Истории из жизни реальных людей
Нет.
А если по новому методу
Нет.
Ну… Может, минус забыли
Мы с тобой похожи на первокурсников Нет, ты, Коля, конечно, считай себя, кем хочешь, а я учёную степень не за яблоко Ньютона получил.
Старший научный сотрудник товарищ Николай Степанов приуныл и тоскливо скользнул взглядом к тайнику с самогоном. Тот уютно устроился в сумке за окном, покачиваясь на морозном ветру.
Не взлетит оно так, тем временем сетовал профессор Валерий Никифорович, с коим Коля работал. Тьфу, как только им в голову пришла такая чушь!
А чушь пришла следующая.
Совсем недавно в Советский Союз из неуказанной страны Запада вернулся некий агент. Заканчивая свой доклад в Москве, он упомянул пару традиций зимних празднеств, ведь как раз перед его приездом ничего не подозревающие резиденты начали готовиться к Рождеству. Одна из них и заставила зевающего министра обороны резко выпрямиться и с горящими глазами заставить агента во всех подробностях распинаться о конкретно этой детали ещё час. После чего агент, к его великому облегчению, был отпущен, а министр поручил помощнику связаться с НИИ.
В смысле, летающие сани выдержав паузу, переспросил Валерий Никифорович в трубку. На другом конце тяжело вздохнули. Помощник министра обороны сам был не рад новой затее своего начальника.
В самом прямом, профессор. И летающие олени к ним, желательно. Но! Не обязательно. Главное сани.
Прошу прощения, уважаемый, но, право, это должно быть ошибкой.
Никакой ошибки.
Тогда не повторите ли весь протокол Признаться, с первого раза не уловил связь между святым, Северным полюсом, дымоходом и, как вы сказали Саном Хаоса
Помощник вздохнул и снова начал объяснять учёному часть доклада, которая так воодушевила министра. К трубке с обратной стороны примёрз Коля, периодически поглядывая на мрачнеющего с каждой секундой профессора.
Задав пару вопросов, тот, наконец, задумчиво кивнул, попрощался и завершил звонок.
Бред какой-то, ответил Валерий Никифорович на немой вопрос в глазах Коли. Опять Москва чудит. Сани им летающие с оленями. Ещё б свиней летающих попросили. Эх, пошли лучше магниты охлаждать, там жидкого азоту завезли.
То было отрицанием, первой стадией принятия. Очень скоро оно переросло в гнев: спустя пару недель из Москвы закономерно позвонили узнать о ходе работы. Декабрь был на носу и сроки поджимали.
Да как я им эти сани сделаю! едва на другом конце послышались гудки, взревел Валерий Никифорович. Я им что, старик Хоттабыч Или джинн из лампы Конечно, советская наука самая прорывная, но это уже откровенное мракобесие. Они должны понять, что это просто невозможно.
Москва понимать отказалась и через неделю звонок повторился. Тогда профессор перешёл на торг.
Может их просто быстрыми сделать Так у нас есть прототип двигателя… Нет, в воздух не поднимет. Как их поднять Аэродинамики никакой, вы ж представляете, что для этого нужно Как я должен представлять… Да, я доктор наук, но это не значит… Послушайте…
Слушать тоже отказались. Припомнили систему наказаний и положили трубку.
Ещё пару дней Валерий Никифорович проходил в депрессии, бормоча какие-то расчёты. Коля уже собирался пойти на крайний подвиг и разделить с ним свои запасы спиртного, но тот справился и решительно взялся за абсурдное дело.
Самым очевидным вариантом было рассмотреть всё, что уже летает. На стадии торга Валерий Никифорович сумел договориться, что сани могут несколько отличаться от тех, что описывают, ибо их никто доселе вживую не видел. Поэтому крыло допускалось, оставалось приделать к этому двигатель.
Именно в этой детали план потерпел фиаско. Несмотря на кропотливые расчёты и щедрость военных, предоставивших двигатели, в результате получились лишь разбитые гужевые повозки, что использовались вместо саней. С ними разбились и последние надежды Валерия Никифоровича на выполнимость задания.
Для верности проверив вариант с винтом вместо реактивного двигателя, профессор вновь впал в уныние. Чтобы хоть как-то двигать работу, Николай сподвиг его рассчитать аэродинамику саней, максимально допустимую дизайном. Полученное в результате внебрачное дитё вертолёта и летающей тарелки отдалённо всё же напоминало сани, но имело полётный потенциал ниже, чем у птицы додо.
В теории, если это как-то подкинуть на нужную высоту, то оно может спланировать, как надо… Но тут разве что ядерным взрывом так вынесет, если уцелеет. А нам скрытность, говорят, нужна. Какой Санта-Хрякус на взрыве летает, раздумывал профессор, хмуря брови. Укрепившиеся борозды морщин на его лбу углублялись с каждым днём и гипнотизировали усталого Колю, напоминая ему о браздах, которые вспахивал его дел.
«Эх, вот на кой мне нужна была эта учёная степень. Был бы, как дед, крестьянином, в ус бы не дул, самогон бы с ним гнал да поле пахал. А теперь сиди вот, сани строй…»
Прошу заметить, в селе сейчас мороз лютый, неожиданно заговорил профессор. А у нас центральное отопление. И мандарины заморские.
Я опять вслух думал с досадой скривился Коля.
Именно, друг мой. А теперь вставай, нам надо ещё раз расчёт перепроверить.
Валерий Никифорович, а можно вопрос
Задавай.
На кой им эти сани сдались Что-то шибко важное, небось, раз военные нам согласны по первому зову всё отдавать.
Профессор вздохнул, опёрся на стол и потёр переносицу, будто ответ его коробил.
Понимаешь, этот Сант-Шпакус или как его там очень важный персонаж на Западе. Как у нас Дед Мороз. Только они пошли дальше и выдумали ему транспорт летающие сани. Мол, облетает он на них весь мир и всем западным детям за одну ночь даёт подарки. Причём тут мы и министр обороны заметив откровенно непонимающее выражение Колиного лица, поспешил объяснить профессор. Всё просто. Министру пришло в голову, что раз этот Квакус облетает весь мир, то и над военными базами он тоже пролетает. Если мы соорудим такой аппарат летательный и пустим его в Рождество над странами Запада, то можно максимально приблизиться к базам и рассмотреть их местоположение и, возможно, строение. Плюс идеальная маскировка: маловероятно, что они подумают, мол, Советский Союз специально заказал учёным эдакую хитрую конструкцию и спишут на что угодно ещё, в конце профессор невесело ухмыльнулся.
Простите, но это абсурд.
Бесспорно. Однако, Валерий Никифорович с кряхтением развернулся к бумагам. Бывало и хуже. В любом случае, партия сказала «надо»…
Комсомол ответил «есть», закончил за него Коля, также подходя к бумагам.
Да и потом, вон, квантовый компьютер же сделали, попытался подбодрить сам себя профессор.
Так он же у них не работает Последнее, что слышал, они там всей партией пытались с ним разобраться.
А какая разница Главное, сделали. Как оно работает уже заказчика забота.
После этой сермяжной правды кабинет погрузился в молчание. Колю оно угнетало, поэтому он вновь заговорил.
Валерий Никифорович.
Я.
Вам из Москвы когда звонили, традиции объясняли. Я плохо слышал. Но жуть как интересно стало: а как празднуют-то хоть Там
Профессор бросил на сотрудника неодобрительный взгляд.
Чего это ты Западом заинтересовался
Вы не подумайте ничего, мне просто интересно. Это же, как его, другой мир. Как наука, можно сказать.
Ладно, любопытствовать не наказуемо. Что рассказать-то. Я мало внимания на россказни эти обратил, не до этого было. Празднуют как празднуют. Ёлку тоже ставят. Вон, кстати, у нас надо нарядить, а то опять забудем, он окинул рукой помещение. Оставляют этому Шмякусу на столе печенье с молоком, буржую. Мол, он им подарки, они ему подкрепиться на дорожку. Ещё в трубу он пролезает, вот. Как ещё от температурных перепадов или отравления угарным не помёр, тьфу. Хотя, с его трижды проклятыми, дважды к чёрту посланными санями я уже ничему не удивляюсь.
Коля внимательно слушал. Смеркалось. За окном, резко контрастируя с атмосферой раздражённости в комнате, плавно танцевали снежинки, переливаясь в свете фонарей. Под влиянием рассказа, Коля уже представил в них силуэт добродушного старика, чем-то похожего на Деда Мороза, как его прервал звонок.
Это ещё кто на ночь глядя барабанит… кряхтя, Валерий Никифорович пошаркал к телефону.
Тебя, спустя непродолжительный обмен репликами, он протянул трубку Коле.
Колька! Здорова, сколько лет, сколько зим, раздался голос. Это Вова, помнишь меня Учились вместе же! Конечно помнишь, я у тебя сопромат всё время списывал. Кстати о нём… Не поможешь кое с чем У меня тут цифры не сходятся, собеседник впервые прервался, чтобы дать другому ответить.
А что считаешь-то
Понимаешь, дело деликатное… Профессор, с кем я работаю, корпус для ракеты новой помогал делать. Запуск скоро, там последние вещи перепроверить. Вот и дал мне. Выгонит же, если снова в цифрах ошибусь. Поможешь
Коля неохотно согласился расчёты уже стояли ему в горле, но учёный в долгу стоил больше. К тому же, по завершению звонка, его озарила идея.
Валерий Никифорович.
Ну, что тебе, бездельник Ещё сказок рассказать
А что, если сани не подкидывать
В смысле
Что, если их сверху опустить
То есть
Ну, поднять на каком-нибудь аппарате в нужную точку, сбросить, в они спланируют
Это кто тебе разрешит над Европой или Штатами советскому аппарату пролететь Всю секретность псу под хвост пустишь, к тому же. Это ракета разве что нужна.
Она у нас, возможно, есть.
Повисла пауза.
Скоро спутник запускают. Я знаю, там какие-то весовые ограничения, но если мы всё рассчитаем, то сможем договориться.
Тогда нужно на орбиту вывести, чтоб по нужной траектории пошло ровно в ночь на двадцать пятое, загорелся мыслью профессор.
Так это возможно
Всё возможно.
Работаем
Работаем!
Оба учёных живо освободили столы от исписанных бумаг, раскатывая по ним новые. По такому поводу Коля даже извлёк сумку из-за окна с заветной заначкой.
Ну что, по одной А то я половину формул трезвым не помню, заговорщицки подмигивая, он поставил бутыль перед профессором.
Ай, давай. Я тоже их трезвым не помню.
***
И всё же, Валерий Никифорович, я решительно не понимаю, как вы так легко убедили партию утвердить нашу, мягко говоря, непростую схему.
Элементарно, Коля. С таким, мягко сказать, непростым заданием от нас и требовалась непростая схема. Добавь к этому то, что я предложил министру обороны лично проверить все расчёты и измерения и вопрос, я считаю, исчерпан.
Оба стояли на максимально близком дозволенном расстоянии до площадки запуска. Рядом суетились инженеры, отмахиваясь от всё так же лениво падающих снежных хлопьев.
Валерий Никифорович.
Да что тебе опять Запуск скоро, в тишине насладиться даже не дашь.
А мы учли горение в атмосфере
Повисшее молчание было ему ответом.
Что ж, главное, что до входа в атмосферу оно точно полетает. Вместе с той фигуркой, которую они туда для правдоподобности впихнули. Так что, профессор меланхолично стряхнул с пальто снег. Условие, что сани полетят, мы выполнили. А мне до Нового Года, пожалуй, нужно успеть забыть об этом всём. Ох уж этот Запад. По одной
Проигрыватель