Истории из жизни реальных людей
У Эдика Караманова с детства были странные фантазии, а вот друзей не было.
И отца у Эдика никогда никакого не было, хотя он и мечтал, чтобы его папой оказался какой-нибудь супер шпион, ну или на худой конец-космонавт. Только мама, нервно потирая виски тонкими пальцами, говорила, что она зачала сына от самого дьявола, и на эту тему больше говорить не желала. Еще была бабушка — набожная энергичная старушка, очень любившая своего внука. Бабушка только поджимала губы в ответ на несуразные вопросы мальчика, и увозила к себе в деревню, подышать воздухом и «починить иммунитет». Эдик с радостью гостил в небольшом полуразвалившемся домике, спал у теплой печи, ел на завтрак сырники с вареньем и много гулял по лесу, насыщая свой «болезненный организм» здоровьем.
Вот и в этот раз, под, набившим оскомину, предлогом » подлечить внучка», бабушка забрала его к себе. И хотя никакой болезни Эдик не ощущал, он с тревогой смотрел на старушку, плюющуюся молитвами у самодельного иконостаса за его здоровье. Мальчик завороженно глядел на пляшущий огонек, который безжалостно сжирал тонкую восковую свечу. Он не раз представлял себя коварным огнем, который не то чтоб свечу, а целый иконостас был способен загубить. Эдика пугали иконы и те образы, что были на них изображены, но он смиренно опускал глаза, и монотонно повторял за бабушкой молитвы, прося здоровья и благополучия. Только не для себя, а для своей матери, которая, по словам бабушки, никак не могла найти свое место и устроиться в жизни. Ну, а по особым праздникам, мальчик просил и за своего отца. Эдика ничуть не смущало, что он был «самим дьяволом». Это было даже немножко приятно, что все люди его боятся.
В то утро Эдик долго бродил по лесу, ковыряя большой палкой болотные кочки, словно вскрывая гнойные нарывы. Забавные чавкающие бульбы веселили его, настраивая на беззаботный лад. В этом году мама обещала свозить его на научную выставку, посвященную А.Н. Бакулеву где будет много интересных штук. Эдик был сильно увлечен работой хирургов, что подумывал о поступлении в медицинский после школы. А когда он станет знаменитым, может даже сам дьявол захочет прийти и посмотреть на него.
***
Когда мальчика нашли, он уже почти не дышал, наглотавшись холодной болотной жижи. И пока его вытягивали на мокрую грязную траву, он тихо хрипел, чтобы позвали его мать. Но в это самое время, мать лежала под обломками старого ВАЗа, истекая кровью. На очередном свидании она позволила себе «лишнего» и умудрилась пьяной втиснуться за руль. Оставшись без обеих ног, женщина понимала, что скорую ей не дождаться, а умирать молодой было так горько. Ее последние минуты были полны пульсирующей боли и жалости к себе и ни на единую секунду она не вспомнила о своем сыне.
***
Эдик в полудреме лежал на скрипучей больничной койке и наблюдал за любопытной ящеркой, которая беспокойно бегала по пыльному стеклу. Вчера приходила его бабушка. Она говорила тихо — о боге, о судьбе, о страданиях человеческих, потом расплакалась и сообщила, что мать Эдика теперь в лучшем мире.Смерть матери вызвала у мальчика странное чувство — не то горечи испорченного молока, не то обжигающего огня горчицы, от которого хочется пошире открыть рот и вдохнуть много воздуха.
***
На какое — то время фантазии оставили парня, позволяя ему оправиться после злоключений и вернуться из больницы к сырникам и заботе бабушки. Возле него даже стала крутится любопытная девчушка лет одиннадцати. Ее курносый нос смешил Эдика и он не прогонял назойливую гостью даже когда его снова захлестнули странные идеи. А та все чаще подглядывала за тем, как он возится у стены старого сарая. Эдик старался сохранять невозмутимый вид, закапывая мертвые тушки, не забывая воткнуть в рыхлый песок самодельный крест из сухих палочек, скрепленных канцелярской резинкой. Бабушка часто говорила, что каждый, у кого есть душа, после смерти, заслуживает свое место под крестом.
Эдик не знал, бывает ли душа у лягушек и летучих мышей, но на всякий случай, решил хоронить их по всем правилам. Нет, он не издевался над несчастными ради забавы, просто теперь, он еще больше мечтал стать знаменитым хирургом. Он слышал, что хирурги могут «вытаскивать людей с того света», а значит он сумеет оживить и свою маму, а после Эдик хотел сделать так, чтоб ее ноги снова отросли. Но для этого нужно было обязательно найти верный способ и, конечно же, потренироваться. И он тренировался на лягушках, отрезая им холодные тонкие лапки с дрожащими перепонками, обильно заливая места среза зеленкой. Совсем недавно он посмотрел передачу о потрясающих возможностях человеческого организма. Там рассказывали, что сила мысли творит поистине удивительные вещи! И мальчик всей душой верил в силу своей мысли, но и потренироваться было не лишним.
***
Новую подружку Эдика звали Эля. Она приходила теперь каждый день, и с восхищением слушала рассказы о том, что однажды, Эдик сможет оживить любого человека одной лишь силой своей мысли, и тогда он сделает счастливыми много людей. Эля была еще слишком мала, чтобы не верить, да и Эдик ей очень нравился, поэтому она кивала всем его выводам и с удовольствием брала ириски, которыми мальчик угощал свою фанатку.
Однажды, проведя необходимые процедуры с новой партией подопытных, Эдик предложил девочке помочь ему с одним жутко важным экспериментом. Девочка посмотрела на него с нескрываемым удивлением.
-Эля, ты не волнуйся, лягушки — это только начало,- спешно объяснял Эдик.
Он аккуратно разложил ириски на большом старом пне, служившем импровизированным столом. Так как Эля стеснялась лакомиться при своем кумире.
-Знаешь, пару дней назад, я поймал несколько ящериц и опробовал свой метод на них! Ты можешь поверить, все сработало!
Мальчик гордо продемонстрировал юркую ящерку песочного цвета, хвост которой был тоньше, чем полагается и слегка желтоватым.
-Оно и понятно, — будто, убеждая себя, рассуждал Эдик, — Ящерица в сто раз умнее какой-то жабы. Я отрезал ящерицам хвост и силой мысли отращивал его вновь! Представляешь Ну а на человеке тем более получится. Ведь человек превосходит умом любую ящерицу! Так что вырастут у тебя ноги еще лучше прежних!
Эля испугано смотрела на Эдика, но, увидев его уверенность, немного успокоилась и кротко кивнула. Юный хирург от радости порывисто чмокнул девочку в веснушчатый носик, отчего у той густо покраснели щеки.
***
Отрезать человеческие конечности, как оказалось куда сложнее, чем жабьи. Эдик уже более получаса сопел, орудуя старой ножовкой и большим самодельным ножом с ручкой обтянутой выделанной свиной кожей, который стащил у бабушки. До этого он запасся чистыми тряпками и двумя бутылочками зеленки, чтобы обработать раны, ведь он понимал, как это опасно занести инфекцию в открытую рану.
Эля потеряла сознание еще сразу, как только он сделал первый глубокий надрез над тощим коленом. Но тогда Эдик думал, что это к лучшему, ведь никакой анестезии для подопытной в бабушкиной аптечке не нашлось.
Когда дело было сделано, Эдик удобно уселся на старых одеялах, взяв девочку на руки. Он бережно обнял ее и стал генерировать исцеляющие мысли. Он понимал, что в таком ответственном деле не до перерывов на обед или другие глупости, поэтому сосредоточенно думал в течение нескольких часов. Голова начинала болеть, а в теле появилась слабость. Но Эдик Караманов не был хлюпиком и отчаянно шел к своей мечте.
Время медленно расплывалось теплой кровавой лужицей на коленях мальчика. Он слегка приоткрыл глаза, чтобы посмотреть на изменения. Эля все еще была без сознания. В углу шуршали безмятежные пауки, а в воздухе парили пыльные мусоринки… От этой тишины веки мальчика начали закрываться. Он впал в тревожную дрему и увидел сон про Элю. Из распухших окровавленных коленок девочки выросли тоненькие ножки, слегка желтоватого цвета. Они были гладкие и гибкие, похожие на хвостики ящериц. Горячая волна восторга прокатилась по телу Эдика. Острыми иголочками покалывало уши и нос мальчика, отчего счастливые детские слезы оставили влажные следы на воспаленных щеках…
Он очнулся и уставился на обрубки — ничего. Только желтоватая липкая лимфа выступила крупными мутными каплями. Эля начала стонать, вырываясь из объятий в припадке болезненной агонии. Девочку лихорадило. От высокой температуры и невыносимой боли, ее стошнило какой-то пеной и не переварившимися ирисками. Эдик в ужасе отстранился. В его сознание ворвалось неожиданное понимание содеянного. Первое, что пришло в голову-исправить свою ошибку. Он вскочил с кучи окровавленных одеял, прикрыв ими девочку, и рванул за иглой и нитками.
***
Плотно прижимая рваные края кожи руками, Эдик старательно пришивал отрезанные ноги обратно. В висках стучало, во рту было горько и сухо. Липкая от крови игла то и дело выскальзывала из дрожащих пальцев. Но мальчик продолжал делать крупные стежки. Вдруг, на мгновение, он принял лоскуток сухожилия за новую ногу, которая все же, как ему показалось, начала отрастать и стала похожа на тоненький хвостик ящерки. В безумном припадке радости Эдик стал пальцами отрывать нитки и уже пришитую кожу, погружаясь в упругие мышцы и освобождая путь для растущей конечности. От усилившейся боли, Эля истошно завопила не открывая глаз. Она начала визжать, при этом, ее щуплое тело конвульсивно дергалось, обдавая Эдика свежими кровавыми брызгами. От страха мальчик накинул на голову Эли грязное мокрое одеяло и прижал всем телом для надежности. Через пару минут она обмякла и вообще перестала издавать какие-либо звуки. Эдик осторожно стянул одеяло и зажмурился, чтобы не видеть приоткрытые опухшие глаза с лопнувшими сосудами. Быстро придя в себя, он стал туго пеленать в тряпки еще теплый труп, плотно приматывая отрезанные конечности вдоль тела.
Солнце уже торжественно восседало на верхушках сосен, готовое вот-вот провалиться в черную бездну колючих крон. Тишину засыпающего леса нарушало лишь напряженное сопение Эдика, который тянул плотный кровавый кокон в сторону болота…
***
Эдуард Караманов, известный по области хирург, получал очередную награду в свои неполные 33 года. В небольшом зале областного дома культуры собрались его благодарные пациенты, громко аплодируя этому благородному человеку. Его бабушка восседала на почетном месте с букетом в немощных руках. Слезы гордости и счастья переполняли старушку. Сам же Караманов смотрел куда-то в сторону портьер, с самого утра он не находил себе места от гнетущего ощущения близкой смерти. Там, в беспокойных пыльных тенях что-то копошилось. Словно кто-то полз, перебирая ладонями по старым щербатым доскам к запасному выходу.
Дома Караманов почувствовал себя немного лучше. Глоток теплого виски противно обжег язык и горло, но так и лучше. Ради этой славы Эдик закончил с отличием школу, а потом медицинский институт и отдался своей работе без остатка, спасая жизни людей. Разве он не заслужил награды В желудке неприятно шевельнусь и отозвалось непродолжительным спазмом. Воспоминание о маленькой курносой девочке яркой картинкой ворвалось в сознание.
-Нет! Я не виноват! — прошептал Эдуард сам себе.
От страха у него заныла спина и зубы. Он схватил бутылку и булькнул полный стакан виски. Негнущимися пальцами, схватил его и в два глотка опустошил. На белоснежной рубашке расплылось карамельно-желтое пятно алкоголя. Мутным взглядом Эдик осмотрел комнату. На полу у кресла что-то лежало. Он прищурился, чтобы рассмотреть, но ничего не мог разобрать. Мужчина опустился на колени и протянул дрожащую руку Ладони коснулась прохладная ткань пиджака, небрежно сброшенного по возвращении.
В этот момент на его плечи опустилось что-то влажное, хлюпающее у самого уха.
Гнилостный смрад заполнил комнату и
тошнотворный сливочный запах ирисок ударил в нос.
Эдик попятился:
-Нет! Нет! Пожалуйста
Под руки попался большой самодельный нож, ручка которого была обтянута выделанной свиной кожей.Караманов в ужасе отшвырнул его подальше.
Его шею крепко обвили скользкие руки:
-Эдик, не стоит волноваться. Это верный способ все исправить.Разве ты мне не доверяешь
Караманов в беззвучном рыдании упал на пол и отчаянно пополз за ножом.
Сысоева
Другие работы автора: