Имитация

В первые дни возможна лёгкая дезориентация, но к концу недели рефлексы придут в норму. Постепенно окружающее начнёт казаться более реальным, чем настоящее. Ваша задача протянуть месяц. Кто вернётся, с теми уже будем говорить о поступлении, смотреть на качества Никто не раздумал уточнил техник, боком двигаясь вдоль прохода и поправляя провода и катетеры. Запуск через три минуты.
Я поёрзал, устраиваясь удобней; из-за туго затянутых ремней и шлема это было непросто.
Две!
Глубоко вдохнул, пытаясь представить, где окажусь. В голове мелькали кадры из учебников и документалок.
Одна! Закрыть глаза!
Я зажмурился, ощутил лёгкую щекотку завибрировал плотно прилегавший к телу костюм. Затем рвануло под ложечкой, и рядом защебетала птица. Я медленно поднял налившиеся свинцом веки…
Вокруг шелестело море жухлой листвы. Я не мог различить плодов или веток, но по запаху понимал, что это деревья: жжёная кора, уголь, гарь так пахли леса в прошлом. Когда в глазах перестало двоиться, я огляделся и, опираясь на сыпучую землю, встал. Осмотрел себя. Толстовка и джинсы; заляпанные кеды. Чистые от татуировок руки: ни группы крови, ни аллергенов, только фамильная родинка в форме гусиной лапки.
Слегка кружилась голова, но в целом я чувствовал себя сносно. Наслаждаясь тем, что грудь не сжимают ремни, глубоко вдохнул и закашлялся: воздух оказался густым, плотным и пах, как скисший суп.
В первый день падающий камень покажется иллюзией, вдалбливал куратор. Но уже через неделю вы поймёте, что он может причинить боль. Через две, видя камень, будете не просто знать, но верить, что он реален и способен проломить черепушку. Пролом черепа мгновенная виртуальная смерть, то есть провал экзамена.
Не знаю, кому там камни кажутся иллюзией целую неделю; я поверил в их реальность уже в первый час, когда меня накрыло облаком пепла и крупной, с горошину, гальки. Выходит, реакцию уже запустили, давление скакнуло вот вам и град… Следом зарядил вонючий кислотный дождь.
Первый день критическая точка, повторял куратор, водя по голограмме. Вы начинаете верить в окружающую реальность, и мозг подстраивает тело. Разумом вы до последнего будете помнить, что находитесь в имитации прошлого. Но с каждым часом инстинкты будут всё сильнее заставлять вас думать, что это ложь.
Спасаясь от дождя, я нырнул под острый гребень холма, и первое, что сделал, отдышавшись, достал блокнот и нацарапал: «Я нахожусь в системе, имитирующей прошлое накануне К. Я должен продержаться месяц, чтобы пройти отбор на курсы ликвидаторов. Это непреложная правда, от которой нужно отталкиваться».
Закрыл глаза, чувствуя, как в животе ворочаются боль и голод. Дождь кончился так же резко, как и начался, и непривычную кожу защипало яростное солнце. К югу темнели башни; надеясь, что это живой город, а не разорённый скелет мегаполиса, я пошёл туда.
…Ещё с подступов оглушило тысячей звуков: рычание моторов, голоса, грохот Запах газов усилился, с пристани воняло рыбой и машинным маслом. Как же много людей! Как много машин! И так мало зелени У нас дома в окна заглядывают ветви сикомор, а люди почти всюду передвигаются пешком.
Несмотря на густой смог, местные ходили без шлемов и даже без масок. Чувствуя себя уязвимым, почти голым вне купола и без защитного уличного костюма, я миновал кишащую автомобилями площадь. Задыхаясь, метнулся за пыльную стеклянную дверь бистро. И застыл. Одно дело книжные фразы о пищевых привычках прошлого. Совсем другое жареные золотистые палочки за прилавком, обваленное в мелких сухарях настоящее, белковое мясо, жирный, сочный и масляный запах…
Краем глаза я заметил, как из-за столика, не доев, поднялся посетитель. Он оставил полную коробку этих золотых ломтиков и несколько кусочков мяса. Даже если это какая-то отрава, реальному телу это не навредит; мой настоящий желудок сейчас кормят питательной смесью…
Я вцепился зубами в мясо, наблюдая за кипящей за стеклом жизнью. Стремительно темнело; лица и огни сливались в сплошную сверкающую полосу. Электронное табло на крыше высотки показывало полсуток до К, и я внезапно подумал, что наблюдать недостаточно. Можно попробовать убедить людей спрятаться в бункеры, попытаться спастись… Обескураженный тем, что не вспомнил об этом раньше, я подошёл к продавцу.
