Новый, 2006-й

 

Новый, 2006-й Моя голова ударяется о пол, но я совсем не чувствую боли. Только слышу этот глухой стук будто бы со стороны, и жду, когда это закончится. Я могу думать только о том, что завтра у

Моя голова ударяется о пол, но я совсем не чувствую боли. Только слышу этот глухой стук будто бы со стороны, и жду, когда это закончится. Я могу думать только о том, что завтра у меня наверняка будет огромный синяк, и придётся врать на работе. И никто мне, конечно, не поверит, как и в тот раз, когда он выбил мной окно в кухне.
Он отпускает мои волосы, с ненавистью цедит «с-с-сука» и пружина внутри меня разгибается. Обида завладевает мной без остатка, и я кошкой бросаюсь на него. Ненавижу. Хочу убить, уничтожить, но успеваю только сла́бо задеть пальцами прокля́тое лицо, как снова оказываюсь на полу. Он держит меня и говорит, чтобы я прекратила. Что я виновата сама и мне пора домой. А я хочу лежать на этом полу и не двигаться и больше не быть никогда.
Я думаю, какой это всё позор никто из его друзей не вмешался, никто. Я сажусь на полу. Какая тяжёлая голова, какие тяжёлые сапоги, как хочется сдохнуть. Зайдя домой, падаю на кровать плакать, но слёз нет. И тогда я думаю, что, конечно, я виновата сама. Не нужно было идти с ним к его друзьям, разговаривать и смеяться с ними. Не нужно было его злить.
Когда он приходит домой, пьяный и какой-то задорно злой, я уже спокойна. Я встаю с кровати, иду его встречать. Зову выпить со мной бокал шампанского и он соглашается. Он опрокидывает шипучий напиток залпом, а затем опрокидывает стол. В стену летят селёдка под шубой, холодец и бокалы, а вот бутылка отчего-то не разбивается. Я застываю. Я делаю вид, что иду спать и закрываю глаза. Он поднимает уцелевшую бутылку, допивает игристое и ложится со мной рядом.
Мне трудно дышать, а сердце будто превратилось в лёд. Оно почти не колотится, нет. Оно замерло от ужаса и сейчас совсем перестанет биться. Миллион лет спустя муж наконец спит, и я накрываю его лицо подушкой.
Слишком поздно я понимаю, что он и не думал спать, его удар чудовищен. Я ударяюсь головой о стену и успеваю только подумать, как хорошо, что наша дочь сегодня у моих родителей. И о том, какая это страшная ирония, умереть в свой любимый праздник.
Холина

 

Источник

 

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *