором кудельков и платочка встал на сторону жены.
Севке уже исполнилось четыре.
Его мать продолжала приводить домой приятелей. Пьяные посиделки участились.
Однажды Севку не забрали из садика. Мать забыла про него.
Станиславу позвонила нянечка — он на всякий случай оставил ей свой номер.
Он забрал сына из квартиры этой нянечки.
Севка трясся и повторял: «Мама… мама…»
А мама не отвечала на звонки.
Утром Станислав поехал к бывшей. Вместе с Севкой.
Она открыла дверь и удивлённо посмотрела на сына.
— Ты где был, змеёныш! Ты к отцу ходил, да Я же тебе запретила! А ты — она перешла на Станислава. — Ты зачем ему потакаешь, а Я вот пойду в суд и ограничу твоё общение с ним! Меня научили, как от тебя избавиться!
Станислав еле удержался, чтобы не врезать этой женщине, которая стала стремительно падать на дно.
Удержало присутствие сына.
…Очередной суд, рассматривая дело по установлению порядка общения отца с сыном, утвердил график встреч — каждые вторые выходные с пятницы по воскресенье.
Бывшая к тому моменту изрядно поистрепалась, поэтому платочек был не таким свежим, глаза накрашены кое-как.
Зато кудельки опеки остались такими же. Всё так же, невзирая на очевидные признаки развивающегося пьянства матери, опека утверждала, что встречи с отцом не должны ломать психику ребёнку, их нужно минимизировать.
«Как бы производство таких, как ты, минимизировать!» — зло думал Станислав, слушая патетическую речь кудельков…
Суд учёл права отца.
А когда Севка пошёл в первый класс — буквально полтора месяца назад — бывшая вдруг сама стала просить его забирать сына каждую неделю.
Севка подрос, и его присутствие во время пьянок стало напрягать.
— Может, ты подумаешь над моим предложением, чтобы Севка жил со мной — каждый раз при встрече Станислав задавал этот вопрос.
— А мне что с этого — отвечала бывшая. — Так хоть алименты платишь. А если к себе заберёшь, то с меня же и взыщешь. Ага, щазз!!! Я учёная девочка, знаю!
…Именно напряжение, в которое погрузился сын в этот воскресный вечер, и натолкнуло Станислава на мысль о том, чтобы законно забрать Севку к себе.
Он уже не уезжал в длительные рейсы — теперь перевозками занимались нанятые водители. А он руководил небольшой фирмой по грузоперевозкам. Так что время на сына у него было.
В понедельник, проводив Севку в школу, он отправился к бывшей.
— У меня к тебе деловое предложение…
Бывшая ещё не успела похмелиться. Поэтому воспринимала его слова относительно адекватно.
— Ты всё равно Севкой не занимаешься. Он тебе мешает. Не возражай! — прикрикнул он, заметив, что она пытается его переубедить. — Я знаю, это так. Тебе нужны деньги
Бывшая смотрела на него, ожидая подвоха.
— Я заберу сына к себе. Ты можешь с ним общаться в любое время. Когда пожелаешь. Но жить он будет со мной. Я тебе буду платить ежемесячно. Сумму обдумай, потом обсудим.
И он вышел из квартиры.
Он слишком хорошо её знал! И понимал, что уговоры её могут насторожить. А краткое предложение — заинтересует.
Через полчаса она позвонила.
— Я согласна.
*********
Суд утвердил мировое соглашение, по условиям которого Севка будет проживать с отцом, а мать может с ним встречаться в любое время.
Кудельки возмущённо тряслись, когда судья оглашал заявление об утверждении мирового соглашения.
«Вы же знаете, что он теперь может с вас взыскать алименты! Я предупреждала!» — шипели кудельки в сторону бывшей.
А та поглаживала потёртую сумку, в которой лежала недавно переданная ей бывшим мужем денежная сумма. Первый взнос. И таких будет четыре в месяц. Каждую неделю.
Это была цена материнской любви…
Автор:

Источник