Э-э Извините Завтра случится Катастрофа, и вы должны
Чего..
Осталось меньше суток до глобальной Катастрофы. Я ликвидатор, и
Придурок, хихикнул кто-то. Щёкнул электронный затвор, меня ослепило вспышкой… Я принял это за взрыв, совсем забыв, как люди прошлого обожали фотографировать; яростно обернулся на кучку подростков с гаджетами. Отчеканил, стараясь не сорваться на визг:
Через несколько часов случится Катастрофа. На холмы за городом упадёт бомба, вас всех сотрёт в пыль, если не схорониться!
Схорониться! заржали в толпе. Пришёл же на ум анахронизм Мне никогда не давалась лета-лингвистика, вечно путал диалекты двадцатого и двадцать первого веков
Да как вы не понимаете всё повышая голос, закричал я. Это не шутки! Это начало глобальной К, которая изменит земной облик!
Подростки пёрли вперёд, взрослые переглядывались, кто-то нудно долбил: вызовите врача, это псих, псих
Раздвигая народ локтями, я выскочил из бистро и заметался взглядом по прохожим. Электронные часы гулко звенели; время стремительно улетало, и в груди разрасталась паника. Кого из них я могу убедить Кого спасти
Надо прятаться! обратился я к пожилой женщине. Та с визгом отшатнулась, огрев меня сумкой. Скоро Катастрофа! Недалеко от города разорвётся бомба, надо прятаться!
Шарахнулась дама; на меня зарычала гигантская овчарка. «Сумасшедший!» «Обдолбался!» «Мудило» сыпалось со всех сторон. Массивный мужчина толкнул меня в плечо:
А ну заткнись, нарик, не смущай народ!
Пытаясь отдышаться, я огляделся. Ухмылки, оскалы, звон Цифры на табло утекали, подобно песку. В глазах рябило. Стоило слегка оклематься после удара, как меня настигла новая галлюцинация: по тротуару шагала моя сестра.
Лина! закричал я и рванул к ней. Конечно, это не она; её не может здесь быть, но профиль, светлые волосы, походка Лина!
Я вцепился в её плечо у самой дороги, она вскрикнула, и я только сейчас заметил рядом с ней мелкого мальчишку.
Отойдите от моего ребёнка! Тима! Иди сюда!
Девушка, оглядываясь, бросилась от меня наперерез машинам. Часы выбивали последние минуты перед выбросом хлорола. Сердце прыгало в горле.
Да стойте вы! Я хочу вас спасти! Скоро Катастрофа!
Я помчался за ней, виляя между автомобилей. Девушка, подхватив мальчика, бежала вперёд. Она уже почти достигла противоположного тротуара, когда загудели сирены
Я зажал уши, замерев посреди дороги как и все кругом. Застыли машины; остолбенели люди. Сирены ревели, как громадные звери, вступали новые и новые густые, низкие голоса… Я десятки раз слышал этот звук в записи, но в реальности он пробирал до нутра, что-то вскипало в груди, немело тело И всё-таки я опомнился раньше прочих, бросился вперёд и схватил мою девушку под локоть.
Это тревога! Скоро взрыв! Лина, нам надо бежать, пожалуйста!
Видимо, она была растеряна, напугана, оглушена настолько, что повиновалась. Мальчик заплакал.
Бежим!
Отмерла, забесновалась толпа. Вокруг нас образовалась воронка. Сирены не умолкали, повсюду загорелись красные стрелки с надписью «ГО»…
Гражданская оборона! слова ураганным ветром срывало с губ раньше, чем я успевал договорить. Туда!
Я цеплялся за трубы и пожарные лестницы, Лина, одной рукой держась за меня, другой прижимала к себе ребёнка. Я волок их вперёд, пока мы не оказались в давке у каких-то ворот. Стрелки указывали налево, и я уже потянул Лину в обход толпы, когда уши взорвались звуком, перекрывшим даже вой сирен.
Тимка! Ти-и-имка! Лина вырвала руку из моей и ринулась в гущу тел. Тимка!
Миг я видел её светлое платье, затем всё скрыла толпа. Я полез вперёд, яростно отбрасывая локти и головы, роясь в груде копошащихся тел…
Лина! Сюда! Обратно!
Я не видел её, но слышал вопль. Потянулся на звук, вцепился в краешек светлой юбки… Выдернул девушку из толпы.
Тебя затопчут, дура!
Лицо её было страшным: чёрным, с блестящими, безумным глазами. Я крепко схватил Лину за руки.
Пусти! Дай мне! Там Тимка!
Там уже никого! Там давка! Нам надо сейчас же бежать в бункер, если ты не хочешь сдохнуть!
Пусти!
Ликвидатор должен уметь быстро, трезво оценивать ситуацию; её сына было не вытащить. Я подхватил Лину на руки и, грохоча по асфальту, наступая на чьи-то руки и лица, тяжело побежал к кирпичной будке, в которую упирались стрелки. Это было сказочным везением что бункер оказался так близко, что вход был открыт. Я уже подумал, что подшаманил наблюдающий за мной куратор… Но мысль мелькнула и пропала, я пнул створку и кубарем скатился внутрь.
Кроме нас там не было никого. Система защиты сработала на должном уровне светящиеся стрелки, открытый бункер, но люди не ждали беды и не знали, что делать.
Когда мы миновали гермозатвор, я налёг на створку.
Помоги! Закрыть!
Но Лина была не в состоянии. Стоило отпустить её, как она рванула наверх. Я отбросил её, навалился и задвинул массивную дверь. Звуки, ветер, вонь как отрезало. В рухнувшей тишине я перевёл взгляд на растрёпанную, обезумевшую Лину.
Тимка простонала она, съезжая по стене. Тимоха Что ты наделал, урод Придурок! Изверг!
Я не успел ответить: пол дрогнул, с потолка посыпалась крошка, погас свет. Бункер затрясло. Лину вырвало тёмно-красным.
Нам нельзя идти на поверхность, выговорил я. Там ядерный взрыв. Там конец. Всем, кто остался сверху. Мы бы не успели вытащить твоего сына Либо спаслась бы ты либо никто. Лина Я из будущего. Двести пятьдесят лет спустя. Там не будет взрывов. Там всё будет хорошо Надо только подождать…
Двести пятьдесят лет прохрипела она.
Перед глазами мелькнул луг за домом, стеклянный учебный корпус, фамильный столовый сервиз из силиколла Кадры пронеслись и поблёкли. Куда реальней казались чёрные стены, сверкающие в темноте глаза Алины, меловый, железный привкус смешанной с кровью извёстки.
Нам надо переждать несколько дней. Тут должны быть ресурсы. Когда давление нормализуется, мы уйдём, постараемся как можно скорее покинуть заражённую зону…
Тимка хрипло прошептала она.
Всё. Не думай о нём. Ты должна думать о себе…
«Это имитация», хотел добавить я, но не посмел. Лина уткнулась лицом в колени и затряслась. Вспомнив инструкции, я коснулся худой спины, положил ладонь между выпирающих лопаток. Выждав минуту, тихо спросил:
Тебя как зовут
Алина, втягивая воздух, ответила она. Ты же знаешь откуда-то
Нет, сглотнул я. Просто Ты на сестру мою похожа, на Лину Я Леокад.
Чё
Можно Лёка.
Лёха
Я не стал поправлять. Алина разогнулась, откинулась на стену. Посмотрела на меня; лицо её было заплаканным и опухшим.
Слушай. Зачем мне жить
Я ответил, не задумываясь:
Наслаждаться каждым мигом. Впитывать знания. Воспитывать в себе идеал человека.
Она посмотрела на меня страшно, как на идиота.
Ты откуда, блаженный
Из места, где всё гораздо лучше.
Лучше Наслаждаться Впитывать Тут так не работает. Тут работает хватай, бей, беги! крикнула она, вскакивая. Где он Где Тимка Что с ним!
…Когда Алина забылась, я постарался уложить её поудобней. Фонарик выхватил пятно на её предплечье кровь или грязь. Я посветил, чтобы стереть, и вздрогнул. На коже темнела родинка в виде гусиной лапки. Ровно на том же месте, что у меня.
Сел. Достал блокнот.
«Я нахожусь в системе, имитирующей прошлое накануне К. Это непреложная правда, от которой нужно отталкиваться».
Хорошо, что я сделал себе это напоминание.
***
Мы рискнули выбраться через трое суток тянуть дальше было нельзя. Я помог Алине надеть противогаз, мы обмотались всеми тряпками, какие смогли отыскать, и вышли. Город лежал в руинах.
Почему мы не можем остаться там глухо спросила она.
Видишь чёрные силуэт на стене Человека сожгло излучением. Следующий взрыв будет здесь же и будет мощнее. Надо уйти как можно дальше.
Куда
Хоть куда, главное, против ветра. Так есть шанс, что нас не достанет радиоактивным дождём.
На исходе дня, в предгорьях, мы встретили девять выживших, которые переждали удар в карстовой шахте.
Если есть эта должны быть другие, твёрдо сказал я. Надо найти шахту или пещеру глубже в горах. Катастрофа это цепь взрывов. Следующий случится сегодня, в двадцать два семнадцать…
…Они считали меня пророком и слушались беспрекословно. Но в то время, пока я отдавал решительные распоряжения, внутри штормило от страха, от масштаба К, которого не передать ни одной хронике, от собственного бессилия. Словно мантру, я перечитывал: «Я нахожусь в системе, имитирующей прошлое. Это непреложная правда».
Нет, нет… Это какая-то игра сознания. Вот настоящая, живая девушка, потерявшая сына. Вот скалы, в срезах которых блестит слюда. Вот пахнущий хлоролом воздух, острый нож, оставляющий на ладони алый след. Что может быть реальней
Когда Алина спросила, почему я здесь, я не сумел объяснить. То, что я говорил про будущее, всё больше казалось чушью. Как сады, золотая рожь и защитные купола могут быть реальны среди руин и взрывов, среди отравленного воздуха и затопленных шахт
Как бы я ни пришёл сюда, прошептал я, это позволило тебе прожить чуть больше.
Какой в этом смысл, если всё равно будут выбросы И радиация ты говорил, она убивает незаметно Какой во всём этом смысл Зачем жить
Ради потомков, Алина. Ради будущего, ради людей, которые вырастут среди зелени и свежего воздуха, в достатке и мире
Какие потомки Тимка остальные умерли там. Сколько осталось в живых О каких потомках может идти речь!
У меня больше не было сил спорить. Я вздёрнул рукав.
Посмотри. Повернул руку так, чтобы ей было видно родинку. Я. Я твой потомок. Не знаю, насколько далёкий, но
С минуту Алина молча глядела на моё предплечье. Затем схватила, сжала, будто проверяя, настоящее ли. Обвела гусиную лапку пальцем, заскребла ногтем, пытаясь стереть…
…Я потерял счёт дням, потерял блокнот; будущее исказилось, виделось далёкой, нереальной сказкой и, наверно, забылось бы совсем, если бы меня не просили рассказывать про маленькие города, прозрачные купола и не оставляющее ожогов солнце. Электричества не было, лучшим, чем мы могли похвастаться, был десятикиловаттный генератор, и в тусклой, душной пещере сказки о солнце шли на ура.
Ты записывай эти свои истории. Если когда-нибудь ещё будут какие-нибудь дети, у них должны быть сказки, шепнула Алина. Сколько осталось взрывов Пожалуйста, скажи нисколько…
Один, прошептал я. Закрывай глаза
Но она не закрывала. Я прижал Алину к себе и увидел её глаза близко-близко: синие, как речка, как небо, как яркие васильки. Зажмурился, втянул похожий на гарь запах её волос.
А потом, выбивая из лёгких воздух, рвануло под ложечкой. Мощным потоком ударил свет.
Поздравляю, вынимая из моей руки катетер, улыбался куратор. Отбор пройден. Вы зачислены на курсы ликвидаторов.
Дарина Стрельченко
Другие работы автора:

Источник