Людмила Сергеевна крутилась у плиты

Весело шкварчали котлеты на сковородке, в кастрюле булькала молодая картошка, и по всему дому носился аромат свежепорезанных огурчиков. Людмила Сергеевна готовила ужин для своих «молодых». С тех пор, как она пять лет назад овдовела, всю свою нерастраченную любовь и силы отдавала детям и любимому внучку Димке. Карапузу шел четвертый годок, Людмила Сергеевна сидела с ним дома, наотрез отказавшись отдавать его в детский сад. «Пока жива никаких садиков. Знаю я, как там за детьми смотрят. Вон, у Натальи Егоровны внучка в садик пошла, так теперь с «больничных» не слазят. А со мной — и одет, и накормлен». «Молодые» не спорили.
Действительно, кто лучше родной бабули за внучком приглядит
Людмила Сергеевна заглянула в детскую. Димка, пятнадцать минут назад уложенный в кровать, мирно посапывал. «Вот что значит молодой организм, — подумала Людмила Сергеевна, — голова подушки коснулась — и уже спит». Она перекрестила внучка, поправила сползшее одеяло и прикрыла дверь. В прихожей защелкал замок. «А вот и Олюня» — подумала Людмила Сергеевна, и на пороге появилась невестка.
Учась на последнем курсе мединститута, Ольга подрабатывала почтальоном. Тяжело, конечно, но денег катастрофически не хватало. Они с Сашей, сыном Людмилы Сергеевны, были студентами одного факультета в мединституте, где собственно и познакомились. Саша учился курсом старше и в прошлом году, защитив диплом, устроился врачом травматологом в больницу. Сегодня он был дежурным на сутки, а значит домой придет только утром.
— Ой, Олюнечка, ты как раз вовремя, — засуетилась Людмила Сергеевна, — лапушки мой — и на кухню шагом-марш. Ужин готов.
Ольга чмокнула свекровь в щеку, повесила пальто и пошла, мыть руки.
— Что-то ты грустная у меня какая-то спросила Людмила Сергеевна невестку, когда та села за стол, — случилось что
Олюня посмотрела на свекровь своими огромными глазищами и всхлипнула:
— Да опять с Сашкой поругались. Сцепились по телефону из-за пустяка. Гадостей наговорили друг другу и трубки побросали. Как надоела вся эта ругань! Живем как кошка с собакой. Вот я на Вас гляжу, Людмила Сергеевна, и восхищаюсь. Слова грубого не услышала ни разу от Вас. А как Вы с Петром Семеновичем жили, вообще отдельный разговор. «Ну неужели, — говорю я Сашке, — не можем и мы так жить, как твои родители жили» Молчит
Людмила Сергеевна выслушала невестку. Налив себе чашку чая, присела обратно за стол и сказала:
— А я тебе вот сейчас что расскажу, доченька. Это ты верно про Петра Семеновича вспомнила. Святой он у меня был. Да только таким он стал не сразу. Мы же тоже молодыми были, горячими. Вот, как ты говоришь, из-за пустяков ругались. А жили-то в деревне, там каждая семья на виду. Поругаемся, кричать станем — вся деревня знает. Придет к нам матушка моя покойная в гости и говорит: «Что ж вы все лаятесь-то Живете, как кошка с собакой». А и в правду.
В доме у нас кошка жила, любимица моя. Хитрющая была! Провокаторша прямо. На дворе пес сидит на цепи. Огромный, злющий. Так она его издали дразнить начинала. Тот до хрипоты заходился. А уж коли спит — все. Из миски его тягала все, что могла унести. Да еще по носу ему спящему напоследок вдарит! Вот такая «любовь»!
И вот что случилось. Собрали мы на Новый год полный дом народу. Мужички пьют, бабы судачат, а мой постреленыш Санька на чердаке хлопушки тайком стреляет. Видать от искры дом и занялся. Он-то с испугу с чердака убежал, а когда хватились — дом уж весь в дыму! На улицу выбежали, а крыша уже полыхает во всю. Собака заходится лаем, с цепи рвется. Ну, кто-то и отвязал ее.
И вдруг она как в дом бросится — никто и ахнуть не успел! А через минуту мою Муську в зубах выносит. Та орет не своим голосом. Шерсть обгорела на ней, а пес ее положил аккуратненько на землю и лижет, лижет,успокаивает так. Прям сердце оборвется.
Кое-как дом потушили. Сгорел почти весь. Всю зиму потом жили в бане. Ну, а как новый дом справили, так всей деревней гуляли! У нас же все, как одна семья большая и в радости, и в горе.
Ну а Муська с тех пор совсем другая стала. От собаки — ни шагу. Всех соседских котов отвадила во дворе появляться и ночевала только в будке. Во как!
И ты знаешь, беда нас эта с Петей моим отрезвила что ли Он как-то сперва «в себя» весь ушел. В храм стал ходить. С батюшкой много беседовал, а потом в один прекрасный день сказал: «Не по-Божьи мы, Люся, живем. Невенчанный брак, что сожительство». И обвенчались мы.
А уж как дальше жить стали, то я сама себе завидовала. Все в любви да согласии. Сорок лет, как один день, пролетели! А как заболел Петя, так и свет мне мил не стал, а он держится молодцом, да меня утешает. И знаешь, что он мне сказал перед смертью «А ведь хорошо мы с тобою, Люсенька, жизнь прожили. Прям как кошка с собакой». Улыбнулся и ушел… Вот и думаю я: неужели скотина малоумная может в себе вмиг все перевернуть и простить обидчика, а мы, люди Божьи, прощать не умеем Неужели только беда может отрезвлять
Людмила Сергеевна замолчала. Олюня сидела, опустив голову. Вдруг зазвонил телефон, и она бросилась в прихожую:
— Сашка, родной, прости меня, глупую. Я тебя очень люблю и хочу, чтобы мы с тобой прожили такую же долгую и счастливую жизнь, как твои родители. Прощая и не обижая друг друга. Как кошка с собакой».
Автор:

Источник