Необитаемый остров

 

Необитаемый остров Наконец-то один! - Иван Петрович Сидоров сидел на берегу необитаемого острова и наблюдал, как тонет его роскошный катер. С собой у новоиспеченного Робинзона была фляга (да

«Наконец-то один!» — Иван Петрович Сидоров сидел на берегу необитаемого острова и наблюдал, как тонет его роскошный катер. С собой у новоиспеченного Робинзона была фляга (да какое там — цистерна) с дорогим темным Кубинским, две вяленые ноги оленя, вскормленного на девственных приполярных пастбищах, а ещё швейцарский нож — просто так, чтобы было.
Лишь к вечеру Иван Петрович допетрил, что к ночи нужно развести костер и сообразить себе хоть плохонькое лежбище. Последнее он наковырял из листьев. Опытным путем выбрал те, от которых ничего не чесалось и не краснело. Нашел два подходящих камня, выбил-таки искру и разжег костерок.
Спать завалился умаявшийся, трезвеющий, но довольный собой и своим выбором. Кругом летали радужные попугайчики, а какая-то мелкая мошка пищала над ухом. «Рефиииииинансиииированииииие…» — слышалось Ивану Петровичу. Но единственный житель острова, что затерялся где-то посреди Тихого океана, мужественно гнал от себя мысли о прежней жизни. Вместе с мошкарой.
К решению «бросить всё и уплыть куда подальше» он пришел, конечно, не сразу. Сначала был университет и женитьба на главной красавице класса. Потом первая работа курьером в фирме тестя. Потом повышение по службе, да не одно. И вот он уже заместитель генерального — с достойной зарплатой, дергающимся глазом и прочими неврозами, проблемами с потенцией в тридцать лет, вечно недовольной ненасытной во всех смыслах супругой, её противной шавкой, которую обязательно нужно водить в салон и на выставки.
Не такой жизни хотели Ванечке родители. Конечно, работа в музыкальной школе жить на широкую ногу семейству Сидоровых не позволяла. Были и вещи из секонда, и смешки одноклассников. А ещё — домашние торты со сгущёнкой по праздникам и обязательный грушевый лимонад. И частые объятия, и сочувствие, и любовь.
Ваня был умным мальчиком и долго не мог определиться — быть ему гуманитарием или отдать предпочтение точным наукам. Когда Катька выбрала класс с юридическим уклоном, всё было решено.
И вот теперь эта Катька, ныне — Сидорова, не давала житья супругу. И дом ей был мал, и зарплата у супруга была, по мнению жены, грошовой. Вот и пахал денно и нощно Иван Петрович, ночи не спал, с секретаршей не спал, вообще не спал.
А потом тесть подставил зятя, тот чуть за решётку не попал. Денег молодой семье стало не хватать, пришлось даже сделать унизительное, по мнению Катерины, рефинансирование ипотечного кредита на третий загородный дом.
Последней каплей стало то, что супругу он застал в недвусмысленной позе в объятиях двух смуглых товарищей. А ведь Иван любил Катьку с младших классов. Любовался ею со своей задней парты.
Решил — «вот брошу всё, уеду в тепло и тишину, где меня ни одна живая душа не найдёт!»
Друзья, собравшиеся в баре на проводы Ивана, конечно, правдами и неправдами отговаривали его. Мол, не всё так плохо. С женой и развестись можно, на тестя — прокуратуру натравить, часть имущества — отсудить. Но Сидоров не слушал, только пил любимый тёмный Кубинский.
И вот, мечта сбылась — он один посреди океана. Ни жены, ни родственников, ни забот с финансами. Только мошки доставучие.
Первый сон на острове был тревожным: все кошмары — разом. Проснулся Иван, сын Петра от того, что неподалёку от лиственного ложа что-то издавало крайне знакомые вибрации.
«Да быть не может!» — мужчина начал копать и через секунду его собственный непотопляемый сотовый уже жужжал в руках. Иван машинально нажал на ответ.
— Где тебя носит, сволочь! — орало с другого конца планеты. — Ты вообще помнишь, что у Матильды сегодня выставка А про колье ты тоже забыл Ну, не дуйся, мусечка! — голос сделался мерзко-приторным. — Ну, это была всего лишь ошибка. Такого не повторится, слышишь Ну, ты заедешь за своими любимыми девочками
Иван Сидоров с хрустом сложил пополам нескладываемый телефон. Тот с трудом поддался и рассыпался микросхемами по белому песку.
«Вот ведь гадина, везде достанет!» — подумал Иван и отправился к цистерне с ромом и вяленой оленине. С ними было спокойно, а главное — тихо. И только мошка всё пела: «Рефииинансиииированиииие…»
На следующий день Иван проснулся радостным — снов не снилось от слова вообще, потому что рома было выпито достаточно. Робинзон российского разлива решил осмотреть свой новый дом-остров и направился вглубь джунглей. Вглубь почему-то противилась проникновению: хлестала по лицу листьями, падала на голову крупными паукообразными, вязла болотной жижей под ногами. Словом, решил Иван продолжить жить на берегу. Благо, цистерна была почти полной, а оленины было предостаточно.
Через неделю такой жизни Иван Петрович сподобился соорудить себе что-то вроде копья — решил заняться охотой, ну, или рыбалкой. Вместо наконечника примотал резинкой от трусов свой швейцарский нож и отправился в путь. Вновь недружелюбно встретила его природа — вернулся пустой и раздосадованный. Смертельно хотелось грушевого лимонада и сладкого торта со сгущёнкой. Или хотя бы свежей рыбки.
К вечеру добавилось ещё забот. Неизвестно откуда появился квадрокоптер с камерой и небольшой посылкой. Внутри оказалось письмо, герметично запаянное в плотный полиэтилен.
«Сынок, мы с большим трудом отследили твой катер. Мы знаем, где ты. Мы за тобой наблюдаем. Ты нужен компании, ты нужен Катерине! Имей в виду, если ты не вернёшься сам, мы приедем с полицией! С уважением, твой тесть Владимир Владимирович П.»
«Чёртов GPS! Надо сбить этот коптер к чертям, а на катер донырнуть и навигационную систему повредить. Надеюсь, поможет!» — подумал Иван Сидоров и принялся охотиться с копьём на чудо техники. Спустя несколько часов и неисчислимое количество попыток, шалость удалась: коптер рухнул на землю, сраженный вражеским орудием. Оставалось исполнить погружение.
На следующее утро Иван Петрович стал нырять. Оказалось, что катер не сильно погрузился в воду — каких-то полтора метра до капитанского мостика. Солоно нахлебавшись, Робинзон Сидоров одержал решительную победу в битве с приборной панелью.
«Наконец-то тишина. Теперь они меня не достанут. Теперь не отследят. Не найдут», — успокаивал себя мужчина.
К сожалению, счастье было недолгим. Уже через пару дней за ним прилетел вертолёт. Как ни старался, как ни стремился Иван Петрович, а скрыться в джунглях не удалось — они по-прежнему видели в нём лишь чужака с ромом и олениной.
— Оставьте нас! — кричал он похитителям, в которых с ужасом узнал жену и тестя.
— Нет уж, Ваня, нам с тобой ещё жить! — злобно хохоча, ответил Владимир, отец Екатерины.
— Да, Ванятка, мы из-за твоих закидонов выставку пропустили! — Катя надула и без того перенадутые губки. — Ничего себе, ты похудел Фу, как от тебя воняет! Срочно в сауну и на спа!
Иван перестал сопротивляться. Сел в вертолёт. С горечью смотрел из окна на свой остров. А остров смотрел на Ивана и радовался, ведь теперь он вновь стал необитаемым. Сидорова выключило — он сроду не переносил вертолётов. Снов не было.
***
— Ваня, Сидоров! — строгая учительница была явно недовольна. — Ты что, спишь
— Нет, Софья Андреевна, я просто устал. Мы вчера шесть часов с папой занимались на фортепиано. У меня завтра зачет.
— Ну, вот, дети. Все мы догадываемся, какую профессию выберет Ваня.
— Музыкаааант, — хором ответил класс. И так же хором захихикал. Хихикала и Катька — самая красивая девочка в классе.
— Нет же, я хочу стать… — Ваня хотел, было, сказать, что пойдет в юристы. Но вовремя вспомнил свой страшный сон. Посмотрел на Катьку, плюнул про себя. — Да, музыкантом, как мои родители!
— Спасибо, Ванечка, — Софья Андреевна подошла к мальчику и потрепала его кудрявую макушку. — Урок по профориентации окончен. Так, дети, какое новое полезное слово мы сегодня выучили
— Рефииинансииированииие! — хором ответил класс.
***
Так и подмывало всё испортить и закончить фразой: «Ваня, просыпайся, вылезай из вертолёта, долетели».

 

Источник

 

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *