Жизнь без алых глаз

 

Жизнь без алых глаз Под лапами стелется сырой валежник, бег отгоняет лишние человеческие мысли, оставляя инстинкты хищника. Слышу на другой стороне оврага сердцебиение молодой косули, которая

Под лапами стелется сырой валежник, бег отгоняет лишние человеческие мысли, оставляя инстинкты хищника. Слышу на другой стороне оврага сердцебиение молодой косули, которая отбилась от своих. В норе между корней дуба исходит отчаянным страхом заячье семейство. Чую где-то рядом запах крови как раз оттуда, где охотники днем ставили капканы на лис. Кто из этих слабых станет добычей для оголодавшего волка Пугливая косуля, беспомощный заяц, раненая лиса
Этот лес вымирает каждое полнолуние, когда стая выходит на охоту. Мы можем обращаться раз в месяц на пару ночей. Можем не вылезать из волчьей шкуры, выбрав путь зверя. Но глаза в свете полной луны отдают алым багрянцем у всех, всех терзают голод и жажда свежей крови. Острее, чем обычно. Поэтому люди прозвали лес Запретным мало кто из ночных путников выходил отсюда живым в полнолуние. Человеческая кровь слаще и сытнее, достаточно попробовать ее однажды и будешь желать всегда. Чтобы стать стать полноправным членом стаи, оборотню надо пройти испытание, вкусить этой крови. Тогда глаза приобретут алый цвет. Мои пока желтые.
Останавливаюсь, втягиваю воздух в надежде, что мне не показалось. Сладковатый запах человека. Совсем рядом. Сегодня я пройду посвящение в стаю ценой жизни запоздалого грибника или случайного прохожего.
Короткий вой знак, что оборотень нашел жертву. Отрывистое тявкание наполняет округу меня услышали и не встанут на пути. Лес затаился в тишине короли полнолуния ждут, пока их юный соплеменник вернется к логову с алыми глазами.
Вижу силуэт человека, который стоит, озираясь. Безоружный и одинокий, он поздно понял, что вокруг него полно врагов. И самый главный сейчас появится из-за кустов. Незачем таиться, страх при виде черного волка заставит сердце этого человека биться быстрее от страха. Товарищи говорили, что от этого кровь жертвы становится слаще.
Нас разделяют несколько шагов, когда тихий рык заставляет человека обернуться и отшатнуться назад в пустой попытке закрыться руками от ночного кошмара. Только и я замираю, неверяще глядя на беспомощного перед зверем юношу.
Говорят, звери не имеют памяти. Это ложь. Я помню прозрачную глубину этих карих глаз. Вспомнил спустя много лет.
Первое превращение. Оборотень по рождению, я ждал этой ночи. Как только ты впервые сменишь облик по собственному желанию получаешь право уйти жить к людям после полнолуния, если захочешь. Или останешься в лесу бегать наравне со всеми. А главное не просыпаешься человеком, засыпая волчонком, и наоборот. Я ждал этого три года.
Пьянящая свобода. Волчонок, вырвавшись из логова, упивался ею. Десятки троп. Сотни запахов и звуков. Неудивительно, что я забрел слишком близко к опушке, за что и поплатился.
Чугунные челюсти зажали переднюю лапу до хруста костей. Капкан, поставленный для лис, поймал добычу покрупнее. Первая в жизни настоящая боль. И полная безнадежность. Оборотня во мне не увидят до тех пор, пока не отсекут голову по традициям местных охотников. А затем они сожгут тело ребенка, брезгливо морщась. Перед смертью все мы принимаем человеческий облик.
Когда раздаются шаги, даже не поднимаю головы. Сил на это уже не осталось.
Отец, смотри, волчонок! и рядом со мной садится мальчишка. Едва ли ему больше десяти лет, озорные карие глаза смотрят с сочувствием и жалостью из-под вихрастой темной челки.
Тихо скулю от боли, когда он дотрагивается до поврежденной лапы.
Тихо, малыш, и детские руки уверенно раскрывают капкан, высвобождая меня из плена.
Хороший улов! к нам подходит взрослый мужчина в длинном плаще. На него можно подманить других волков, оставь!
Нет, нельзя. Другие знают, как избегать ловушек. Да и едва ли услышат мой зов. Скорее, меня загрызут деревенские собаки, которые иногда забегают за черту леса. Или я умру от голода и потери крови.
Отец, он же совсем маленький! пальцы пробегаются по моему загривку, заставляя вздрогнуть. Меня чешут за ухом, как собаку но я терплю. Он и так ранен!
Лекс…
Давай заберем его Я сам перевяжу ему лапу и вылечу! Ты же обещал, что подаришь мне собаку!
Волк никогда не станет домашним питомцем, мужчина смотрит на сына удивленно-устало. Он хищник. Это ты веришь в то, что все звери могут жить с нами в мире.
Они еще какое-то время спорят. Закрываю глаза, не вслушиваясь в разговор. Лишь слушаю голоса. Мальчишка упрашивает, отец отговаривает. И сдается.
Меня бережно укладывают на плащ и заворачивают в него. Несут куда-то в сторону от леса в нос бьет запах дыма человеческого жилья. Слышу скулеж дворового пса и лязг его цепи учуяв волка, дворняга поспешила спрятаться в конуре.
Прихожу в себя уже в комнате, когда мальчик заканчивает перевязывать мне лапу и укладывается на пол рядом, накрывая нас обоих одеялом. Несмотря на густоту меха, меня трясет от холода.
Жаль, что ты меня не понимаешь. Но я всегда любил волков, поэтому отец редко охотится на них. И давно хотел, чтобы у меня был свой ручной волк…
Если бы звери умели смеяться расхохотался бы. Детская наивность и слепота. Волки не бывают ручными. Оборотни тем более. И да, я прекрасно тебя понимаю. В деревне мало детей, ты одинок и мечтаешь об особенном друге.
Назову тебя Малышом, и я снова готов закашляться в приступе лающего смеха. Но веселье проходит, когда детские пальчики путаются в мехе, чеша меня под горлом. Этот ребенок хочет, чтобы я уснул. И мне действительно захотелось спать, прижавшись к человеку. Даже в логове я всегда спал один. А сейчас хочу, чтобы ко мне прижались поближе, согревая и согреваясь.
Вдоль кромки леса несутся двое вытянувшийся за эти месяцы мальчик, который стал угловатым подростком, и молодой волк. Если я встану на задние лапы — сравняюсь ростом с Лексом, полгода в тепле и сытости пошли мне на пользу. Я забыл, что такое обращаться в человека. И стал почти ручным. Только по полнолуниям отодвигался от сонного и теплого мальчика подальше, чтобы запах крови не щекотал ноздри. Молодой оборотень рано или поздно захочет утолить жажду. А я не хочу, чтобы моей первой жертвой стал мой спаситель и друг. Все равно мне скоро придется уйти иначе не сдержусь и никогда себя за это не прощу. Возможно, сегодня.
Выползать из-под теплого одеяла, осторожно сбросив с себя руку, которая обнимает меня, не хочется. Но мне нужно в лес. Пора вспомнить, кто я.
Ни одна половица не скрипит под лапами, когда я выхожу в сени. Черной стрелой бросаюсь туда, где холод и темнота. Где нет готовой еды, разложенной в две тарелки. Теплых рук на моей спине. Где никто не будет сонно сопеть мне в шею. Я оборотень, а не собака. Мне нельзя жить среди людей.
Наутро я слышал в лесу знакомый до боли голос, который меня звал. Лекс искал меня. Не один день. Я тогда не вышел к нему. Лишь уходил все дальше в чащу. Только когда выпал первый снег, понял, что хочу встретиться с ним, и ночью прокрался в деревню. Но дверь в мой бывший дом была забита досками. Я так и не смог через закопченное стекло окна увидеть напоследок смеющийся взгляд карих глаз. Тех самых, которые спустя десять лет смотрят на меня в ужасе, который сменяется недоверчивым узнаванием.
Малыш…
Я давно не обращался в человека. Успел забыть, как это больно — несколько мгновений кажутся вечностью, пока конечности сокращаются, втягиваются клыки, теряют остроту зрение и слух. Горло, отвыкшее от человеческой речи, с трудом выдавливает хриплый ответ.
Да, это я. Давай уйдем из леса, тут опасно.
Непонятно, кто кого тащит на себе. Я ошалевшего от увиденного друга или он впервые вставшего на две ноги оборотня. Но к опушке выходим в обнимку, как старые друзья. Хотя почему как Я наконец-то узнаю, как десять лет назад отец Лекса перевелся на службу в город и забрал мальчика с собой. Что мужчина умер месяц назад, оставив сыну долги и старый дом в деревне. Взамен, путая слова, рассказываю Лексу о посвящении в стаю, нашем логове, где меня ждут с победой. Умалчиваю лишь о том, что скучал. Верю, что об этом молчит и он.
Останавливаюсь неподалеку от первых домов, в стороне от соблазнительных запахов. Жажда крови никуда не делась, а я не хочу никого убивать на глазах у друга. Хочу остаться в его памяти ручным волчонком, с которым он делил кров и забавы, а не монстром из деревенских баек.
Малыш, Лекс, как и я, понимает, что пришло время прощаться. Насколько тебе важно это посвящение
Долго молчу. Думаю.
Это традиция. Иначе я не стану членом стаи. Но, наверно, смогу без нее прожить. В лесу хватит дичи на всех.
Лекс тщательно подбирает слова, прежде чем заговорить.
Пообещай… Хотя бы попробуй. Что ты никого не убьешь из людей. Ты же не такой, как остальные, ты дружил с человеком…
Обещаю, киваю в ответ, перебивая. Не тратя времени на разговоры, закидываю голову, ловя в зрачках отражение полной луны. Пора возвращаться.
Тыкаюсь мягким носом в подставленную ладонь. Вздрагиваю, когда пальцы ерошат шерсть на моем загривке. Жмурюсь, позволяя почесать себя за ухом. Прощай, человек. Ты не знаешь всей правды. Оборотень, который не прошел посвящение такая же добыча для остальной стаи, как и прочая живность. Сегодня моя сто двадцатая луна. Последний шанс стать в один ряд с сородичами.
Я могу вернуться в деревню, когда ты уснешь. Дождаться любого, кто выйдет во двор, заслышав собачий лай. Испробовать вкус человеческой крови. Войти в стаю. Но я не сделаю этого.
Проживу без алых глаз истинного оборотня столько, сколько смогу.
Потому что я тебе обещал.

 

Источник

 

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *