О Марии Борисовне

 

О Марии Борисовне В подъезде старой трёхэтажки тишину нарушал лишь звук телевизора из квартиры 36, где почти всю жизнь прожила Мария Борисовна. Много событий повидала эта квартира. Раньше же всё

В подъезде старой трёхэтажки тишину нарушал лишь звук телевизора из квартиры 36, где почти всю жизнь прожила Мария Борисовна. Много событий повидала эта квартира. Раньше же всё было намного проще. Например, свадьба у неё тоже прошла там. А чего Стол-книжку раздвинул, на табуретки дощечку положил, вот и лавочка готова все помещаются и никому не тесно. Даже место для танцев оставалось в однокомнатной квартире-то. Баяны или гитары были обязательны на каждом торжестве. Под них и танцевали. Никаких ресторанов не надо было.
В этой же квартире и дети выросли. Засечки на дверном косяке до сих пор остались. Это так рост детей мерили. Мишка вымахал чуть ли не под два метра, а Люба метр с кепкой. Вся в мать. И концерты дети устраивали здесь: песни пели, танцевали, спектакли разыгрывали. Время было простое, хорошее.
В этой же квартире и мужа Марии Борисовны поминали. Всё те же табуретки и стол-книжка. Вот только вместо громких возгласов «Горько!», было тихое «Давайте помянем». Дети выросли, и женщина осталась одна в своей квартире, где когда-то происходило много хорошего.
Теперь из хорошего остались только встречи с внуками, которых к ней изредка Мишка и Люба приводили. И то, чтобы самим куда-то сходить, развлечься, а мелких на бабушку. Она не злилась, но не понимала, почему так жизнь изменилась. Почему люди так изменились Ведь не было такого раньше. Всегда как-то старались вместе держаться, отмечали праздники, в лото играли.
А сейчас Мария Борисовна сидит одна, никому не нужная, в своём старом кресле, которое они ещё с мужем покупали в девяностых, и смотрит телевизор.
Вот и Гафт умер, со вздохом сказала Мария Борисовна. Она всегда говорила сама с собой дома, потому что больше не с кем. Красивый был мужик, мудрый. Эх, жалко. Скоро и мне помирать.
Она приговаривала что-то себе под нос и продолжала дальше смотреть телевизор. Там транслировали передачу о Валентине Гафте и его жизни. Показывали отрывки из фильмов, спектаклей, а ещё снимки из личных архивов. Вот так жизнь и заканчивается. Жил себе, жил, а потом раз и нет.
Про меня такую передачу не снимут, говорила Мария Борисовна. Да и зачем она После смерти мы все равны. Что Гафт, что я оба будем под землёй.
Мария Борисовна тяжело вздохнула и повернулась к журнальному
столику. Там лежал старый фотоальбом. Она его почти каждый день листала и когда-то смеялась, а иногда плакала. На странице с фото, где был запечатлён её муж, она чуть подольше задержалась. Подумала о том, что скоро они встретятся. Только он там, на небесах, молодой ещё совсем в сорок семь его не стало. Она же еле ходит, да и внешний вид не для фотоальбомов вовсе. Мария Борисовна спокойно посмотрела все снимки и убрала альбом обратно. Взгрустнулось.
Она пошла на кухню, налила себе гриб и посмотрела в окно.
Скоро уж Новый год, а снега совсем нет. Что за зима такая возмутилась старушка.
Кто-то постучался в дверь. Мария Борисовна быстро поставила стакан на подоконник и пошаркала открывать, приговаривая: «Иду, иду».
Кто там спросила Мария Борисовна.
Это мы, бабушка! ответили детские голоса за дверью.
Мария Борисовна тут же повернула ключ в замке, открыла дверь.
Ох, внучата пришли. Чего ж не предупредили Я бы пирожков настряпала.
Да нас папа завёз, отвечал Ванька. Он сказал, что заедет позже. Дела у него срочные.
Вечно у ваших родителей дела срочные, пробурчала Мария Борисовна себе под нос. Проходите, детки. Сейчас я что-нибудь испеку.
Спустя полчаса в подъезде старой трёхэтажки пахло блинами, а за дверью квартиры 36 играла песня из мультфильма «Три кота», которую было слышно аж на первом этаже. Так же, как и радостные крики и смех детей, игравших в прятки.
Может быть, праздников в этой квартире уже давно не было. Может быть, уже и не будет, как раньше. Зато здесь иногда слышен детский смех и пекутся пирожки, блины. Это тоже своего рода праздник.
Идите кушать, пока не остыло! позвала Мария Борисовна внуков. Она снова посмотрела в окно и, улыбнувшись, добавила. А вот и папа приехал. Как раз к чаю.

 

Источник

 

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *